безотлагательное, что ему сейчас не до удобств.
– Значит, свое деликатное, неотложное дело он вверил вашим заботам?
Застывшая улыбка не сходит с лица доктора. Он поднимает руку и поглаживает бакенбарды, сначала с одной стороны, потом – с другой, – мягко, ободряюще, словно успокаивает капризных питомцев, которые вот-вот спрыгнут с его лица.
– Должен признаться, – говорит доктор Харбин, – я думал, что мой работодатель решил прибегнуть к вашим услугам по ошибке. Я был уверен, что вы оставили свое ремесло. Закрыли лавочку, так сказать.
– Как видите, я все еще работаю, доктор Харбин, – мрачным тоном парирует Брайди.
Он бросает на нее ехидный взгляд.
– Ваша стойкость достойна восхищения. Найти в себе силы продолжать… после того, что случилось. Я имею в виду ваше последнее расследование, миссис Дивайн. Поиски мальчика, верно?
Поиски мальчика, которого она не сумела найти вовремя.
Историю своей неудачи она прочла на его теле: курчавый, со сращенными пальцами на ногах, мертвый. Внешне невредимый, не считая трех почти незаметных синяков: по одному у каждой ноздри, один – под подбородком. Удушен. Узор, который сразу узнает девушка, некогда занимавшаяся похищением трупов. Даже если его не узнает тот, кто эти трупы покупает.
– Ужасно, что и говорить. – Доктор изображает сочувствие. – Мы слышали про это дело, во всех подробностях, хотя живем далеко. За несколько миль от Лондона.
«Еще бы ты не слышал, лысая башка! – думает Брайди. – Об этом все газеты писали».
– Беда в том, – продолжает доктор Харбин, – что любой дилетант может назваться сыщиком. Хотя преступления должна расследовать полиция, как вы считаете?
– Полиция, доктор Харбин, расследовала то дело, о котором вы говорите. Не я одна искала похищенного ребенка.
Доктор взмахивает рукой – жест одновременно пренебрежительный и примирительный.
Брайди смотрит прямо в его хитрые глаза.
– Сэр, если, по-вашему, полицейское расследование предпочтительнее, зачем же вы явились ко мне?
Доктор Харбин густо краснеет – от ушей до самого кончика носа.
Брайди встает и идет к двери. Берет сонетку.
– Доктор Харбин, не желаете глотнуть вместе со мной мадеры? Нам это сильно поможет при обсуждении наших дел.
Кора немедленно является на вызов. Она бросает на Брайди нетерпеливый взгляд: хорошая взбучка вернее дала бы результат.
– Кора, принеси, пожалуйста, мадеру. Особой выдержки.
Кора подмигивает Брайди, гостя награждает сердитым взглядом и выходит за графином. У Брайди есть план. Она напоит этого удода смесью, что налита в бутылку из-под мадеры, развяжет ему язык, и он ей выложит все как на духу.
– Итак, доктор Харбин, давайте подытожим. Вы представляете интересы сэра Эдмунда Ательстана Берика, а он у нас ни много ни мало баронет. У него пропала шестилетняя дочь – Кристабель. По вашим предположениям, ее почти наверняка похитили.
– Совершенно верно.
– Считается, что у сэра Эдмунда наследников нет, что его брак с покойной леди Берик детьми не увенчался.
Глазки доктора Харбина забегали за стеклами очков. Он кивает.
– Но теперь выясняется, что в своем доме Марис-Хаус сэр Эдмунд прятал маленькую дочь, существование которой он ото всех скрывал.
– Да.
– Сэр Эдмунд убежден, что о ней знали всего четыре человека.
– Совершенно верно.
– И эти люди – вы, дворецкий, экономка и няня девочки.
– Да.
– Та самая няня, которая исчезла вместе с девочкой?
– Да, – поколебавшись, подтверждает доктор Харбин.
– И сэр Эдмунд никому больше не говорил о дочери – друзьям, родственникам, заинтересованным сторонам?
– Совершенно верно, – отвечает доктор Харбин, начиная терять терпение.
– А леди Берик умерла.
– Да.
– Когда и при каких обстоятельствах?
– Миссис Дивайн, разве это имеет значение?
– Я еще не решила.
Доктор Харбин возмущен.
– С леди Берик произошел трагический несчастный случай. Через несколько дней после рождения Кристабель.
– Что за несчастный случай?
– Она утонула. Как это ни прискорбно.
– Где?
– В декоративном пруду в усадьбе сэра Эдмунда.
– Леди Берик утонула в пруду?
– Да. – Чувствуется, что доктор Харбин и сам в том сомневается.
– Значит, наследница сэра Эдмунда матери родной никогда не знала и все шесть лет своей жизни провела взаперти, потому что ее ото всех прятали.
Доктор Харбин кивает.
Брайди берет в руку курительную трубку.
– Сэр, вы не возражаете?
Он приподнимает брови. Брайди истолковывает это как разрешение.
Она находит свой табак, набивает им чашку, утрамбовывает его, раскуривает трубку и выпускает облако дыма. Потом вспоминает, что дала себе слово не курить, но тут же снова об этом забывает.
Доктор Харбин ерзает в кресле, подергивает своими длинными ногами, словно ему не терпится уйти.
– Доктор Харбин, вам неудобно сидеть?
– Мне хотелось бы поскорее вернуться к сэру Эдмунду, мэм. Ему сейчас необходима моя поддержка.
– Разумеется, – соглашается Брайди, невозмутимо попыхивая трубкой.
Доктор Харбин с трудом обуздывает свое нетерпение.
– Доктор Харбин, я не совсем понимаю. Зачем кому-то прятать ребенка от солнечного света, лишать подруг, детских праздников и Рождества? Насколько я понимаю, девочка, лишенная свободы, ничего этого не знала.
Доктор Харбин делает вид, будто рассматривает бокал с мадерой, но трудно сказать, в какие глубины погружаются его глаза за стеклами очков.
– Девочка ни в чем не нуждается, – объясняет он. – У нее есть все, что ей нужно. Что касается подруг, с ней играет моя дочь, Мертл.
– Тогда получается, что о существовании девочки знают пять человек?
– Да. – Доктор Харбин крепче сжимает в руке ножку бокала.
– Сэр, может, вы еще кого-нибудь забыли упомянуть?
– Нет, мэм.
– Например, трубочиста или разносчика? Может быть, им тоже доводилось видеть Кристабель?
Доктор Харбин рассержен. Брайди замечает, что он плотнее сжимает губы и ноги его подергиваются сильнее.
– Доктор Харбин, вы так и не ответили на мой вопрос, – улыбается она. – Почему девочку ото всех скрывают?
– Она не совсем обычный ребенок, – отвечает он напыщенным голосом, в котором слышится гнев.
– В чем выражается ее необычность?
– Сэр Эдмунд не уполномочил меня это раскрывать.
– Да бросьте вы. Вы как семейный врач наверняка ведь обследовали ребенка? – Брайди не сводит с доктора пытливого взгляда.
Ага, наконец-то: доктор морщится.
– Доктор Харбин, что вы можете рассказать? – ровным тоном спрашивает Брайди.
Его рука поднимается к бакенбардам, треплет их, словно он успокаивает сам себя.
– Только то, что ребенок наделен исключительными особенностями – их характер я не вправе открыть, – из-за которых она не может быть допущена в общество.
– Сплошные тайны! Пропавшую девочку до сего времени скрывали от всего света… должно быть, сделать это было нелегко. Хотя, с другой стороны, шестилетние девочки обычно тихие и послушные.
Доктор Харбин снова морщится. Вот опять, отмечает Брайди.
– А пропавшая няня… долго она ухаживала за девочкой?
– Почти месяц. Миссис Бибби имела очень хорошие рекомендации.
– Совсем недолго… А до миссис Бибби?
– Няня, вырастившая сэра Эдмунда.
– Можно поподробнее?
– Она утонула, – не сразу поясняет доктор Харбин. – К сожалению.
– В декоративном пруду?
– Нет, в лохани, – холодно отвечает Харбин. – Поскользнулась и упала.
– Опасное место Марис-Хаус. – Брайди пыхнула трубкой. – И вы утверждаете, что больше никто из прислуги ничего не ведает о тайном ребенке сэра Эдмунда?
– Им ничего не известно про девочку, мэм.
– Доктор Харбин, вы сами держите слуг, наверняка читали советы в отношении их и поэтому не хуже меня знаете, что слуги всегда все знают. У них есть глаза, уши и головы на плечах; они падки до сплетен. Они способны вынюхивать секреты, как ищейки.
– У сэра Эдмунда слуги верные и неболтливые.
– Няню девочки, миссис Бибби, вы выдавали за…
– За швею, чинившую портьеры в западном крыле.
– То есть девочку прятали в западном крыле?
– Да.
Брайди снова закуривает трубку, с наслаждением попыхивает ею, размышляя. Ее внимание привлекает движение в углу комнаты. За горшком с комнатной пальмой у окна стоит покойник, которого она встретила на церковном кладбище, и усердно роется в своих панталонах. Подняв голову, он перехватывает ее взгляд и со сконфуженным видом исчезает в стене. Брайди, запомнив то место, где он растаял, ждет, но никаких проявлений призрачной природы больше не наблюдается.
– Миссис Дивайн, вы нормально себя чувствуете?
– Да, вполне. – Пустым бокалом она показывает на графин, что Кора оставила на буфете. – Доктор Харбин, будьте любезны.
Брайди потягивает уже пятый бокал, но доктор Харбин едва пригубил первый. Мадеру он пьет, как незамужняя тетка, однако это не важно: Брайди и так удается выуживать из него информацию.
– Доктор Харбин, а в полицию сообщили?
В его чертах сквозит настороженность.
– Полицию вызвал один из слуг. Он решил, что в доме произошло ограбление.
– Конечно, ограбление, что ж еще? Но полиции не сообщили, что похищен ребенок – тайная дочь хозяина дома?
– Нет.
Брайди кивает: она так и думала.
– Преступники выдвинули требования?
– На момент моего отъезда они не давали о себе знать. Сэр Эдмунд готов заплатить любой выкуп.
– Возможно, ребенка похитили не из-за выкупа.
– Каковы бы ни были намерения похитителей, мой работодатель хочет как можно скорее найти свою дочь, – сухо произносит доктор Харбин. – Сэр Эдмунд готов заплатить вам за труды и соблюдение конфиденциальности. И надеется, что по благополучном возвращении ребенка домой вы примете от него дополнительное щедрое вознаграждение.