– Ее?
– Ага. – По лицу Ройса блуждала странная ухмылка, в которой изумление мешалось с весельем. – Новый жилец – мир с ребенком, что рассказала нам об этом месте.
Адриан сунул в ухо мизинец и демонстративно покрутил там, прежде чем вытащить и произнести:
– Прости, мне показалось, ты сказал, что Эвелин сдала комнату мир?
Ройс кивнул.
– Понятия не имею, как ей это удалось. Наверное, выследила. Полагаю, она прожила здесь всю жизнь и хорошо знает этот город. Старуха полна сюрпризов.
Ройс кинул сумку на спину лошади, но прежде чем закрепить ее, поднял стремя на луку седла, чтобы проверить подпругу.
– Ты серьезно? – Адриан прислонился к Плясунье, недовольно качая головой. – Тебе нужно проверять? Считаешь, я не умею седлать лошадей?
Ройс провел пальцами по ремню, проверяя натяжение:
– Да.
– Ты должен научиться доверять людям, Ройс!
Напарник опустил стремя, ничего не поправив.
– Нет, не должен.
Они закончили крепить сумки. Лошади нетерпеливо били копытами, выражая желание поскорее пуститься в путь. Молочник вновь развозил свои кувшины, цветочница ходила от двери к двери с корзиной свежих пурпурных анютиных глазок. Всего один день – и город вернулся к привычной жизни.
Адриан сел на Плясунью и взял поводья, но Ройс медлил. Он закрепил сумки, однако продолжал смотреть на окно их бывшей комнаты.
– Что-нибудь забыл?
– Ковер.
– Какой ковер? Нет, подожди… Ты шутишь?
– Он отлично пролез бы в окно и почти бесшумно упал бы на мостовую. – Ройс оглядел улицу. – Здесь не бывает стражников. Готов спорить, мы бы продали его в Новом Гур Эме за пять, а то и шесть золотых.
– Я уезжаю. – Адриан подстегнул Плясунью, но потом замер.
– Что? Тоже думаешь о ковре?
Адриан внимательно посмотрел на него:
– Нет. – Он показал через улицу на маленькую курносую собачонку, которая сидела на клочке недавно вскопанной земли. – Наверное, бродяжка. Я постоянно встречаю эту собаку. Жаль, у меня нет еды.
– Она не бродячая, на ней ошейник, – возразил Ройс, не отрывая взгляда от собачонки. Затем его глаза сузились, на лице отразилось изумление. – Это невозможно.
– Что именно?
Ройс перешел улицу.
Он славился своей ненавистью к собакам, и, решив, что Ройс причинит животному вред, Адриан спешился и кинулся за ним. Он догнал напарника, когда тот нагнулся, чтобы изучить ошейник шелудивой собачонки.
– Поверить не могу! – воскликнул Ройс.
– Во что? – спросил Адриан.
– Это Мистер Хиппл.
– Нет!
Ройс кивнул:
– Собака леди Мартел. Та, что подняла тревогу в поместье Хемли и едва не прикончила бедного стражника Ральфа. Как эта собачонка тут оказалась?
Адриан оглядел неопрятное поле с покосившимися столбиками.
– Это кладбище для бедняков. Вероятно, здесь могила леди Мартел.
– Леди Мартел не может быть похоронена на альбурнском кладбище для бедняков. Она жена богатого меленгарского лорда.
– Но разве Пак не упоминал о дневнике, принадлежавшем монаху по имени Фалкирк? – спросил Адриан.
– Нет. Он сказал, что дневник был написан неким Фалкирком, а она получила его от монаха.
– Странно. Интересно, что она здесь делает и как умерла. – Адриан печально посмотрел на собачонку. – Верный друг. Я слышал истории о подобных случаях. Собака так привязывается к хозяину, что ждет на его могиле, когда он вернется. Некоторые так и ждут до самой смерти.
Ройс глядел на собаку и на могилу.
– Может, нам следует взять Мистера Хиппла с собой? – предложил Адриан, наклонившись к собачонке.
Маленькая дворняжка с плоской мордой и загнутыми ушами огрызнулась.
– Или нет.
Они вернулись к лошадям и взобрались в седла.
– Может, Эвелин возьмет пса к себе, – с надеждой произнес Адриан.
– Или его раздавит фургон молочника. Не знаю, какая участь хуже, – откликнулся Ройс.
На улицах было так же людно, как в день их приезда, но на сей раз толпа двигалась в одну сторону: из города. Подобно Ройсу и Адриану, все покидали Рошель, направляясь по домам. Спустившись с холма, они увидели, что площадь убрана. Стучали молотки у дверей галереи, колокола Гром-галимуса вызванивали время, однако ни один лоточник не разложил свой товар. Вместо них груды цветов окружали пустой пьедестал, на котором прежде стояла семнадцатифутовая статуя Новрона. Венки, свечи и нежные портреты мешались с охапками свежих цветов. Странно, но между мемориалами слугам и аристократам не было границы. Ничто не отделяло избранных от простолюдинов. Подобно смерти, скорбь объединила всех и стерла различия.
– Не могу сложить все это воедино, – признался Адриан, пока они ждали своей очереди за тремя семейными фургонами, чтобы перебраться по мосту на Губернаторский остров. – Почему чтение дневника монаха, жившего несколько тысяч лет назад, убило леди Мартел и Вирджила Пака? Вероятно, древний призрак хочет вернуть себе дневник. Что приводит на ум очередную загадку.
– Какую?
– Кто убил Эразма Нима?
Ройс пожал плечами:
– Голем, надо полагать.
Адриан покачал головой:
– Только Виллар, Грисвольд и Эразм знали, как пробудить голема. Ты гонялся по крышам за Вилларом, когда погиб Эразм.
– Значит, это был Грисвольд.
– Нет. Он убежал с кладбища. И кроме того, эти двое были друзьями. У него не было причин убивать Эразма.
– У меня тоже есть друг, и я постоянно хочу убить его, – невозмутимо сообщил Ройс.
– А, значит, ты признаешь, что мы друзья?
– Я ни слова не сказал про тебя. Не будь столь самонадеянным.
Фургон перед ними медленно тронулся. Они находились у края моста, где большая горгулья, рядом с которой когда-то стоял Ройс, по-прежнему охраняла вход на Губернаторский остров.
Адриан оглядел море теснящихся башен и гротескных статуй, над которым возвышались шпили собора. Даже днем высокие здания отбрасывали множество теней, и старый город казался мрачным. Кто знает, сколько он таил секретов.
Ройс резко обернулся.
– Что? – спросил Адриан, тоже оглядываясь, но увидел лишь дома и людские толпы.
– Ничего.
– В чем дело?
– Мне в голову пришла одна мысль.
– Какая?
– Почему леди Мартел могли похоронить в безымянной могиле. Потому что ее тело никто не забрал. Никто не сумел опознать ее.
– Это очевидно. Если бы они знали, кто она такая, ее труп отправили бы в поместье Хемли.
– А как ты думаешь, почему? Почему ее никто не опознал?
– Ты хочешь сказать…
Ройс кивнул:
– А если у леди Мартел не было лица?
Поморщившись, Адриан плотнее закутался в свой синий шарф.
Перебравшись на противоположную сторону реки, они двинулись в холмы, на запад. Поднявшись на вершину, обернулись, чтобы бросить последний взгляд на Рошель. С такого расстояния город, лежавший в долине, окруженной горами и морем, представлялся причудливым, даже романтичным.
– А это что такое? – Ройс показал на крепость дальше по берегу.
Замок был лишь силуэтом на вершине далекой горы, но даже издали выглядел грозным, опасным, могущественным.
– Замок Блайтин, – ответил Адриан. – Именно там держали в темнице Гленморгана-третьего. Теперь это штаб-квартира серетских рыцарей. Жутковатое местечко. Хочешь заглянуть?
Ройс поднял капюшон.
– Нет. Поедем домой. Я никогда сюда не вернусь.
Адриан рассмеялся:
– Никогда не говори никогда…
– Замолчи!
– Это вызов богам, для которых наша жизнь – ерунда…
– Я серьезно.
– Им безразлично, провал нас ждет или удача…
– Ты действуешь мне на нервы.
– Они будут смеяться над нами…
Ройс пришпорил лошадь и двинулся по дороге.
Адриан еще раз оглянулся на город. Подумал о Сетон и ночи, когда встретил ее, под запах крови и вдовий плач. Вспомнил отца, который заставил его убить курицу – и впервые в жизни отнять у кого-то жизнь. Вспомнил годы войн и боев на аренах Калиса.
– …И не заплачут.
Ройс прав. Они никогда сюда не вернутся.
Послесловие
Что ж, вот оно и закончилось. Очередное приключение с Ройсом и Адрианом. Надеюсь, вы получили удовольствие от путешествия и встречи с новыми персонажами. Если это ваша первая поездка с Ройсом и Адрианом, также надеюсь, что вы прочитаете и другие истории о них. Подобно прочим книгам из «Хроник Рийрии», это отдельное, самостоятельное, завершенное повествование, оно не требует предварительных знаний о Рийрии и не подразумевает обязательного прочтения следующей книги. Думаю, это намерение я выполнил, но теперь хочу кое-что обсудить.
Итак, Вирджил Пак, леди Мартел и Фалкирк де Роше заходят в бар… прошу прощения, порой мои мысли забредают куда-то вне зависимости от моего желания. Но в этой книге действительно остается незавершенная линия, и я хочу дать кое-какие разъяснения. Вот они.
Те, кто читал «Смерть леди Далгат», могут вспомнить, что она начинается с простого задания похитить дневник у леди Мартел. Ройса застает врасплох собачонка по кличке Мистер Хиппл. Когда я сочинял ту сцену, мне и в голову не пришло, что она получит дальнейшее развитие… Это был забавный, простой инцидент для завязки, способ напомнить (или сообщить) читателю о парочке, известной как Рийрия. В той книге я упомянул, что леди Мартел отрицала пропажу дневника и утверждала, будто к ней никто не вламывался. Я написал это преимущественно для того, чтобы Ройсу не пришлось возвращаться и убивать старину Ральфа, который наткнулся на воров в ходе грабежа. Однако эта история с дневником также навела меня на мысль. В «Смерти леди Далгат» Ройс удивляется: зачем леди Мартел отрицать пропажу дневника? Я написал об этом как о чем-то малозначительном, а потом подумал: Было бы здорово, если бы этот дневник оказался необычным. И если так, то в чем его необычность?
Если бы цикл завершился «Смертью леди Далгат», дневник вполне мог бы остаться тем, чем изначально и являлся: реквизитом для завязки. Но решив написать «Исчезновение дочери Уинтера», я вновь вспомнил об этой маленькой детали и поразмыслил, как уложить ее в общую схему рассказов о Рийрии. Дневник обрел новую жизнь. Жизнь, которую я не мог – и не хотел – завершить в этой книге, но о какой желал хотя бы упомянуть. Я оставил открытым окно… но очень маленькое и не слишком интригующее оконце. История «Исчезновения дочери Уинтера» закончилась. Дженни спасена, Рийрия получила плату, негодяй мертв. Дело закрыто. Если вы больше никогда не услышите об этой побочной сюжетной линии, то можете считать ее тем, чем она и была, небольшим отступлением, которое никуда не привело. В литературе – как и в жизни – подобное