Комплект, подумал Ройс.
Гость наблюдал, как Ройс и Адриан входят в комнату, словно размышлял, не отказаться ли от своих намерений. Он не потрудился встать или протянуть руку, просто молчал и терпеливо ждал, пока напарники сядут напротив.
Незнакомец сосредоточил взгляд на Ройсе:
– Это ты? Тебя называют Вих…
Ройс поднял руку, прерывая его:
– Я больше не использую это имя.
Мужчина кивнул:
– Справедливо. И как же мне тебя называть?
– Зови меня Ройс. А этот здоровяк – Адриан.
Посетитель и Адриан кивнули друг другу.
– Кто ты? – спросил Ройс.
– Я человек, живший в Колноре в Год страха.
Рука Ройса скользнула под стол. Адриан уперся ногами в пол по обе стороны своего табурета. Старик не выглядел опасным, однако в его глазах ясно читалось: месть. Он желал ее – и пришел за ней.
– Меня зовут Габриэль Уинтер.
Ройс знал это имя, но пока ни с чем не мог сопоставить его. Насколько он помнил, ему не доводилось связываться ни с какими Уинтерами.
– Ты терроризировал Колнору. Парализовал ужасом весь город. Лоточники, метельщики, лавочники, дельцы – все были напуганы, вплоть до магистрата. Даже бравый граф Саймон тем летом сбежал в Аквесту. Скажу тебе, это основательно укрепило наш дух.
Когда мужчина говорил, жирные складки на его шее подрагивали, но он ни разу не отвел взгляда, и его голос звучал ровно и спокойно. Обе руки лежали на виду, десять пухлых пальцев и ладони на столе, рядом с перчатками и оплывшей свечой. Ройса и Уинтера разделяла лишь столешница.
Ни чашки, ни кружки – он не заказал выпить.
В Алмазной комнате было тихо. Она не являлась частью старой таверны и была построена недавно, чтобы хватало места всем посетителям. Эта комната заполняла ромбовидное пространство между «Розой и шипом» и Медфордским домом, откуда и получила свое название. Слышно было только, как в соседнем помещении две служанки моют кружки.
– Чего ты хочешь? – спросил Ройс. Его пальцы скользнули под плащ и обхватили рукоять Альверстоуна.
– Хочу нанять тебя.
Ройсу не следовало удивляться. Альберт назвал мужчину потенциальным клиентом. Однако эта встреча тревожила вора.
– Нанять меня?
– Да, – подтвердил посетитель, слабо улыбнувшись, словно знал секрет или шутку, которую только предстояло раскрыть.
– Зачем?
– Чтобы повторить то, что ты устроил в Колноре. Только на сей раз я хочу, чтобы ты пустил кровь городу Рошель.
Адриан поерзал и переставил ноги.
– Почему?
Мужчина отодвинулся от стола и скрестил руки на груди, будто размышляя, что ответить, а может, собираясь с духом. Некоторые вещи давались непросто. Ройс хорошо понимал это и по выражению лица гостя предположил: что бы тот ни собирался сказать, прежде он этого не озвучивал.
– Моя жена умерла десять лет назад. Мы с дочерью остались вдвоем. Хорошая девочка, моя Дженни, верная, преданная, трудолюбивая, быстрая, как удар кнутом, и крепкая, как кожа. Мы неплохо справлялись вместе, она и я. Дженни помогала мне держаться в трудные времена, а таких было немало. Но четыре месяца назад она спуталась с аристократом из Рошели по имени Лео Харгрейв.
Адриан подался вперед:
– Леопольд Харгрейв?
– Он самый.
Ройс вопросительно вскинул бровь, глядя на Адриана.
– Он герцог Рошели. Это в Альбурне, к юго-востоку отсюда. Я побывал там с армией короля Рейнолда, прежде чем отплыть в Калис.
– Рейнолд мертв, – сообщил Уинтер.
– Король Альбурна умер?
– Он и вся его семья. Епископ Тайнуэлл собирается короновать нового короля во время Весеннего праздника. Дженни написала мне об этом. После свадьбы она писала трижды в неделю, а потом перестала. – Мужчина нахмурился, опустив взгляд на столешницу, от которой ногтем пытался оторвать щепку.
Ройс кивнул.
– И что? Думаете, дочь мертва?
– Я это знаю.
– Потому что она не пишет? – спросил Адриан. – Женщина только что вышла замуж, живет в новом городе, стала герцогиней. Может, она немного занята. Или отправила письма, но курьер заблудился в пургу. Весна еще не наступила, и горные перевалы весьма опасны. Вы торопитесь с выводами.
Габриэль Уинтер посмотрел Адриану в лицо:
– Я получил письмо, но не от моей Дженни. Харгрейв сообщил, что она пропала.
– Ну, пропала – это… плохо, однако не означает, что она мертва.
– Нет, означает. – Его взгляд был холоднее и тяжелее гранита. – Я говорил дочери, что так и будет. Она меня не послушала. Харгрейв женился на Дженни по одной причине: ради ее приданого. Он ее не любит. И никогда не любил. Но Дженни, понимаете, любит его. Любит всем своим существом, с макушки головы до кончиков пальцев на ногах. Не знаю почему. Раньше Дженни всегда была такой разумной, а этот Харгрейв… он аристократ, она сразу должна была все понять. Я пытался остановить ее, но как? Он – все, чего она когда-либо хотела. Так она мне заявила. Мою Дженни не назовешь красавицей. Несмотря на наше богатство, никто ни разу к ней не посватался. Она уже немолода, осенью ей исполнится тридцать три года, и когда герцог попросил ее руки, это было все равно что дать курице крылья. Дженни видела только свою мечту. Харгрейв убил ее, он и ему подобные. Он с самого начала собирался так поступить. Я видел это в его глазах. Харгрейв ее использовал. – Габриэль повернулся к Ройсу. – Я бы сам туда поехал, но… – Он развел руками. – Я старый и толстый и никогда не умел обращаться с ножом. Как я могу отомстить за мою дорогую дочурку? Никак. Как отец я не в состоянии этого сделать, но как делец… – он показал на Ройса, – могу нанять других, чтобы они стали моими руками.
Делец! В голове у Ройса щелкнуло, и он наконец сообразил, кто его собеседник и как тот узнал, где его искать.
– «Виски Уинтера»?
– Это я.
Настала очередь Адриана вопросительно вскинуть бровь.
– Один из деловых баронов Колноры, тех, кто действительно управляет городом, – пояснил Ройс. – Руководством должны заниматься аристократы, назначенные королем Уоррика, но у них это получается не лучше, чем у моллюска – править кораблем. Настоящая власть сосредоточена в руках магнатов, живущих в районе Холма, таких людей, как ДеЛуры, Боканты и Габриэль Уинтер, поставщик изысканных ликеров и лучших спиртных напитков.
– Космос ДеЛур – мой сосед. Он любезно снабдил меня твоим новым адресом.
– Я так и подумал.
– Мои деньги купили мне все, что душе угодно, но сейчас я хочу лишь мести.
– Вы пытались связаться с герцогом? – спросил Адриан.
– Разумеется.
– И что он сказал?
– Его секретарь написал, что Харгрейв «расследует дело». Расследует дело! И, не сомневаюсь, весьма тщательно, с учетом того, что именно он ее убил!
– Вы в этом уверены? – Адриан потрясенно уставился на гостя.
– Уверен так же, как в том, что ты сидишь передо мной. Я говорил Дженни, что Харгрейву нужны только ее деньги. Зачем ему моя девочка, когда он оплатит свои долги? Аристократы не похожи на нас с тобой. Ни верности, ни воспитания. Ведут себя вроде благочестиво и порядочно, однако это лишь видимость. – Габриэль повернулся к Ройсу. – Ты заставишь их страдать, как заставил Колнору?
– Это будет дорого, – произнес Ройс.
– Ты знаешь, кто я. На какой улице живу. Я могу себе это позволить, и я хочу крови. Заплачу пятьдесят золотых за твое время и еще по двадцать пять за каждую взятую тобой жизнь. Пятьдесят, если они будут страдать.
Адриан провел ладонью по лицу.
– Все эти слова о крови и трупах… Возможно, она еще жива. – Габриэль начал отвечать, и Адриан поднял руку, останавливая его. – Согласен, это выглядит паршиво и звучит так, будто с ней случилось что-нибудь плохое, но она необязательно мертва. Может, заперта где-то. Убивать герцогиню опасно, даже новую.
Габриэль на мгновение задумался.
– Хорошо. Я заплачу сто пятьдесят золотых с уродливой башкой Этельреда, если вы найдете, спасете и вернете Дженни живой. Но если она мертва, мое изначальное предложение в силе.
– В зависимости от моего усердия эта работа может дорого обойтись. Даже тебе.
Габриэля Уинтера охватила ярость, и он сжал руки в кулаки.
– У меня много денег, но лишь одна дочь. И если ее нет, зачем мне золото? – Он вытер глаза. – Пусти кровь проклятому герцогу и всем его прислужникам. Окрась реку Роше красным, за меня и мою Дженни.
– Сколько времени туда ехать? – спросил Ройс.
Адриан убрал буханку свежего хлеба в небольшой мешок, привязанный к луке седла Плясуньи. Это была его «подручная» сумка, где он хранил вещи первой необходимости: перчатки, немного арахиса, три полоски вяленого мяса, тряпку, несколько яблок, кедровую мазь, чтобы отпугивать насекомых, трут, иголку и нитку. Буханка была еще теплой, только что из печи. Адриан недавно плотно позавтракал, но знал, что хлеб вряд ли доживет даже до Входного моста. Адриан думал спрятать буханку в большие кожаные сумки за седлом, однако там она помнется, а подарок Гвен заслуживал лучшего обращения.
– До Рошели? – уточнил он. – Не знаю, дней пять, может, шесть, если перевалы открылись. А они должны были открыться, раз Габриэль Уинтер получал письма оттуда. Нам придется пересечь Величественные горы с запада на восток.
– И объехать Колнору, – напомнил Ройс, закрепляя последние вещи на крупе лошади. – Там будет жарко?
Рошель находилась на юге, почти на уровне Далгата, но климат там был иным. Из всех мест, где побывал Адриан, в Далгате царила самая замечательная погода. Альбурн, насколько он помнил, напротив, был холодным и мокрым.
– Захвати теплый плащ и сапоги.
– Ясно.
– Когда вы планируете вернуться? – спросила Гвен. Она стояла на крыльце Медфордского дома вместе с Джоллин, Эбби и Мэй, вышедшими проводить Адриана и Ройса. Солнце только взошло, и, за исключением Гвен, все девушки были закутаны в одеяла поверх ночных рубашек. Рядом маляры устанавливали леса, чтобы продолжить красить Медфордский дом в голубой цвет.