— У вас в любовниках прокурор, а вы хотите, чтобы я показал вам свое лицо? При всем уважении к вам — не могу, и давайте больше не будем на эту тему, договорились?
— Мой прокурор здесь ни при чем. Предупреждаю сразу: если вы собираетесь втянуть меня в какое-нибудь грязное дело, то я завтра же утром верну ваш аванс — на том и распрощаемся, Я делаю свою работу ради денег, это верно, но, как правило, она связана скорее с разоблачением преступников, нежели наоборот. И моя дружба с прокурором до сих пор еще никого не отпугнула. Если же у вас совесть не чиста, то давайте забудем о существовании друг друга. Вот и все.
— Я понял вас, — отозвался мужчина, у него был довольно приятный голос, — но лица вам своего все равно не покажу. Так вы будете слушать меня?
— Да, конечно.
— У меня украли деньги, очень крупную сумму. Теперь вам понятно, почему я скрываю свое лицо?
— Понятно. И что дальше? Вы хотите, чтобы я вам их отыскала?
— Да.
— Назовите размер суммы, в чем лежали деньги и при каких обстоятельствах они похищены.
— Это произошло в спортивном лагере «Ландыш», в тридцати километрах от города. Я снимал там домик. Вышел ненадолго, оставил деньги в желтом портфеле под подушкой, а когда вернулся, их уже не было.
— Да вы смеетесь надо мной! — воскликнула Наталия, не поверив ни единому его слову. — Вы хотите сказать, что спокойно ушли из домика, оставив в нем огромные деньги? Да вы в своем уме? Даже на встречу со мной вы напяливаете эту чертову маску, а с кучей денег поступаете таким вот легкомысленным образом. Это не похоже на вас.
— Похоже или не похоже — не вам судить.
Но все произошло именно так, как я вам только что сказал. Я и вышел-то на минуту… — Он замолчал, переживая, очевидно, вновь это потрясение.
— Хорошо, я поняла. Спортивный лагерь «Ландыш». Номер вашего домика?
— Четвертый. Прямо у берега, на пляже. Так вы поможете мне?
— Постараюсь: Если что увижу, сразу сообщу. Только вот куда?
Мужчина на минуту задумался, потом предложил:
— Я позвоню вам в десять утра. Устроит?
— Не уверена, — покачала головой Наталия. — Лучше сделаем так. Я оставлю в своей двери записку — если мне понадобится выйти из квартиры в это же время, — там будет указано время, когда вы сможете мне перезвонить. По-моему, так будет надежнее. Вы согласны?
— Да.
— Больше у вас ко мне ничего нет?
— Вы очень красивая, — улыбнулся глазами мужчина. И добавил:
— Вот теперь — все.
Выйдя из машины, она перешла улицу, села в свой сиреневый «Опель» и покатила домой.
Наталия чувствовала себя превосходно. Желтый портфель с долларами лежал у нее дома, на антресолях. Можно считать, что она уже выполнила эту работу. Надо будет только переложить деньги в пакет или сумку, а желтый портфель увязать с покойным Шаталовым… Вот черт, а ведь она Саре так ничего и не рассказала о нем…
Приехав домой и обнаружив, что Игорь еще не приходил, она не удивилась. Сару она нашла на кухне. Та сидела, подперев голову руками, и плакала.
— В каком спортивном лагере отдыхала Майя? — спросила Наталия, стараясь хотя бы внешне не акцентировать свое внимание на ее слезах.
Она подняла голову и посмотрела на нее затуманенным взглядом:
— В «Ландыше».
— Не может быть… — Наталия в который уже раз за день закурила. Они сидели в чистенькой, проветренной кухне, где на столе высилась гора горячих блинов, и курили на пару.
— Почему не может быть?
— Да это я так, не бери в голову. Ты лучше скажи: готова ли ты узнать правду о Шаталове? — спросила она и сразу же вспомнила отвратительный большой кухонный нож с белой ручкой, который торчал из тела Станислава Шаталова, жениха погибшей Майи.
— Что еще ужасного ты собираешься мне сообщить? — Сара была наэлектризована до предела. Но ничего лучше шоковой терапии на тот момент все равно придумать было невозможно.
— Я же была у него утром. Дверь открылась, и я вошла. Словом, он был мертв. Затем убили Майю — я в «этом нисколько не сомневаюсь, потому что Майя навряд ли сама положила в машину три канистры с расплескивающимся на ходу бензином… Она же не самоубийца… И еще — где ее голова? Я понимаю, что тебе неприятно говорить об этом, но ведь мне часто приходится общаться с Игорем, Сапрыкиным, Арнольдом, и я постоянно задаю им разные вопросы… Так вот, тело Майи не могло сгореть дотла. Больше того: те кости, которые лежат сейчас у тебя в сумке, могут быть и не ее…
— Как так? — Сара выронила зажженную сигарету, пепел рассыпался по столу. — А как же ее украшения, браслет, пряжка от сумки?
— Но головы-то нет. Все это очень странно, поверь мне. Если хочешь, мы с тобой прямо сейчас съездим к одному моему знакомому патологоанатому и расспросим его обо всем. Он объяснит тебе все куда более квалифицированно, чем я. Но главное — ты поверишь ему.
И тут Сара встала и подошла к окну. Люди довольно часто в сложные минуты своей жизни обращают свой взор на небо. Подходят к окну и подолгу смотрят на звезды или пролетающие облака.
— Там была голова, — глухо проговорила она, — просто я ее не взяла. Не захотела брать. Я не могла поверить, что эта обгоревшая кругляшка с пустыми обугленными глазницами — Майя. Я так и сказала тому человеку, который мне все это показывал.
Наталия ошеломленно уставилась на нее — она была потрясена. Сара — совершенно непредсказуемая женщина. Эстетка до мозга костей. Надо же! Притащила из морга груду костей, а череп взять не сочла необходимым.
— Хочешь, я тебе поиграю? — неожиданно, чтобы как-то разрядить тягостную атмосферу, предложила она. — Что-нибудь нейтральное, спокойное, чтобы ты пришла в себя…
Сара взяла себя в руки, и они вдвоем прошли в «классную», где в синих сумерках сверкал черным лаком элегантный белозубый рояль.
— Зажечь свет? — спросила Наталия.
— Да нет, не стоит, — тихо отозвалась Сара. В темноте она показалась Наталии поразительно красивой и утонченной. Черные кудри ее, высоко поднятые и уложенные на затылке, блестели в свете уличного фонаря, который где-то на треть освещал комнату и делал кружевные занавески на окне ослепительно белыми.
Наталия мазнула легким арпеджио по клавишам и заиграла одну из замечательных арий «Травиаты» — «В Париж мы уедем…».
Далее все происходило помимо ее воли.
Страшная картина, которую она увидела, заставила ее среагировать самым естественным образом: она закричала и вскочила со стула. Сердце ее бешено колотилось. Она смотрела перед собой невидящими глазами, ей, казалось, не хватало дыхания. Сара, перепуганная не меньше ее, подбежала к ней и схватила за руку:
— Что с тобой? Что ты увидела? — Она нежно обняла ее за плечи и усадила снова за рояль, поскольку это было ближе всего.
Наталия тяжело дышала.
— Сегодня у меня трудный день, — проговорила она осипшим голосом и посмотрела на клавиши, как на источник всех ее несчастий. — Понимаешь, я увидела спальню, маленькую и темную, на постели лежит девушка с перерезанным горлом. Кровь напитала простыню и стекает редкими каплями на паркетный пол. Где-то вон там, в правом углу. — Она поднялась и включила свет. — Смотри, — сказала она высоким, каким-то не своим голосом, — видишь?
Сара обошла рояль и, присев, увидела на паркетном полу «классной» несколько капель, похожих на кровь.
— Это еще что такое? — Сара дотронулась до одной капли и поднесла палец к носу. — Похоже, действительно кровь… Чертовщина какая-то… Ты не ранена? У тебя не может идти кровь?
— Нет, — Наталия все же на всякий случай осмотрела себя, — со мной все в порядке. А у тебя?
Пока они разговаривали, кровь бесследно исчезла.
— Послушай, да тут у тебя с ума можно сойти! — воскликнула Сара. — Запросто. Бедняжка, так ты очень скоро испортишь себе нервную систему. Тебе надо постараться внушить себе, что это только видения, чтобы не травмировать свою психику. Ты никогда не занималась аутотренингом?
— Да я только этим и занимаюсь. Знаешь, Сара, я иногда жалею о том, что не такая, как все… Черт бы побрал эти дурацкие видения… Если бы ты знала, как я сейчас испугалась… Скажи, а ты-то сама… ничего не видела?
— Видела только тебя с закрытыми глазами, играющую на рояле. Ты была прекрасна, но внезапно нахмурила брови, лицо исказилось, и ты закричала так, что у меня кровь застыла в жилах.
— Значит, снова кого-то убили, — с горечью проговорила Наталия. — Эта девушка с перерезанным горлом. Сара, я успела заметить, что у нее роскошная рыжая грива, белая кожа и потрясающее тело. На вид ей лет восемнадцать, не больше. Я обязана, понимаешь, просто обязана взглянуть на нее еще раз… А потом позвонить Логинову. Он убьет меня за эти звонки. И будет пытать почем зря… Ты посиди рядом со мной, а я снова попробую увидеть.
Она продолжила прерванную мелодию и снова увидела спальню с мертвой девушкой на постели. Появился крупный план — словно нарочно для того, чтобы она могла поближе рассмотреть еще совсем недавно такое красивое юное лицо. Наталии показалось, что она уже где-то видела эту девушку. Но где? Ассоциации связали ее образ с группой обнаженных, с оранжевыми, блестящими от крема торсами мужчин — бритоголовых, с нагло ухмыляющимися физиономиями.
Не в силах дальше смотреть на эту неподвижную маску смерти, она прекратила игру и опустила руки на колени.
— Взгляни, на этот раз крови на полу не было? — спросила она у внимательно наблюдающей за ней Сары.
— Нет. Только как будто пахнуло какими-то очень знакомыми мне духами. Кажется, «Красный Кензо».
— Но у меня нет таких духов. Значит, это запах оттуда.
Когда у двери раздался пронзительный в этот ночной час звонок, обе женщины вздрогнули. Наталия облегченно вздохнула:
— Это Игорь. — И, проронив эту фразу (в общем-то ничем не примечательную), она вдруг подумала о том, что ждала Игоря, ждала его весь этот сумасшедший день, ей хотелось, чтобы он поскорее пришел и успокоил ее… Ей с ним будет спокойнее, это она знала твердо.