Котов дернул Нестеренко за плечо и зло спросил:
— Так что ты, дубина, о шефе говорил? С придурью он?
— Да-а, — протянул Валентин. — Кто бы мог подумать?
Молодая парочка зашла в магазин, купили девчонке туфли, старые выбросили в урну.
— Я думаю, парень клад нашел, — сказал Котов. — Интересно, сколько ему заплатили?
— Ты не пыли, как скажет Гуров, ещё не вечер, — огрызнулся Нестеренко.
Авилов с Валентиной зашли в приличное кафе, перекусили, девчонка выпила рюмку, Юрий был явно задумчив.
— Кто сказал "а", тот скажет "б", — пробормотал Котов.
— Разошлись, вместе не держимся. Ты за баранку, я пехом. Передай в кабинет, мол, внимание, будьте готовы выехать.
Но в этот день больше ничего не произошло. Вечером Гуров выслушал Котова, кивнул, дескать, я этого и ждал, сказал:
— Пришпильте девчонке передатчик, послушаем ее. Авилов ничего лишнего не скажет, а девушка может. Конечно, это надо было сегодня сделать, я прошляпил. Дома она должна про новые итальянские туфли родителям объяснить. Хотя Юрий ей такое объяснение заготовил. Видится мне, что он завтра в тир потянется. Внутрь не заходить. Главное, фиксируйте любые его контакты на улице. Купил что-либо, человек спросил у Авилова, как по городу пройти. Всех фотографировать. Как вы извернетесь, меня не касается. У парня должен иметься контакт, от которого до головы — как от этого кабинета до Владивостока. В этот раз я до головы доберусь, или вы будете меня скромно хоронить.
— В случае опасности парня просто убьют, — философски изрек Котов.
— А вот и нет! — азартно ответил Гуров. — Потому что в данном случае они игру затеяли. Они желают не просто результат получить, а обыграть. Вот им! — Гуров сделал непристойный жест. — Мелко плавают, твари!
На следующий день Авилов вышел из дома около одиннадцати и не торопясь направился по Тверской в сторону центра. Котов шел шагах в десяти, а Нестеренко пробивался в пробке по другой стороне, так что двигались они примерно с одинаковой скоростью. Неожиданно Авилов остановился, поднял руку, начал ловить машину.
Нестеренко понял: если парень уедет, то конец. На Тверской, да при таком движении, ему не развернуться, а Грише сразу машину не взять, и парень уйдет. Он нарочно отошел от угла...
— Гриша, он блефует, ему надо в другую сторону... — сказал в микрофон Нестеренко. — Он сейчас перебежит улицу и посмотрит, кто еще будет нарушать.
— Или да, или нет... — пробормотал Котов.
— Еврей чертов, почему он не ловил машину на площади, где сделать это в десять раз проще?
— Если ты окажешься прав, значит, евреи не самые умные люди, — ответил Котов и увидел, как Авилов шагнул на мостовую, чуть не угодил под машину и отпрыгнул.
— Я бегу вперед, к переходу, но если... — Котов не договорил, воспользовался тем, что Авилов отвернулся, проскочил мимо, побежал. Котову уже давно было не двадцать лет, скоро он начал задыхаться, закололо в боку. Он еще несколько шагов продержался, на ступеньках перехода упал, покатился и подумал о том, какой он будет дурак, если Авилов уедет в сторону "Динамо".
Прихрамывая, он выбрался на тротуар, оттолкнул какую-то соболезнующую женщину. Другую сторону улицы он не видел, вернее, не мог найти среди людей Авилова.
"Уехал в сторону "Динамо", — подумал Котов. Ноги у него окончательно подкосились, но он услышал знакомый визгливый сигнал клаксона их "жигуленка" и увидел открытую дверцу. Поливаемый матом и автомобильными гудками, он добрался в третий ряд и свалился на сиденье рядом с Нестеренко.
— Морду подотри. — Валентин сунул ему несвежий платок. — Мы угадали, он в "Жигулях" впереди на три машины.
Только сейчас Котов почувствовал вкус крови, приложил платок, хотел было вынуть зуб, подумал, что приживется.
Нестеренко взял с заднего сиденья бутылку воды, молча сунул Котову. Тот умылся, сделал пару глотков, затем открыл дверцу "бар-дачка" и достал фляжку коньяка.
— Для общего тонуса и храбрости.
— Еврей-алкаш — это что-то новое.
— Бабеля надо читать, дикарь, — ответил Котов.
Ехали долго, не столько из-за расстояния, сколько из-за пробок. Держаться за машиной Авилова было не сложно, главное — не упустить на перекрестке, остальное ерунда. Машины двигались так плотно, что распознать наблюдение было практически невозможно.
Наконец "Жигули" свернули с трассы, проехали переулком, вползли во двор.
— Взгляни на адрес, свяжись с конторой, пусть они узнают, есть тут какой-нибудь тир или нет, — сказал Нестеренко, который взял на себя роль командира.
Котов выбрался из машины и, стараясь не черпать ботинками грязь, начал пробираться во двор, в котором скрылся Авилов. Но разглядывать адрес оперу не пришлось. Из двора выехал автобус с офицерами милиции, несколько человек шли своим ходом, громко разговаривали:
— Я ему толкую — прицел сбит, а он свое, — азартно говорил розовощекий капитан. — Я ему — на мишень взгляни, командир. Я меньше сорока пяти не выбивал никогда, а здесь все кучей и вокруг восьмерки. С каких дел?
В глубине двора тянулся ангар, из которого выходили офицеры милиции: видно, проводились какие-то стрельбы. Вышло еще несколько человек. Котов встал за угол кособокого сарая и увидел Авилова. Парень шел с каким-то штатским. Котов щелкнул пару раз портативным фотоаппаратом.
— Я тебе говорил, не ходи сюда... — сказал штатский, дальнейшего Котов не услышал, да ему и не требовалось.
Гуров рассматривал несколько фотографий, которые ему принесли из лаборатории Котов и Нестеренко. Сыщик долго крутил между пальцами снимок пожилой женщины, у которой Авилов купил цветы, и не в первый раз спросил:
— Говорите, цветочки он подарил незнакомой девушке? А где фотография девушки?
— Не успели, Лев Иванович, она в метро нырнула.
— Красивая?
— Подходящая, но Авилову не в цвет. Возраст, потом женщина явно его не знает. Удивилась, дернула плечиком и обронила: "Ну, спасибо, молодой человек".
Гуров вновь взял фотографию цветочницы и задумчиво произнес:
— Конечно, двадцать лет — не кот чихнул. Может, и ошибаюсь я. Она случайно так пальцами не пощелкивает? — Он ловко щелкнул пальцами.
— Не заметил, — ответил Нестеренко, а Котов сказал:
— Так холодно, Лев Иванович, у нее руки красные, она их в ватник все прячет.
— Сентябрь, а у тебя ватник, — недовольно пробормотал Гуров, пригляделся к фотографии и примирительно сказал: — Действительно, ватник. Но чтобы Дина ватник надела...
— Это, знаете, от машины к подъезду в плаще хорошо, — резко проговорил Нестеренко, — а на улице часиков несколько постоишь, так тулуп накинешь.
— Ну, извини, — Гуров отложил фото цветочницы, начал смотреть другие снимки, ткнул в один: — А этот человек какое отношение имеет к Авилову?
— Они вместе из тира вышли, я взял его одного, хотел четче сделать. Мне показалось, разговор у них интересный.
— Молодец. Вы оба молодцы. Этот парень в МУРе работал, потом уволился, а через несколько лет в КГБ объявился. Я слышал, неприятности у него, с водкой шибко дружен.
— Я запах вроде почувствовал, говорить не стал. Расстояние, — сказал Котов.
— Важно, что это он, — Гуров пальцем постучал по снимку, подвинул фото цветочницы. — С ней я не уверен, а Золотарев — точно. Важно, парни, что мы уцепились и за другой конец. Авилов с одной стороны, Золотарев — с другой. Это уже кое-что. Авилова задерживать бессмысленно. Его присутствие на телевидении и в тире вызовет смех у прокуратуры. Пистолет, конечно, уничтожен. Как он стрелял, никто не видел, а если и видел, так нам неизвестен. Надо заниматься Золотаревым и выяснить; цветочница — действительно Дина Павлова или у меня с мозгами плохо? Давай, Гриша, занимайся девушкой. Ты видишь тетку в ватнике, а двадцать лет назад она танцевала в балете, была одной из красивейших девушек московского полусвета. Затем водка, потом красненькое. Лет пятнадцать назад ее задержали в "Национале", но комитет заступился. Ты понял?
Котов кивнул.
— Но я могу ошибаться. В те годы мы были знакомы. — Гуров на секунду смешался. — Был влюблен, дважды провожал. Она живет на Пятой Парковой, там булочная. Могу ошибаться. Для любопытных, — он взглянул на Станислава, — сообщаю: романа у нас не получилось, так как у меня не было денег. Я в МУРе сто сорок получал, а Дина была девушка дорогая. Значит, съездить на Тверскую, если я не ошибаюсь, она сегодня там не стоит. Вчера она что-то передала Авилову. Затем мотай на Парковую, может, это не Пятая и сегодня там никакой булочной нет. Гриша, под землей найди и сделай на нее установку. Когда Котов ушел, Гуров взглянул на Нестеренко. Сказал:
— На Золотарева делать установку бессмысленно, он сотрудник той конторы, должность мелкая, подай-принеси. Ленив, неумен да еще выпивоха.
— Но вербовку и обучение Авилова ему поручили, — заметил Станислав.
— Думаю, там иначе сложилось, — после паузы ответил Гуров. — Золотарев вел за Авиловым наружку. На парня вышли через агентуру, он в тех краях фигура, решили посмотреть. Авилов как-то подставился, скорее всего подрался, он на руку быстр. А Золотарев захотел отличиться, так и получилось. Решили второго человека не засвечивать, потому и тир.
— Так чего мы с этим типом делать будем? — спросил Станислав.
— Пока ничего, — Гуров задумался. — Мне обязательно надо встретиться с Пашей Кулагиным.
— Назначь встречу, мы подстрахуем, — уверенно заявил Станислав.
— Не годится. Он и так держится там из последнего. Мы должны ему помочь.
— А что, если отдать ему Фокса? Фигура интересная, направление скорее их, чем наше, у нас людей не хватает.
— Фокса? — Гуров задумался. — Идея неплохая. А осуществить ее следует через генерал-полковника, чтобы нашего духа в деле не было.
— Ну, такой вопрос вам решать, — дипломатично ответил Крячко.
— Лады, я пошел, — Гуров поднялся, одернул пиджак, щеткой махнул по ботинкам, глянул на себя критически в зеркало, причесался и вышел из кабинета.