окорно возвращается ко мне и вновь устремляется в полет, кроша очередной столб. Все эти удары совмещались с махами ногами, изящными уходами от воображаемых ударов и прогибами. Думаю, что со стороны это было невероятно красиво. Но самое главное – цепь в моей руке больше не казалась чем-то враждебным и чужеродным. Она была мной. Естественным продолжением тела, которое с каждым новым движением запоминало это оружие, как нечто родное для себя.
В какой-то момент тело мое замерло, и я распахнула глаза, полные обожания и страсти, посмотрела ими на мужчину, что неотрывно следил за моими движениями. В то же мгновение он оказался так близко ко мне, прижимаясь всем телом. Его большой палец обвел мои губы, а потом он с придыханием сказал:
– Я вижу тебя, – от этой простой фразы у меня подогнулись колени, а губы сами прошептали:
– Айрэбу…
Что было дальше, досмотреть мне так и не удалось, потому, как еще одна яркая вспышка ослепила мои глаза, а гул многотысячной толпы едва не оглушил.
Совершенно растерявшись от увиденного, я непонимающе заозиралась по сторонам. Оказалось, что я все так же стою посреди арены мастеров, и с того момента, как я взяла в руки цепь, прошло не более десяти секунд. Подобное открытие навело меня на мысли о собственной вменяемости. Я до сих пор чувствовала нежное касание к моим губам того демона, и мне самой очень хотелось провести по ним пальцем, проверяя реальность происходящего. А самым странным было то, что цепь, оказавшаяся у меня в руках, на которых сейчас красовались защитные перчатки, больше не была чем-то инородным, пугающим. Она словно заняла положенное ей место. Я чувствовала ее как нечто родное и привычное… Это было необычное ощущение, как если бы в руках с этим оружием я провела всю свою сознательную жизнь.
– Что, весь норов пропал, как оказалась с противником один на один? – вопросительно изогнув бровь, сказал Эйб. – Надо же какое совпадение, ты и я, и никакие драконы или там ректор тебе не помогут, – хмыкнул он, давая мне понять, что, возможно, это не такое уж и совпадение…
Я, все еще пребывая под впечатлением от увиденного, немного растерянно посмотрела на вампира. Не стоит лгать и говорить, что он омерзительный или неприятный мужчина. Внешне Эйб был весьма привлекателен. Не будь он таким гадом внутри, по крайней мере по отношению ко мне, я бы даже смогла назвать его красивым. Но то, как нагло он ухмылялся, глядя, как я неуверенно берусь за цепь, выводило меня из себя. Разве достойно это воина, гордиться тем, что ему предстоит бой с более слабым соперником? Думаю, нет, и потому, как бы мне ни хотелось позлорадствовать, я не стану отвечать на его колкости. Моя новая игрушка сможет сказать все за меня.
– Хватит сотрясать воздух, Эйб, у меня еще куча дел. Так что иди сюда, да не стесняйся, сегодня я не кусаюсь. Мне нельзя, – хмыкнула я, начиная раскручивать цепь так, что в воздухе стал нарастать протяжный гул от того, как металл раз за разом разрезал воздух.
– Может, еще скажешь, что умеешь этим пользоваться и оно было приготовлено специально для тебя? – выразительно посмотрел он на мое оружие.
С этого момента кое-что мне действительно стало ясно. Хоть и считалось, что эти соревнования помогают выявить самого лучшего и достойного, но что-то подсказывало, что честность не является главным качеством победителя. Ведь именно случайность привела Эйба к проигрышу в своем бою. Могло ли быть так, что он заранее договорился со своим противником об этом? Или подстроил все лично, чтобы поставить меня на место? Вампиры – очень мстительные и мелочные существа, умеющие лелеять обиду в сердце веками. И эта черта характера досталась им в наследство от их предков, демонов. Потому еще до моего приезда в МАМ Орэн искренне просил нас ни в коем случае не конфликтовать с ними: прощать эти существа не умели, а взращивать зло в своих душах обожали. Должно быть, Тарий был редким исключением или просто давно уже «перерос» подобные глупости и не разменивался по мелочам. В общем, одно было ясно точно: Эйб хотел мести. И либо моя паранойя разыгралась, заставляя думать о подставах, либо этот вампир обладал достаточным умом и влиянием, чтобы организовать последний бой так, как нужно ему.
– А почему нет? – хмыкнула я.
– Ну, наверное, потому, что это мертвое оружие, – расплываясь в довольной улыбке, пояснил он. – И на нем уже никто не дерется…
– Только не в моих краях, – коротко бросила я, отпуская в свободный полет металлический шар.
Это был настолько неожиданный выпад, невероятно стремительный бросок, что даже с реакцией вампира уклонится от него было очень сложно. Ведь я вложила в удар практически всю свою силу, да и раскручена цепь была до невероятной скорости. Но, как бы там ни было, Эйб был сильным соперником, и, заметив в последний момент тяжелый снаряд, летящий ему в грудь, он начал уворачиваться. Удар пришелся ему в плечо. Вампира по инерции развернуло практически на сто восемьдесят градусов, и самодовольная улыбка сменилась болезненной гримасой. Но стоит отдать ему должное, лицо его быстро превратилось в бесстрастную маску, а тело мгновенно приняло боевую стойку.
В то время как Эйб приходил в себя после атаки, металлический шар вновь вернулся к своей хозяйке и, словно ручное животное, покорно следовал каждой моей прихоти. Удивительно, что всего несколько минут назад я даже примерно не могла представить, что это так легко и приятно – чувствовать, как цепь слушается малейшего изменения в моих движениях. На меня накатило, словно дикая волна прибоя, потрясающее чувство эйфории и легкости. Так здорово, так правильно было то, что сейчас происходило.
Эйб начинал медленно обходить меня по кругу, сверля потемневшим от ярости взглядом. От былой смешливости не осталось и следа. Из чуть приоткрытого рта показались кончики острых, словно лезвие бритвы, клыков. Отчего-то, увидев его клыки, я безумно захотела выпустить свои. Но этот порыв был безжалостно подавлен в зародыше.
«Не время и не место», – напомнила я себе.
Вампир кружился вокруг меня недолго и в какой-то момент с нечеловеческой скоростью пошел в наступление. Высоко подпрыгнув, Эйб обрушился на меня сверху, должно быть решив, что человек просто не сумеет среагировать на подобный выпад. Человек и не сумел бы, но не я. Цепь тут же сорвалась ему навстречу, ударяя всем своим немалым весом, приобретенным под воздействием центробежной силы и скорости, в грудь. В то же время я перекатом ушла в сторону, потому как вампир уже преодолел ту невидимую отметку, когда я могла бы откинуть его своим ударом в сторону, и сейчас летел прямо на меня. Правда, подрастеряв боевой запал уже в полете.
Он упал на песчаную поверхность арены, согнувшись в три погибели и отчаянно хватая ртом воздух. Казалось, мой шар сбил ему дыхание так, что он не мог теперь ни вдохнуть, ни выдохнуть. Что-то расчетливое и хладнокровное внутри меня категорично заявило: «Добивай». Не дожидаясь повторного предложения от пока еще контролируемой сущности, я прыгнула на мужчину сверху, закручивая железную цепь вокруг его шеи.
Как оказалось, поступок был весьма опрометчивым, потому что и Эйб человеком не был. А воздух он пытался ухватить лишь для того, чтобы унять боль, а не для того, чтобы вздохнуть. Вампиры могли свободно обходиться без кислорода несколько часов кряду. Жаль, что умные мысли приходят не всегда вовремя. Я вцепилась в него, словно клещ, в то время как Эйб резко подскочил и стрелой ушел в небо. Не то чтобы он умел летать, но прыгал весьма впечатляюще. Через мгновение мою спину обожгло жаром боли, а из легких вылетел остаток кислорода. Эта тварь буквально впечатала меня в бортик каменного ограждения между зрительскими трибунами и ареной. Такой удар мог бы убить меня, не будь мои кости крепче, чем у обычного человека, и, уверена, вампир прекрасно отдавал себе в этом отчет. Недолго думая он отстранился от ограждения и ударил меня еще раз, заставляя сдавленно застонать. Под спиной закрошился камень, и я ощутила, как трещит ограждение позади меня. С этим необходимо было заканчивать, иначе он просто раскатает меня на этом бортике. Но, самое главное, не дай богиня, у меня начнется кровотечение!
Он вновь отстранился от ограды, намереваясь в очередной раз впечатать меня в камень, но этого я просто не могла ему позволить. Стоило ему на шаг отступить от каменной стены, как я, не теряя более времени, оттолкнулась ногой от копчика вампира, а второй ногой уперлась в стену и просто перепрыгнула через противника. Не останавливаясь ни на минуту, позволила корпусу нагнуться к земле, в то время как моя нога, казалось, едва чиркнула по подбородку Эйба, каким-то чудом отбрасывая его на каменный бортик. Не дожидаясь момента, когда этот гаденыш придет в себя, я резко обернулась, направляя железный шар прямо в солнечное сплетение вампира. Эйб было ринулся на меня, но тут же отлетел к стене. Еще раз размахнувшись, воспользовавшись мимолетной дезориентацией противника и откинув все моральные принципы в сторону, я запустила шипастое оружие точно в обнаженный и ничем не прикрытый висок противника. Я не могла позволить ему прийти в себя. Просто не могла, иначе этот бой кончился бы слишком плохо. Ведь та тьма, что сейчас горела на самом дне его зрачков, говорила: живой он меня уже не отпустит. А смерть человека, пусть даже и на серьезных соревнованиях, – это вполне допустимое происшествие.
Острые шипы легко проникли в мягкую податливую плоть, пробивая кости черепа и вырывая куски мяса из щеки вампира. Густая, невероятно ароматная кровь брызнула на лицо, заставляя прикрыть веки, чтобы скрыть удовольствие, что я сейчас испытывала. Но ни один мускул моего лица не дрогнул. Кто бы знал, какого труда мне стоило сохранить выражение полного безразличия и не облизать алые капли, что сейчас стекали по моей коже. Вампира тряхнула легкая судорога, а чары костюма погрузили тело в сон. Рана не могла быть смертельной, потому как я совершенно точно знала, что убить вампира можно, лишь вырвав сердце или отрубив голову. Ни того ни другого я не делала, но костюм посчитал травму достаточной, чтобы Эйб безвольной куклой рухнул к мои ногам. Смотря на его тело из-под полуопущенных век, я совершенно точно понимала, что сегодня у меня появился первый настоящий враг, который не остановится ни перед чем, чтобы отправить меня на тот свет. Такого позора и поражения от рук человеческой девки он не простит.