И с теми словами испустил он дух. Похоронили его, как подобало королю, а королева, прекрасная Игрейна, сильно убивалась, и с нею все бароны.
После этого долгое время пребывало то королевство в великой опасности, ибо каждый властитель, у кого было довольно войска, собирался с силами и немало кто чаял стать королем. Тогда Мерлин отправился к епископу Кентерберийскому и научил его послать за всеми баронами королевства и за всеми рыцарями, дабы под страхом проклятья собрались они к Рождеству в Лондоне, затем, что Иисус, в ту ночь рожденный, по великой милости Своей, быть может, явит им чудо, ибо как Он был царем над людьми, так чудо Его укажет, кому по праву царствовать над этой страной. И по наущению Мерлина послал архиепископ Кентерберийский[11] за всеми баронами и рыцарями и велел, чтобы в канун Рождества явились они все в Лондон; и многие их них получили перед тем отпущение грехов, дабы молитвы их были угоднее Господу.
И вот в величайшей из церквей Лондона — был ли то собор святого Павла, во Французской Книге[12] не говорится — задолго до наступления дня все сословия королевства собрались на молитву. И когда отошла заутреня и ранняя обедня, вдруг узрели люди во дворе храма против главного алтаря большой камень о четырех углах, подобный мраморному надгробию, посредине на нем — будто стальная наковальня в фут вышиной, а под ней — чудный меч обнаженный и вкруг него золотые письмена: «Кто вытащит сей меч из-под наковальни, тот и есть по праву рождения король над всей землей Английской».
Подивились люди и поведали о том архиепископу.
— Повелеваю вам, — сказал архиепископ, — оставаться всем во храме и молиться Богу; пусть ни один не коснется меча, покуда не будет завершена торжественная обедня.
Когда же окончилась служба, все лорды вышли подивиться на камень и на меч. И когда узрели они письмена, попытались иные, кто хотел стать королем, но ни один не сдвинул, не шелохнул меча.
— Нет среди вас того, — молвил архиепископ, — кто добудет этот меч, но отриньте сомнения — Бог укажет его. Однако вот мой совет, — молвил архиепископ, — поставим здесь десять рыцарей, мужей доброй славы, и поручим им охранять сей меч.
Так и было сделано, и возвестили повсюду, чтобы всякий, кто пожелает, приходил и пытался выдернуть меч из-под наковальни. В день же Нового года устроили бароны турнир с поединками, дабы все рыцари, кто желал сразиться и явить свое искусство, могли на нем выступить. А задумано все это было затем, чтобы съехались все лорды и собрался простой люд, ибо архиепископ уповал на то, что Бог откроет, кому владеть мечом.
И вот в день Нового года, когда отслужили службу, бароны выехали на поле, иные — сразиться в поединке, иные — погарцевать и явить свое искусство. Случилось так, что приехал на турнир и сэр Эктор, у которого были в окрестностях Лондона обширные владения, а с ним его сын сэр Кэй,[13] и юный Артур, приходившийся тому молочным братом. Перед тем незадолго, в День Всех Святых, сэр Кэй посвящен был в рыцари. Но когда направлялись они на турнирное поле, хватился сэр Кэй своего меча — он оставил его в отчем доме, — и просил он юного Артура съездить за его мечом.
— Хорошо, я поеду с превеликой охотою, — молвил Артур и во весь опор поскакал за мечом.
Когда же прискакал он домой, оказалось, что госпожа со всей челядью отправилась смотреть турнир. Разгневался тогда Артур и сказал себе: «Поскачу на церковный двор и возьму меч, что застрял между камнем и наковальней, не допущу, чтобы брат мой сэр Кэй был без меча в такой день». Вот, прискакав на церковный двор, спешился Артур и привязал коня к ограде, потом пошел к сторожевому шатру, но рыцарей там не было, ибо все, отправились на турнир. Тогда, ухватив меч за рукоять, одним быстрым могучим рывком выдернул он его из камня, сел на коня и поскакал своей дорогой и, подъехав к брату своему, сэру Кэю, отдал ему меч.
Сэр Кэй только взглянул, тотчас узнал тот самый меч, что торчал в камне, и поскакал он к отцу своему сэру Эктору и сказал ему:
— Смотрите, сэр, вот меч, что торчал в том камне, и потому быть мне королем над этой страною.
Когда узрел сэр Эктор тот меч, повернулся он и поскакал к церкви, там спешились они, все трое, вошли в храм, и он повелел сэру Кэю поклясться на книге[14] и ответствовать, как добыл он тот меч.
— Сэр, — отвечал сэр Кэй, — это брат мой Артур принес его мне.
— А как вы добыли сей меч? — вопросил сэр Эктор Артура.
— Сэр, я поведаю вам. Когда я вернулся домой за мечом моего брата, я не застал там никого, и некому было дать мне меч. И подумал я, что не быть же брату моему сэру Кэю без меча, и, поспешив сюда, выдернул сей меч из камня безо всякого труда.
— А не нашли вы тут рыцарей при мече? — спросил сэр Эктор.
— Нет, — отвечал Артур.
— Ну, — сказал тогда сэр Эктор Артуру, — вижу я, что быть вам королем над этой землей.
— Почему же именно мне? — удивился Артур. — Какая на то причина?
— Причина та, что так хочет Бог, — сказал сэр Эктор. — Ибо только тому человеку дано было вытащить сей меч, кто будет законным королем над этой страной. А теперь посмотрим, сможете ли вы засунуть его обратно, туда, где он был, и вытащить еще раз.
— Дело немудреное, — молвил Артур и снова засунул меч под наковальню. Попробовал вытянуть его сэр Эктор, но тщетно.
— Попытайтесь и вы, — сказал он сэру Кэю. Потянул тот изо всей силы, но и ему не дано было преуспеть.
— Ну, а теперь тащите вы, — сказал сэр Эктор Артуру.
— Охотно, — отвечал Артур и вытащил меч с легкостью. Тут опустился сэр Эктор на колени, а с ним и сэр Кэй.
— Увы мне! — вскричал Артур. — Возлюбленный мой отец и милый брат, почему стоите вы на коленях предо мною?
— Нет, нет, господин мой Артур. Я никогда не был вам отцом, ни кровным родичем, но вижу, что вы еще выше родом, нежели я о вас думал.
И поведал ему сэр Эктор обо всем — как взял он его на воспитание и по чьей воле и как принял он его на руки от Мерлина;
Сильно опечалился Артур, когда узнал, что сэр Эктор ему не отец.
— Сэр, — молвил сэр Эктор Артуру, — соизволите ли вы быть мне добрым и милостивым господином, когда станете королем?
— А иначе позор был бы мне, — ответствовал Артур, — ибо вы — человек, которому я больше всего на свете обязан, вам и моей прекрасной госпоже и матери, вашей жене, что вскормила и вырастила меня, как родного сына. И если будет на то Божия воля, чтобы стать мне королем, как вы говорите, тогда скажите лишь, чего пожелаете вы от меня, и все вам будет. Не допустит Бог, чтобы не исполнил я вашего желания.
— Сэр, — сказал сэр Эктор, — лишь об одном прошу у вас: сделайте сына моего, вашего молочного брата сэра Кэя, сенешалем[15] всех ваших владений.
— Быть по, сему, — отвечал Артур. — И более того, жизнью своей клянусь, что иному никому не достанется эта должность, покуда мы оба живы.
Тут отправились они к архиепископу и поведали ему, как извлечен был меч и кем. А в день Крещения Господня[16] собрались туда все бароны, дабы еще раз попытаться, кто пожелает, вытащить меч, и перед лицом их всех одному лишь Артуру удалось его вытащить. Многие лорды тут разгневались и говорили, что позор превеликий им и всему королевству, если будет ими править худородный юнец. И такая тут разгорелась распря, что решено было отложить дело до Сретения Господня,[17] а тогда всем баронам съехаться снова, до той же поры отрядили десять рыцарей денно и нощно сторожить меч, разбили шатер над камнем и мечом и по пятеро стояли стражей.
На Сретение Господне съехалось туда великое множество баронов, и каждый пытался вытащить меч, но ни один не преуспел. Артур же и на Сретение, как и на Рождество, извлек тот меч с легкостью, отчего бароны еще пуще разгневались и отложили все дело до великого праздника Пасхи.[18] Но как преуспел Артур доселе, так было и на Пасху. Однако иные среди могучих лордов негодовали, что королем быть Артуру, и снова отложили решение до праздника Пятидесятницы.[19] Тогда архиепископ Кентерберийский, по наущению Мерлина, повелел собрать лучших рыцарей, каких только можно было, и тех рыцарей, кого больше всех любил Утер Пендрагон и кому он больше всех в свои дни доверял. И приставлены были к Артуру такие рыцари, как сэр Бодуин Бретонский, сэр Кэй, сэр Ульфиус, сэр Брастиас, — и все они, а с ними и многие иные денно и нощно пребывали при Артуре до самого праздника Пятидесятницы.
На праздник Пятидесятницы многие мужи разных сословий изъявили охоту вытащить тот меч, но ни один не сумел, кроме Артура, он же снова извлек его на глазах у лордов и народа. И тогда весь народ закричал единогласно:
— Желаем Артура себе в короли! Не допустим, чтобы и дальше медлили с решением, ибо все видят: на то Божья воля, чтобы быть ему нашим королем. А кто против, убьем того.
Тут пали все на колени, и богатые и неимущие, и возопили:
— Смилуйся, Артур, прости, что не признавали тебя так долго!
Артур простил их и, взявши меч обеими руками, склонил его пред алтарем, где стоял архиепископ. Так был он возведен в рыцари достойнейшим из бывших там мужей. Вслед за тем была устроена коронация, и там поклялся он своим лордам и общинам быть им настоящим королем и стоять за истинную справедливость отныне и до конца дней своих. Тогда же повелел он, чтобы все лорды, державшие владения от короны, приблизились к нему и оказали ему почести, какие подобало. Потом выслушал сэр Артур многие жалобы на великие обиды, учиненные по смерти короля Утера всем тем лордам, ры