– Я не понимаю. Как мог голем убить Меркатор?
– Это ты мне объясни, мелкий бородатый крот! – Вдова кипела от ярости. – Эразм всегда был против использования этих существ, этих злобных, отвратительных тварей, а теперь… – Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. – Кого ты научил злому колдовству? Видишь, чего это стоило? Меркатор мертва, как и мой Эразм!
– Твоего мужа убил он! – Грисвольд указал на Адриана.
– Он не убивал. – Сетон с отчаянием посмотрела на Селию.
Вдова потрепала мир по щеке.
– Милая, неужели ты думаешь, что я поверю хоть единому слову, вылетевшему из этого рта? Эразму откусили лицо. То, что случилось с моим… с моим… это сделал не человек.
– Я… – начала Сетон.
Вдова обратилась к Грисвольду:
– Ты единственный, кто знает… единственный, кто… – Она уперла руки в бедра, ее глаза сузились до щелочек вроде бойниц, с помощью которых лучники целятся в мелкую добычу. – Сотни людей видели голема на площади прошлой ночью! Каменный монстр спустился по стене собора, вломился в галерею и разорвал несчастную женщину на куски. Сначала мой Эразм, теперь Меркатор. И все из-за…
– Я тут ни при чем. Я находился здесь с ними. – Гном кивнул на Адриана и Сетон.
– Но научил других! Ты один знаешь, как это делается. Кого еще ты обучил этой мерзкой черной магии? Кто может разбудить голема?
Грисвольд опустил голову:
– Только мы трое. Я должен был, в качестве предосторожности. Чтобы ни у одного человека, ни у одной общины не возникло преимущества перед другими, и все народы обладали одинаковой властью. Я был одним, твой муж – другим…
Она сурово смотрела на него.
– Кто был третьим?
– Виллар, – ответил Ройс, освобождая Адриана.
Взгляд гнома подтвердил его слова.
– Меркатор догадалась, – произнес Ройс. – Он не оставлял никакого послания с требованиями. Использовал бездействие Леопольда, чтобы разжечь недовольство и свою чертову маленькую войну. Виллар пытался не дать нам попасть к герцогу. Меркатор хотела переубедить его, но тщетно.
– Ты попал в поместье? Тебе удалось повидать герцога? – воскликнул Адриан.
Ройс кивнул:
– Сейчас он с Вайбергом и главами гильдий в зале собраний. Они обсуждают намерения герцога и грядущие перемены. Судя по всему, хотя бы этого Меркатор сумела добиться. Революция отменяется. – Он посмотрел на Адриана. – Я сказал Роланду, что мы привезем герцогиню в поместье.
Кровь прилила к рукам Адриана, ему в пальцы словно впились сотни иголок и булавок. К его изумлению, Сетон, по лицу которой текли слезы, взяла его ладони в свои и начала их массировать.
Когда руки ожили, Адриан сложил их и потер.
– Сейчас верну свои мечи, и пойдем. Где она? – спросил он Ройса.
– Не знаю. – Тот посмотрел на Грисвольда.
Гном затряс головой. Выражение его лица стало растерянным и напуганным, словно он проснулся и увидел кровь на своих руках.
– Не известно. Никто не знает.
– Как это – никто? – удивился Адриан.
– За герцогиню отвечали мир, и только Виллару и Меркатор известно, куда они ее отвели. Однако герцогиня – не главная проблема.
– А что тогда?
– Если Виллар не хочет реформ, а жаждет только кровопролития и жестокости, то…
– Никто не пойдет за ним…
– Ему не нужна ничья помощь. Вы не понимаете, – перебил Грисвольд с побелевшим лицом. – Он знает, как создать голема. Вы не представляете, на какие разрушения они способны.
– Я представляю, – заметил Ройс. – Один полночи за мной гонялся.
– Поверь, может быть намного хуже.
– Но почему? – спросил Адриан. – Почему Виллар помешан на жестокости?
Ройс пожал плечами:
– Разочарование, месть, ненависть. Он винит других в своей участи. Отец никогда его не ценил. Небо слишком пасмурное. Выбирай. У людей неистощимый запас оправданий для погромов.
– В данном случае Виллару выпала уникальная возможность, – произнес Грисвольд. – Он может разбудить непобедимое чудовище, а сегодня днем аристократы Альбурна, все те люди, кого он винит в своих неудачах, соберутся в одном месте. Виллар мгновенно расправится с ними.
Адриан покачал головой:
– Последний голем Виллара произвел сильное впечатление. Все испугались. Наверняка люди уже бегут из города.
– Речь о претендентах на корону, – возразил Ройс. – Никто никуда не бежит.
Селия Ним кивнула:
– Мы должны найти Виллара. – Она повернулась к гному. – Может, тебе не известно, где он находится, но наверняка ты знаешь нечто, что позволит сузить поиски.
– Разбудить голема можно только на освященной земле, – сообщил он.
– Что это значит? – спросил Ройс.
– Она должна быть благословенной, святой. Иначе это будет самоубийство.
– Почему?
– Чтобы разбудить голема, нужно поймать демона и загнать его в статую. Им это не нравится, и они сразу убивают своего творца. Големы не могут ступить на освященную землю, и потому это единственное безопасное место для их создания. Не имея возможности добраться до заклинателя, они вынуждены выполнять его приказы.
– Это как-то связано с коробками, которые ты раздал? Их содержимое нужно рассыпать? – уточнил Адриан.
– Нет, в коробках осколки и кусочки камня, оставшиеся после создания статуй. С их помощью заклинатель может оживить статую, которой принадлежат эти обломки. Планировалось, что мы с Эразмом и Вилларом разбудим големов, чтобы помочь мятежникам. Я собирался воспользоваться церковью рядом с кладбищем. Вы видели меня там, когда я передавал Эразму его коробку с камнями.
– А где еще это можно сделать? – спросил Адриан. – На любом кладбище? В любой церкви?
– В Рошели не так много мест, которые удовлетворяют требованиям. Нельзя просто встать в соляной круг и произнести волшебные слова. Это место должно быть фокусом. – Грисвольд посмотрел на них и вздохнул. – Трудно объяснить, если ты не гном. Даже многим гномам это сложно понять. Мы утратили столько древних знаний, когда империя разметала нас по свету. – Он сложил руки. – Суть примерно такова. В мире существуют места – естественные места, – которые являются центрами силы. Вы ведь слышали про Авемпатру? Вот пример такого места. Еще одно – Друминдор. Здесь сила поднимается к поверхности, и люди возводят в подобных местах сооружения, чтобы обуздать это могущество, порой сами того не понимая.
– Гром-галимус? – предположил Ройс.
Грисвольд кивнул.
– Именно там Эразм, – он посмотрел на вдову и поежился, – собирался разбудить голема. Виллар должен был отправиться куда-то еще.
– Например?
– Я не знаю. Он никому не говорил.
– Как долго заклинатель может контролировать своего голема? – спросил Ройс.
– Это зависит от силы воли. Заклинатель должен руководить действиями голема. Он видит его глазами и управляет его движениями. Но голем ненавидит, когда его используют, и постоянно приходится сосредоточиваться и помнить о длительности связи. Опасно держать контроль слишком долго.
– Почему?
– Можно лишиться души и навеки оказаться внутри голема. Тогда он станет бессмертным и почти непобедимым.
– Да, это действительно хуже, – согласился Ройс. – Сколько на это требуется времени?
– Обычно мы стараемся ограничить время связи несколькими часами, но и в таком случае голем успевает причинить немалый вред. Лучший способ остановить заклинателя – заставить его разорвать связь.
– Как это сделать?
– Отвлечь, пригрозить или убить.
– То есть связь рвется со смертью заклинателя?
– Да.
– Такой план мне нравится. – Губы Ройса растянулись в улыбке.
– Я бы предпочел остановить его, прежде чем он сотворит очередного голема, – произнес Адриан, направляясь к лестнице.
– Что вы собираетесь делать? – спросил Грисвольд.
Адриан пожал плечами:
– Обычно мы решаем на ходу.
Наверху их ждал мир. Он молча вручил Адриану его оружие. Тот пристегнул мечи и двинулся следом за Ройсом.
– Каков наш план? – спросил он, шагая рядом с напарником по улице.
Адриан знал, что это Центральная улица, поскольку название было аккуратно написано на деревянном придорожном знаке, который полюбился птицам больше, чем местным жителям, если судить по белым потекам на табличке и столбе. Насколько понимал Адриан, она вела прямо на запад, к площади. Впереди возвышались шпили Гром-галимуса. Собор был самым высоким зданием, и его было видно отовсюду.
– Пока я над ним размышляю, – ответил Ройс.
Они были предоставлены сами себе, насколько это возможно в тесном городе, ожившем с восходом солнца. Грисвольд, Сетон и Селия Ним остались помогать Роланду усмирять повстанцев.
– Счастливого первого дня весны, – произнес Адриан, зевая, когда они миновали магазин, владелец которого перевернул вывеску, очевидно, впервые в году. «Сушеные травы» стали «Свежими цветами».
Ройс покосился на него:
– Больше так не делай.
– Ты возражаешь против весны? С каких это пор?
– Не предлагай себя в заложники.
– Ах, это. – Адриан снова зевнул. Он не выспался.
– Никаких мне тут «Ах, это», – упрекнул его Ройс, странным образом напомнив Адриану Эвелин Хемсворт. – Это не шутки. Ты загнал меня в угол.
– Тебя? А я-то думал, что загнал в угол самого себя.
– И то, и это. В нашем деле связи означают ответственность. А привязанности – слабость. Они убивают. Если бы тебя поймали и заперли, это было бы нормально. Но ты…
– Почему это было бы нормально?
– Я бы просто убил их, – произнес Ройс будничным тоном, и Адриан не стал подначивать его.
Будь на месте Ройса кто-нибудь другой, Адриан счел бы эти слова напыщенной похвальбой, но Ройс не преувеличивал, чтобы доказать свою точку зрения. Он говорил серьезно, и для него это был практический вопрос. Основное профессиональное правило, как, например, не бросать навоз против ветра.
– Но, вызвавшись в заложники, – продолжил Ройс, – ты поставил меня в сложное положение. Ставки выросли, и я не мог просто