– О чем ты болтаешь, девчонка?
– Я прочитала записку, которую леди Далгат отправила мистеру Стоу прямо перед тем, как он пропал. Ее светлость умоляла его встретиться с ней на скалах над морем. Я сказала ему, кто она. Пыталась остановить его. Мистер Стоу мертв. – Рисса Лин показала на портрет. – Эта тварь убила его. Убила, потому что он понял, кто она на самом деле.
– И кто же?
– Демон. Тот самый, которым была одержима Мэдди Олдкорн. Бедная леди Ниса погибла, но так и не получила достойных похорон. А теперь чудовище разгуливает в ее теле. Мистер Стоу понял это. И нарисовал. Не так ли, милорд? Прошлой ночью я пошла к нему в комнату, чтобы попытаться убедить его насчет демона. Его там не было, но была картина, и я посмотрела ее. Мистер Стоу увидел чудовище внутри леди Далгат, и оно его убило. Он не вернулся с той встречи.
Девчонка сошла с ума, ее глаза были полны отчаяния, она прижимала руки к груди, стиснув ладони так сильно, что побелели кончики пальцев.
– Вы должны что-то сделать, милорд. Здесь король. Он может это остановить. Если вы расскажете ему, что я…
– Кристофер! – раздался голос епископа. – Фокс!
– Прошу меня извинить. – И он вышел из кабинета.
Держись, Кристофер. Всего один день – даже не день, а несколько часов. Всего несколько часов.
Глава шестнадцатаяДорога на юг
Мир вновь покачнулся, и последовал громкий, болезненный удар. Адриан открыл глаза. Его щека, прижатая к грубому вибрирующему дереву, пульсировала вместе с головой. Солнечный свет, яркий и резкий, проникал в зарешеченное окошко и жег глаза. Запястья болели и были связаны – нет, скованы – за его спиной. Он попробовал сглотнуть. Да, язык, горло и рот пересохли, но главной проблемой оказался широкий железный ошейник. Металлическая цепь, соединявшая ошейник с наручниками, впивалась в спину.
Он лежал в закрытом фургоне. Три зарешеченных окошка – два маленьких по бокам и одно большое в задней двери – позволяли понять, что они едут по широкой дороге через плоскую, открытую местность. Еще один рывок – и боль вспыхнула в правом боку. Вывернутые руки не способствовали приятным ощущениям. После очередного болезненного удара, заставившего Адриана стиснуть зубы, он сел – непростая задача, с учетом его состояния.
Судя по проникавшим сквозь решетку лучам, солнце либо садилось, либо только взошло. Адриан находился не один. Напротив него сидел Ройс, подняв колени и опустив голову, тоже скованный.
– Я думал, ты не очнешься, – сказал Ройс.
– Сколько я так пролежал?
Напарник пожал плечами:
– Наверное, дня полтора.
У Адриана отвисла челюсть.
– Ты серьезно? Не может быть. В прошлый раз я отключился всего на несколько часов. И в этот раз выпил меньше.
Ройс снова пожал плечами. Адриан провел пересохшим языком по зубам:
– Это объясняет привкус во рту. Больше никогда ничего не буду пить.
Снаружи ехали трое мужчин – по одному с каждой стороны и еще один сзади. На них была такая же черная форма, как на тех, что вломились в комнату в «Колдуэллском доме». Солнце находилось с левой стороны; если был вечер, значит, они ехали на юг; если утро – на север.
– Что случилось? – спросил Адриан.
– Они подсыпали наркотик в чашки на полке перед нашим приходом.
– Это я сам понял. Я имею в виду, потом.
– Ты отключился, и к нам пожаловали непрошеные гости. Они вели себя грубо. Поверить не могу, что ты выпил.
– Я не ожидал, что в Далгате будет полно алхимиков.
– Достаточно одной.
– Одной?
– Шпат, – горько сказал Ройс.
– Думаешь, к этому причастна Скарлетт?
– То же место. Тот же наркотик. Удачное отсутствие свидетелей. Не нужно быть гением, чтобы догадаться. – Ройс кивнул. – Она работает на Фокса и Пейна.
– Ты серьезно?
Ройс вскинул голову и закатил глаза:
– Дай угадаю. Ты в нее влюбился.
– Нет! – громко возразил Адриан, и боль в голове усилилась. Фургон и неровная дорога сами по себе обеспечивали достаточно страданий. – Она мне нравится, вот и все. Кажется милой и доброй и защищает своих друзей. – Он посмотрел на ехавшего сзади мужчину. – Ты так считаешь? То есть… не могу поверить, что я сильно ошибся в человеке.
– Ты вообще не славишься умением судить о людях, но не огорчайся. Эта женщина – профессионал. Большинство девиц из «Алмаза» – специалисты по манипулированию и соблазнению. Это их лучшее оружие.
Адриан расстроился. Не потому, что увлекся Скарлетт, а просто ему было неприятно думать, будто она способна на такое. Скарлетт действительно ему понравилась. Хуже того, он ей поверил. Проглотил ее историю о бегстве из Колноры и лучшей жизни в лощине. В такие вещи поверить нетрудно. Он хотел, чтобы это было правдой, по-прежнему хотел.
– Есть мысли, где мы находимся?
– На Старой соляной дороге.
– Старой? – Адриан приподнял подбородок. Бок снова пронзила боль, и он стиснул зубы. Увидел горы, невысокую зеленую гряду, отделявшую Далгат от Большого Маранона. – Мы уже не в Далгате. Это та самая дорога, у которой ты помедлил на пути туда. Та, что вела на юг.
Значит, сейчас вторая половина дня, ближе к вечеру.
Адриан вновь посмотрел на ехавшего за фургоном человека. Тот снял шлем и откинул назад кольчужный койф.
– Куда мы едем?
– В Манзант.
Название было смутно знакомым. В неприятном смысле.
– Соляная шахта на скалистом выступе Маранона, – уточнил Ройс. – А также тюрьма… в некотором роде. Тебе там не понравится.
Соляная шахта-тюрьма?
– Ты можешь открыть ее? – Адриан звякнул цепью, соединявшей его запястья.
– Нет.
Ройс опустил голову, словно та была очень тяжелой. Его капюшон висел сзади, как и плащ, мятый и рваный, но волосы скрывали лицо.
– Серьезно? – спросил Адриан.
Ройс с усилием поднял голову и хмуро посмотрел на него:
– У меня скованы руки, как и у тебя. Я не могу дотянуться до инструментов.
– Может, я сумею.
Адриан перевалился на колени, звякнув цепями о дерево, и охнул, когда в боку снова вспыхнула резкая боль.
– Не поможет, – сообщил Ройс, вновь опуская голову.
– Почему?
– У меня сломана правая рука. И средний палец на левой. Кроме того, сомневаюсь, что они пропустили инструменты, когда обыскивали нас.
– О. – Адриан вздохнул и откинулся назад. Медленно, готовясь к новой вспышке боли.
– А что у тебя? – спросил Ройс.
– Трещина в ребре, полагаю.
– И все?
Адриан кивнул:
– Похоже на то.
Ройс поднял голову и внимательно изучил лицо Адриана:
– Ты выглядишь ужасно.
– Правда? – Тот подвигал челюстью и пошевелил щеками в поисках синяков. – Лицо даже не болит.
Ройс покачал головой:
– Я имею в виду, в целом. Прежде мне не доводилось просто сидеть и разглядывать тебя.
Адриан нахмурился. Вернулся в сидячее положение и уперся головой в стену.
– Почему твое чувство юмора просыпается всякий раз, когда нам грозит смерть?
Ройс пожал плечами:
– Надо полагать, потому, что в такие моменты жизнь кажется наиболее абсурдной.
– Мы ведь скоро умрем, верно? Я не хочу питать ложных надежд.
– Если повезет, – ответил Ройс, на сей раз серьезно. – Манзант – место, где люди просто исчезают. Длинная, узкая, глубокая шахта. Гномы построили ее много веков назад, кошмарную тюрьму, каких еще не было. Заключенные добывают соль в темноте и обменивают на пищу и свежую воду. Ни инструментов, ни защиты – ты либо приносишь соль, либо умираешь во время работы. Со временем это высаливает из человека саму душу. По крайней мере, так я слышал.
– Что ж, тебе повезло. Из камня вина не выдавишь.
Адриан дернул кандалы. Теперь он вспомнил название Манзант. О нем говорила Скарлетт. Ей удалось выскользнуть из цепей, но, возможно, это была ложь, как и все прочее.
– Если нас везут в тюрьму, то в чем мы виноваты? Мы не сделали ничего дурного.
– Чтобы попасть в Манзант, необязательно совершать что-то дурное. Как я уже говорил, это не только тюрьма, но и шахта. Амброузу Муру, надзирателю, плевать, откуда привозят рабочих. Его устраивают преступники, однако за рабов он тоже готов платить приличные деньги.
– Но мы не рабы!
– Теперь рабы.
Адриан оглядел фургон и не увидел ничего, кроме гнилой соломы и лишних цепей, покрытых ржавчиной. Они вносили свою лепту в громкое звяканье на каждом ухабе.
– У тебя остался Альверстоун?
Ройс покачал головой.
– Рабовладельцы Манзанта превосходно справляются со своей работой. Они еще не закончили. Когда приедем в тюрьму, нас разденут догола. И обреют.
– Хватит болтать. Испортишь все сюрпризы.
Колесо подскочило на очередном крупном бугре, и оба пленника застонали. Фургон остановился.
– Что дальше? Мы на месте?
Ройс выглянул в боковое окошко, склонив голову и прислушиваясь.
– Вода. – Он помолчал. – Наверное, ручей Меркатор. Они поят лошадей. Мы дальше к югу, чем я думал.
Адриан услышал смех. Два человека разговаривали, но голоса были слишком далекими и приглушенными, чтобы разобрать слова.
– Сколько до Манзанта? – спросил он.
– От Меркатора до тюрьмы менее десяти миль, но по извилистой горной дороге в фургоне… – Ройс посмотрел на небо. – Полагаю, прибудем завтра.
– То есть у нас есть целая ночь, чтобы придумать, как сбежать.
Ройс с жалостью усмехнулся:
– Мне нравится твой образ мыслей: ты считаешь, что рано или поздно все образуется. Как там выразилась Шпат? Это так… мило.
Нахмурившись, Адриан попытался ощупать замок на запястьях, но его пальцы онемели от наручников.
– Аркадиус не ошибся насчет тебя, – произнес Ройс. – Такое впечатление, будто ты не различаешь цветов. Только в твоем случае это не цвета, а реальность. Твоя проблема в том, что ты ждешь от людей слишком многого.
– Из нас двоих слеп не я, – возразил Адриан. – Поверь, я наблюдал, как низко может пасть человек. Но я также видел героические, даже нелепые проявления доброты. И ты тоже видел, однако предпочитаешь их игнорировать. Вот это и есть слепота, друг мой.