– Нет! – хором крикнули Ройс и Адриан.
Адриан покачал головой:
– Мы имели дело с ее рецептами. – Он с мрачной усмешкой посмотрел на Ройса и взял его за руку. – Готов?
– Заткнись и делай свое дело.
Адриан полагал, что Ройс пытается решить, что хуже – боль или унижение. Он ставил на последнее. Ройс никогда никого ни о чем не просил. Адриан нащупал бугор и постарался справиться как можно быстрее. Он давил и тянул, а Эшер подбадривал его.
Ройс не издал ни звука. Он крепко зажмурился; его дыхание стало резче, отрывистее.
Кость встала на место, и Адриан занялся второй. Затем Эшер попросил Ройса снова растопырить пальцы. На сей раз выпрямились все.
– Отлично! – Эшер улыбнулся, его борода встопорщилась. – Теперь возьми эти щепки, приложи одну снизу, другую сверху и плотно примотай. Не забудь о пальцах – чем меньше движения, тем лучше.
С другой рукой все прошло быстрее, там требовалось лишь свести концы перелома и наложить на палец шину. Адриан делал повязку, когда вернулась Скарлетт.
– Закончили? Фургон готов, – сообщила она, проходя за стойку. – Похоже, у нас есть два-три часа до начала церемонии, но нет смысла ждать последней минуты. Я соберу поесть. Перекусим по пути.
– Ты не едешь, – заявил Адриан.
– Если вы собираетесь спасти леди Далгат, то я хочу вам помочь.
– Не представляю, что ты можешь сделать.
Его слова задели ее, но она заставила себя улыбнуться:
– Прежде всего я могу поручиться за вас. Вам может пригодиться человек, который обратится от вашего лица к леди Далгат.
– С чего ей слушать тебя? – удивился Ройс. – Ты даже не местная.
– Мы с ней знакомы.
Скарлетт разломила буханку хлеба пополам и завернула в ткань.
– Правда? – спросил Адриан.
– Да. Как и я, графиня часто посещает монастырь. Мы несколько раз беседовали. Она совсем… другая. Если выбирать между Фоксом, Пейном, вами двумя и мной, то она послушает меня.
– Ладно, можешь ехать, – произнес Ройс.
– Что? – Адриан уставился на него. – Это опасно.
Ройс пошевелил забинтованными руками:
– Она член «Алмаза», а не дебютантка.
– Прекрасно, – усмехнулась Скарлетт. – Что мне делать?
– Следить за лошадями и фургоном, пока мы будем внутри, – ответил Ройс.
– Договорились. – И Скарлетт вновь занялась корзиной.
– Договорились? – ошеломленно переспросил Адриан. – Он велит тебе ждать снаружи и смотреть на миленьких лошадок – и тебя это устраивает? Если бы это предложил я…
– Я бы назвала тебя ослом. – Она добавила в корзину сыр.
– Почему?
– Потому что ты пытался бы защитить меня. А Ройсу наплевать на мою жизнь. Кроме того, в «Алмазе» учат не спорить с главой миссии и никогда, ни при каких обстоятельствах не возражать офицеру гильдии.
Адриан закончил перевязывать палец Ройса и озадаченно посмотрел на него:
– Ты был офицером гильдии?
Скарлетт подняла корзину и фыркнула, убирая с лица волосы.
– Вы двое вообще знакомы? – скептически осведомилась она. – Ты не знал, что он был в Манзанте. Очевидно, не знал, что он единственный человек, которому удалось оттуда сбежать, и не знал, что он был офицером «Алмаза». О чем вы беседуете во время длинных совместных поездок?
Адриан расхохотался. Ройс смерил его хмурым взглядом:
– Заткнись!
Глава девятнадцатаяЦеремония
Свежий ветер летел над волноломом и взбирался по травянистому склону к стенам замка Далгат. Кристофер Фокс стоял на скале над морем. Он сделал глубокий вдох. На нем был его лучший дублет – точнее, единственный. На дублете не хватало пуговицы, а на манжете имелось крошечное пятнышко крови. Крови Шервуда Стоу. Он стоял всего в нескольких футах от того места, где был убит Шервуд – где в него попал арбалетный болт. Кристофер не знал, погиб ли художник от удара или пережил выстрел и падение со скалы и утонул в море. Его это не слишком занимало. Кристофер не верил в мстительных духов. Иначе не стал бы возвращаться на место своего, вернее Ноксова, преступления. Высокая скала над ревущим морем – отличная возможность отомстить для гневного призрака. Хотя Кристофера это не тревожило, такая мысль все же закралась ему в голову. И это свидетельствовало о его уверенности.
Через несколько часов его жизнь навсегда изменится. Он пришел на обрыв пораньше, чтобы проветриться. Не помогло. Слова никуда не делись. Кристофер уснул под неприятную мантру:
Не задень ведро с молоком!
Фраза возникла, когда он лежал без сна. Отец и мать Кристофера часто использовали ее, словно были потомственными молочными фермерами и могли лишиться дохода из-за неуклюжести.
Стоя на краю обрыва и глядя в чистое небо над морем, Кристофер пытался отогнать мысли о семье, особенно об отце. Это были обрывки прежней, незначительной жизни. Он представил, будто швыряет воспоминания вниз и смотрит, как они тонут в волнах.
Если бы это было так просто.
Конюшня отлично подходила для Уэллса, Нокса и Пейна, однако он не мог назначить там встречу епископу Парнеллу – и не мог рисковать, встретившись с ним в более людном месте. Вскоре появился Парнелл. Он шагал сквозь высокую траву, длинная накидка и края столы развевались на ветру. Одной рукой епископ придерживал высокую шляпу, а в другой держал посох. Его лицо было сердитым. Кристофер ожидал выговора за выбор места встречи, но епископ лишь стукнул посохом о землю, огляделся – уделив особое внимание глухим стенам над головой – и кивнул.
– Это твой последний шанс, Кристофер, – сказал он. – Я устал от твоих жалких попыток справиться с этой работой. Понимаешь? Церковь не может поддерживать неудачников.
Если таким способом он хотел приветствовать вступление Кристофера в число прихожан, ему недоставало веры, а для священника это был тревожный знак.
– Я взял тебя под свое крыло, выплатил твои долги, накормил, одел и защитил. Пришла пора отблагодарить меня, вознаградить за мою доброту. Не справишься – и я от тебя отрекусь. Ты это понимаешь?
Надо полагать, пряники у епископа закончились.
Епископ поднял руку, словно желая благословить его, но вместо этого провозгласил:
– Ты опозорил своего отца и короля. Опозорил все человечество. Ты ни на что не годен.
Кристофер скрипнул зубами.
Отца? Само собой. Короля? Возможно. Но все человечество?
Теперь он сообразил, зачем требовалась эта встреча: ее целью был контроль. Накануне возвышения Кристофера епископ желал позаботиться о том, чтобы будущий граф знал свое место.
Во всем была виновата Мелани де Бурк. Он купил ее в имении Хилдебрандов за небольшое состояние, которого у него не было, и собирался отдать долг из выигрыша на летних скачках. Животное оказалось своенравным, капризным и упрямым. Сколько он ни нахлестывал кобылу, она отказывалась скакать во всю прыть и в конце концов вообще остановилась. В стойле опять укусила его, и Кристофер разозлился.
Он не собирался убивать ее. Лишь хотел проучить клячу. Однако урок зашел слишком далеко, и Кристофер остался с окровавленным мечом и огромным долгом. Он не мог вернуть лошадь. Отец не захотел помогать и воспользовался случившимся, чтобы отказаться от сына. От короля, несмотря на родственные связи, помощи было еще меньше. Кристофера собирались отправить в Манзант, и он по-настоящему испугался – впервые в жизни с тех пор, как на него напали пчелы. Вскоре в его жизни появилась церковь. Она оплатила один долг, но привнесла другой.
– Надеюсь, все это позади, и тебя ждут новые возможности. Однако у церкви есть политика, – сообщил епископ. – Человек добивается положения исключительно благодаря своим способностям. Ты должен сам этого добиться. Я выкупил тебя ради Господа нашего Новрона. Победишь в схватке – убьешь Нису Далгат, не замарав рук, – и церковь примет твою сторону и настоит на том, чтобы Винсент сделал тебя графом Далгат. Проиграешь – и я от тебя отрекусь.
– Мой план сработает.
– Последние три не сработали, – возразил епископ.
В его словах звучали гнев, заносчивая злоба, что часто приходит с возрастом. И хотя Парнеллу перевалило за пятьдесят, для епископа он был молод. Большинство высокопоставленных священнослужителей жили долго, что добавляло весомости их утверждениям, будто они любимчики Новрона.
– Церковь не привыкла к неудачам. Я потратил годы – десятилетия, – создавая мнения и манипулируя отдельными людьми здесь и в других провинциях Маранона. Терпеливо направлял это королевство, чтобы подготовить его к возвращению наследника Новрона. Преуспеешь – станешь частью этого будущего. А теперь скажи, кто будет стрелять?
– Нокс нашел одного человека – Шервина Джереми. Он вяжет сети в деревушке Ржаная, в нескольких милях по побережью. Не слишком умен, но у него острый глаз и крепкие руки.
– Ты считаешь, он справится с задачей?
– Мы тренировались, – ответил Кристофер. – Девять из десяти выстрелов оказались смертельными, стреляет он быстро. По выстрелу в полминуты. Если промахнется, то сможет попытаться еще раз, прежде чем сбежать. Далеко он не уйдет. Нокс убьет его при задержании.
– А если Нокс не справится, и убийцу поймают? Что он скажет?
– Его нанял Ройс Мельборн, человек, который и придумал этот план. Также может заявить, что убил леди Далгат, потому что она демон.
– С чего бы?
– Он местный, верит в привидения, упырей, фей и ведьм. Эта ерунда сделает его слова еще менее правдоподобными.
– Очень хорошо, – кивнул Парнелл, придерживая шляпу рукой. – Поглядим, сочтет ли Лорд Новрон тебя достойным власти, Кристофер. Его суждение и есть настоящее испытание. Ты станешь графом или бродягой, которого арестуют или убьют.
Епископ развернулся и поплыл назад по травяному морю.
Кристофер ненадолго задержался, глядя за край скалы и осознавая, пусть всего лишь на мгновение, что Новрону на него наплевать.
Двор замка Далгат, обычно представлявший собой лужайку, утоптанную п