Как низко пали мои стандарты, если для того чтобы завоевать мою любовь и преданность, достаточно всего лишь не кусать меня?
– Ты уверен, что нашел подходящего человека именно здесь? – спросил Кристофер, вылезая из фургона и разглядывая унылое поселение.
Именно так живут аборигены в темных уголках Калиса. По крайней мере, так он себе это представлял. В Калисе он тоже не был.
– Сами увидите, – усмехнулся Нокс.
Кристоферу не понравилась его усмешка. В ней было что-то зловещее. Она словно говорила: Мне-известно-то-чего-не-знаешь-ты. Кристофер посмотрел на прореху в кожаном воротнике гамбезона Нокса и подумал, не готовит ли шериф маленькую месть.
Лорд Фокс помог Риссе Лин выбраться из фургона и покачал головой, воображая, будто горничная способна понять миллион вещей, которые выражало это движение. Разумеется, она не поняла ничего. Скорее всего Рисса Лин родилась в подобном месте, затхлом скоплении покосившихся лачуг, чьи обитатели делили постели с козами и свиньями, чтобы защитить скотину от волков и крупных кошек. Странный мир, куда привел их Нокс, явно встревожил Риссу Лин, но она выглядела взволнованной с самого начала. Горничные редко отправляются на поиски приключений в компании лордов и провинциальных шерифов, и ее лицо с широко распахнутыми глазами все еще отражало шок, пусть и сдерживаемый стойкой решимостью.
Кристофер последовал за Ноксом на берег, его ноги погрузились в горячий песок в считаных дюймах от полосы, гладко вылизанной прибоем. Волна нахлынула и отступила, оставив белую пену и зеленые трубчатые растения. Кристофер посмотрел на воду и на серую линию горизонта. Это конец света. На самом деле, не совсем. Вдалеке виднелась темная линия – остров Нил, – а также Цель Манна, пролив, в котором погибло немало кораблей. За ними лежали Западные земли. Однако цивилизация заканчивалась здесь. Западней точки, где стоял Кристофер, не было ни одного города, крупного или мелкого, ни одной деревни или села. Это был конец изведанного мира. Что же там находится?
Он слышал известные истории про Западные земли. По слухам, там обитали странные, деформированные люди. Некоторые из них вроде бы имели всего одну ногу, зато настолько большую, что во время дождя могли улечься на спину и укрыться ступней. Также упоминались кошмарные женщины с одной грудью, мужчины с собачьей головой и безголовые люди с лицами на груди. Говорили, будто все эти твари, вместе с драконами, великанами, троллями и ограми, бродят на дальнем берегу, куда отправляется спать солнце. Там царит тьма, и нет ни музыки, ни смеха.
Глядя на волны, Кристофер испытал тревогу, предчувствие надвигающегося рока, желание отойти от края скалы или границы светового круга костра. Что за люди способны жить так близко к забвению?
– Вон он, вон Шервин Джереми, – сказал Нокс, показывая на человека за лодками.
Тот сидел, скрестив ноги, и возился с сетью перед особенно странной хибарой из выцветших веток. Его лысая голова ослепительно сверкала на солнце. Нокс заковылял к мужчине, и Риссе Лин и Кристоферу ничего не оставалось, как последовать за ним. Песок забился Кристоферу в туфли, и он поморщился. Песчинки причиняли боль.
Так я лишусь туфель… а ведь это моя единственная пара. Быть не-бароном – неприбыльное дело.
Пробираясь между лачугами, Кристофер ощутил сильный запах рыбы и древесного дыма. Две женщины с голыми плечами, обмотанные какими-то домоткаными тряпками, рубили тесаками травяные стебли на расколотом бревне. Жизнь, полная тяжелой, монотонной работы, лишила их глаза надежды. Ссохшийся и почерневший, словно изюм, мужчина апатично сидел, прислонившись к стене хибары и вытянув голые ноги. Он курил глиняную трубку и наблюдал за гостями. Здесь были и другие обитатели, однако Кристофер предпочел их не разглядывать. Он чувствовал себя неуютно в этом прибежище смуглых от солнца людей, которые жили в жалком подобии домов на краю вечности. Не выказывая тревоги, Нокс целеустремленно пробирался по песку к мужчине с блестящей головой.
– Шервин! – позвал Нокс, перекрывая шум прибоя.
Лысый человек поднял глаза, ясные и сосредоточенные, и оглядел прибывших из Далгата. Судя по всему, он принял какое-то решение и вновь занялся сетью.
– Откуда ты его знаешь? – тихо спросил Кристофер.
– Я шериф, – ответил Нокс. – Совершаю обходы. Шервина обвинили в убийстве. Я оправдал его.
– У тебя нет такого права.
Нокс усмехнулся. Для человека вроде Нокса смех был не просто проявлением неуважения. Если верить Пейну, который получал информацию от епископа Парнелла, Нокс много лет провел в армии. Служил герцогу Этельреду из Уоррика и участвовал во многих конфликтах, включая знаменитую битву при Виланских холмах. Пейн высказал подозрение, что Нокс разыскивается за убийство и именно поэтому скрывается в Мараноне. Кристофер вновь подумал о прорехе, которую проделал в воротнике шерифа, и усомнился, что это была хорошая идея.
– Здесь я представляю графа – простите, графиню. Далгаты не могут разъезжать повсюду, а большинство этих людей не в состоянии отправиться в замок ради своих жалких обид или ничтожных убытков. Это мое дело. Я тружусь за них. Выполняю настоящую работу, грязную.
Нокс остановился перед лысым мужчиной и посмотрел на него сверху вниз.
– Здорово, мистер Нокси! – приветствовал его Шервин. – Таки хочешь, чтобы я кой-кого порешил? Говорю тебе, Клинок Ревности щекочет только Старших.
– Я помню, – ответил Нокс. – И потому привел эту женщину… которая тебя убедит.
Шервин прикрыл глаза рукой от яркого солнца и уставился на Риссу Лин. На его руке отсутствовали ногти. Кристофер изучил кулак на другой руке, по-прежнему сжимавшей сеть, и увидел, что на ней тоже нет ногтей, лишь гладкие выемки.
Рисса Лин сжалась под пристальным взглядом Джереми, но не отпрянула. Она прерывисто дышала и выглядела так, словно ее вот-вот стошнит, однако проявляла чудеса храбрости.
– Убедить Клинок? Как это?
– На каком языке он говорит? – спросил Кристофер у Нокса.
Тот нахмурился, а человек без ногтей запрокинул голову и посмотрел на Кристофера.
– Это что за альфонс?
– Это…
– Ройс Мельборн, – вмешался Кристофер. – Знаменитый вор.
Шервин усмехнулся.
– Что смешного? – гневно воскликнул Кристофер.
– Мистеру Моднявые Башмаки ни шиша не украсть. Хороший вор не бывает знаменитым.
– А вот он знаменит, и на твоем месте я бы следил за языком! – рявкнул Нокс.
– Мне его не видно. – Шервин злобно рассмеялся, а потом высунул язык и скосил глаза. – Надо полагать, он у меня не такой длинный, как у некоторых.
– Быть не может, чтобы ты не нашел ничего лучше, – произнес Кристофер.
– Доверьтесь мне, – заявил Нокс.
Однако Кристофер ему не верил. Он научился не доверять никому, особенно людям вроде Нокса.
– Мистер Мельборн думает, что Клинок не умеет щекотать? Я покажу мистеру Моднявые Башмаки. – Шервин поднялся и откинул занавеску, служившую дверью его хибары. – Гляди.
Кристоферу не хотелось даже приближаться к лачуге, не то что входить в нее. Сплетенные из выбеленного плавника стены напоминали костяное гнездо гигантской птицы. Сходство усиливали кружившие в небе крупные чайки и разбросанные вокруг лачуги кости. На столбе висел череп огромного рогатого животного, рядом виднелись черепа поменьше, принадлежавшие белкам или крысам.
– Вот, – сказал Шервин, входя в лачугу и маня за собой Кристофера. – Иди и гляди.
Нокс махнул рукой Кристоферу, и тот подчинился, чтобы не показаться слабаком или трусом. Он был напуган. Немного. Вряд ли кто-то мог чувствовать себя спокойно в обществе столь странного человека, как Шервин, который, выпрямившись, оказался неожиданно крупным. Высокий и поджарый, с бугрящимися мускулами, он напоминал бритого кота. И лишь тогда Кристофер понял.
Шервин был не лысым, а безволосым. Ни бороды, ни усов, ни волоска на руках и ногах. Даже его подмышки были голыми. Однако отсутствие волос компенсировали татуировки – не картинки, а узоры и символы, обвивавшие предплечья и бедра.
Кристофер положил руку на меч и вслед за Шервином вошел в хижину. К его удивлению, внутри не было неприятного запаха. Кристофер готовился к зловонию разлагающихся тел, однако лачуга оказалась чистой и приятно пахла сандаловым деревом. В середине был аккуратно выложен каменный очаг. Остальное пространство занимали корзины всевозможных размеров, но Шервин хотел продемонстрировать Кристоферу нечто другое. Безволосый татуированный человек привлек его внимание к стенам, на которых висели инструменты: топор, мощная коса, два примитивных копья и деревянная палица с массивной шишкой на конце.
– Вот они нужны мне для щекотки.
– Щекотки?
– Я охочусь и убиваю Старших. – Шервин вновь откинул занавеску, вышел на улицу и схватил череп то ли крысы, то ли бурундука. – Вот что остается, когда их порубишь. – Он провел ладонью по шее, затем повернулся к Риссе Лин и уставился на нее. – Но Клинок щекочет только Старших. Не баб и не мужиков.
– Что еще за Старшие? – спросил Кристофер, с облегчением выбираясь из лачуги.
– Отбросы древнего мира, что прячутся по темным закоулкам от людского света.
Отчаявшись понять Шервина, Кристофер посмотрел на Нокса:
– О чем речь?
Шериф рассеянно пожал плечами:
– О призраках и упырях.
Шервин закивал:
– И лешаках, и вурдалаках, и гулях. – Он показал на прибой. – И селки. Куча мерзких селки. Но не бабы. Клинок – не убийца.
– Она не женщина, – произнесла Рисса Лин. Ее голос дрожал, но звучал громко.
– А кто?
– Леди Далгат – демон.
Шервин вернул маленький череп на столб, сморщил губы и принялся двигать ими туда-сюда, не отрывая взгляда от Риссы Лин. У Кристофера не шла из головы мысль, что Клинок Ревности представляет, какова она будет на вкус, если медленно поджарить ее на огне с щепоткой соли.
Судя по всему, Рисса Лин подумала о том же; она обхватила себя руками, обеспокоенно поглядывая на Кристофера и Нокса.