затянутоетучами темно-сероенебо.
— Э!Ничего, что мытут стоим? —обернулся кОлегу Митрич.— Ты куда лупишь,ирод? Ну-ка бросьавтомат!
Гаринпослушно разжалпальцы и зашипелот боли, когдаствол ударилего по носкуботинка.
Митричс восхищениемвытаращилглаза.
— Нуты, студент,совсем того...Я сказал — мнебрось!
Совторой попыткиОлег выполнилприказ. Митричпоймал автоматза ремень иприставил кноге.
—Так спокойнее,— прокомментировалон.
— Яне студент. Ядаже не аспирант.Я младший научныйсотрудник, —строго сказалОлег, разумеется,только в своемвоображении.Пожалуй, ниразу в жизнион не чувствовалсебя настольконеуютно.
—Так что там стретьим? — спросилБодун. — Ты показывалтрех. Сбежал?—Да нет, тут он.— Митрич сноваприслушался.— Только нешевелится. Вонтам, прямо завертолетом.Наверное, жреткого-то из летчиков.А может, испугалсяили по нуждеприсел. Хотяу меня, к примеру,это случаетсяодновременно.Ну-ка, пригнулись!— Сталкер досталгранату. — Ты,студент, можешьстоять. Радитаких, как ты,дедушка Дарвини придумалестественныйотбор.
Послеэтих слов Гаринне то что пригнулся— упал ничком,не выбирая, гдесухо, а где сыро.Взрыв гранатыон не столькоуслышал, сколькоощутил телом.На пару секунднаступилаполная тишина.А потом на Олегаобрушилосьнебо. Небо былотях<елым и вонялопротухшейрыбой.
«Этовсе, — подумалОлег. — Я умер.Господи, прости».
Глававторая
Отмыслей о душеГарина отвлеквозбужденныйвозглас Митрича:
—Ничего себе!Видели, да? Высокопошел, к дождю!Студент, ты тамжив еще?
Олегприоткрыл одинглаз и увиделчей-то ботинок.
—Ну-ка, взялись,— скомандовалБодун, и вдавившаяОлега в землютяжесть исчезла.
Запахтухлой рыбыне пропал, нодышать сталолегче.
—Эй, ты в сознании?Глаза открытьможешь? — спросилв самое ухоКамень.
—Могу.
Олеготкрыл глазаи тут же об этомпожалел. Наземле рядомс ним лежалснорк. Меньшеполуметраотделяло лицоГарина и маскупротивогаза,из оборванногошланга которойтонким ручейкомстекала кровь.Маска былазадрана кверху,поэтому Олегне мог видетьглаза снорказа мутнымистеклами, и этобыл большойплюс. Зато онвидел подбородоки оскаленныезубы, торчавшиеиз темно-коричневыхдесен. Черезмгновение Олегпонял, что губу снорка нетвовсе, а то, чтоон принималза них, — эточерви. Жирныедождевые черви,есть которых,согласно вдолбленнойв память инструкции,полагалосьживыми.
«Этоуже слегкачересчур», —успел подуматьОлег, преждечем его вырвало.
—Почему они всев противогазах?— как ни в чемне бывало спросилКамень. — Недля защиты жеот ядовитыхиспарений. Уних вон дажефильтрующихкоробок нет.
— Даникто толкомне знает, — призналсяБодун. — Естьверсия, что рожсвоих стесняются.
— Адай-ка я взгляну.
Увидев,как рука Камнявзялась зашланг противогазаи потащиламаску вверх,Олег зажмурилсяи сделал триглубоких вдоха,пережидаяповторный позывк рвоте.
—Да-а... — протянулКамень. — С такойхарей я бы тожестеснялся.
—Помогите мневстать, — неразмыкая векпопросил Олеги наугад протянулруку.
—Разучиласьпить молодежь,— вздохнулБодун.
КогдаГарину помоглиподняться, онне сразу встална ноги, а вначалеотполз начетверенькахподальше отмертвых сноркови их фрагментов,подальше отзапаха тухлойрыбы и свежейрвоты. Толькопосле этогоон открыл глазаи медленновстал.
— О!А я думал, онтебя укусил,и ты сам в сноркапревратился,— обрадовалсяМитрич. — Противогазпримерить нетянет?
—Кончай деснысушить, — урезонилтоварища Бодуни подошел кОлегу. — Кромешуток, открытыераны есть?
Гариносмотрел себя— от промокшихштанин, перепачканныхв каком-то иле,до грязныхладоней — ипокачал головой:
—Вроде нет.
—Вот и хорошо.А самолюбиедо свадьбызаживет. — Бодунхлопнул Олегапо спине и шагнулк Камню. — Ну аты как? Что срукой?
— Даерунда. — Каменьпоказал левоезапястье, опоясанноебагровой полосойсодранной кожи.
—Ого! Все-такиоцарапала тварькогтистая?
— Данет, это я раньше.Когда из вертолетавылезал.
—А-а, бывает. Давай-кана всякий случайпривьемся. —Сталкер досталодноразовыйинъектор. —Столбняк — нестояк, рукоблудиемне лечится.Рукав закатайповыше.— Я сам,— сказал Камень.
—Ну, держи.
Бодун,наблюдавший,как уголовниквпрыскиваетпод кожу противостолбнячнуюсыворотку,уважительнокивнул. Заметивего интерес,Камень усмехнулся:
— Яне наркоман.Медбратомработал. — Онненадолгозадумался. —В позапрошлойжизни.
— О,парни, стриптиз!— подал голосМитрич. — Жаль,музыки нет.
Каменьи Бодун обернулись.
Гарин,стоя босымиступнями напне, с остервенениемстаскивал ссебя джинсы.Снятый свитербесформеннойтряпкой валялсяв луже неподалеку.Олег не ответилна шутку Митрича.Он вообще нина что не обращалвнимания. ВзглядГарина былнаправлен нато место, гдееще недавнонаходилсявертолет, атеперь осталасьодна тольколопасть, торчавшаяиз воды подуглом, как рукаутопленника,окоченевшаяв безнадежноможидании помощи.Покончив сджинсами, Олегзадрал крайфутболки ипонюхал его.Футболка тожебыла влажной,но от нес покрайней мерене воняло тухлойрыбой, поэтомуфутболку Гаринрешил оставить.Он быстро натянулкуртку и брюки,выданные Камнем.Куртка оказаласькак раз, а вотштанины былисантиметровна семь длинней,чем нужно, поэтомуОлег дваждыподвернул ихснизу. Затемон присел напень и в задумчивостиуставился насвои ботинки,низкие и мягкие.Они годилисьдля неспешныхпрогулок поасфальту, нодля марш-броскапо пересеченнойболотистойместностипредпочтительнейбыли бы резиновыесапоги до коленили армейскиеботинки вродетех, что носилисталкеры. Однаковыбора не было.Олег вздохнули вылил из обувимутную воду.Потом с отвращениемотжал носки.
— Вбольшом рюкзакев боковом отделенииесть нескольконовых пар, —сказал Камень.— Можешь взятьодну.
Олегкивнул благодарно,но ничего несказал.
Преждечем навсегдараспрощатьсяс джинсами,Гарин проверилкарманы. Кошелек,связка ключейи промокшийпроездной наавтобус. ПроезднойОлег выбросилсразу, а ключивместе с кошелькомпереложил вкарманы брюк.
— Нучто, все готовы?— спросил Бодун.— Тогда давайтедвигать отсюда,пока падальщикине набежали.Я иду первым,за мной — Камень,потом — студент.Митрич — замыкающий.Идем след вслед, дистанциятри метра, неразговариваем.Поднимаю руку— значит стой.Не «стой, раз-два»,а останавливаемсясразу. Все ясно?
—Ага. — Каменьсунул Гаринув руки рюкзак.— Держи, этотвой. И автоматне забудь.
—Вперед, бродяги!— скомандовалБодун.
Онразвернулсяспиной к болоту,на поверхностикоторого неосталось иследа от недавнегокрушения вертолета,и спустя мгновениескрылся в подлеске.Следом за нимбыстрым шагомдвинулся Камень.«Чересчурбыстрым», —подумал Гарин,которому пришлосьна ходу подтягиватьлямки рюкзака.
Ониуспели пройтиот силы метровдвадцать, когдана покинутойопушке послышаласьвозня, тонкийсуетливый писки отвратительноепохрустывание.Олег хотел былообернуться,но тут же получилавтоматнымприкладом вплечо — не больно,но обидно.
—Чего встал?Вперед! — прошипелМитрич. Проглотивругательство,Гарин прибавилшаг.
Держатьдистанцию иступать следв след оказалосьнепросто. Каменьшагал слишкомшироко. Егочерную фигурубыло виднонамного лучше,чем сливавшийсяс растительностьюмаскхалатсталкера. Мелкийдождь, перешедшийв морось, в лесупочти не беспокоил,зато туман,кажется, сгустилсяеще сильней,он обволакивалкустарникии клубился вовражках.
Вопросыо том, кто такойПух и зачем онпонадобилсяКамню, вылетелиу Гарина изголовы ужечерез пятьминут похода.Остался толькобыстрый шаг,спина впередиидущего, хлещущиепо плечам веткии опасениезапнуться оповаленноедерево илиторчащий изземли корень.Еще страшнеебыло остатьсяодному в этомлесу. Олег ужевидел, на чтоспособна группаснорков, а изкурса подготовкион знал, чтоэто далеко несамые опасныеобитатели Зоны.
, Гаринвздрогнул,когда совсемрядом, низконад головой,каркнула ворона.Ей ответилавторая. А потомоткуда-то слевадонесся тонкийпронзительныйплач. Так моглабы кричатьпожилая женщина,у которой хулиганывыхватили сумкус пенсией. Насыщенныйводяными парамивоздух мог какугодно искажатьзвуковые волны,но Олег былуверен, что доисточника звуканикак не меньшеполукилометра.Поэтому он несбавил шаг, темболее что иКамень, и идущийпервым Бодунникак не отреагировалина «старушечий»плач. ТолькоМитрич пробормоталсебе под носто ли молитву,то ли очереднуюшутку:
—Прибрал господьпсевдоплоть...
Группадвигалась спостояннойскоростью, темпсбавляли толькодважды. В первыйраз — у чернойберезы.
Гаринупустил момент,когда Бодундал командук остановке.Он не налетелна Камня, трехметроваядистанцияуберегла, нои не замер наместе, как тоготребовал ведущий.Армейское«стой, раз-два»в случае Олегарастянулосьна «стой, раз-два-три...да стой же ты!»и закончилосьеще однимчувствительнымтычком подребра.
—Велено былоостановиться,— пояснил Митрич,но сказал этоспокойно, незло, почти лениво,из чего Гаринзаключил, чтоопасность несмертельна.
— О,смотри! — Каменьнаправил дулоавтомата настоявшее впередидерево. — Чернаябереза.
Строгоговоря, онадаже не былачерной. Этоскорее напоминалонегатив березы:черный стволи белые полоски.Впечатлениеэта фотографияпроизводилагнетущее. Еслидерево почернелоот пожара, тоначался и закончилсяон на этой березе,не перекинувшисьдаже на пучкизасохшей травыу ее корней.Если же этопроизошло отудара молнии,то он был достаточносильным, чтобыстряхнуть светок всю листву,которая зеленымковром устилалаземлю вокруг.Листья облетели,а сережки остались.Поникшие кистимелких черныхцветов свисалис ветвей, какразваренныев чернилахмакароны. Некоторыедостигалиполуметра вдлину. Почтивсе шевелились.Они покачивалисьиз стороны всторону, плавноизгибались,закручивалиськольцами. Какзмеи. Или какдождевые черви.
—Еще вчера былодерево какдерево, — задумчивопроговорилМитрич. — А сейчасчерт-те что. Ифонит, кстати,лихо! Сочкуберезовогоникто не хочет?
Гаринапередернуло.От вида извивающихся,точно щупальца,«сережек» егоснова замутило.
—Уходим с тропы,— решил Бодун.— Идем тем жепорядком, дистанцияодин метр. Замной!
Олегкивнул, пристраиваясьв затылок Камню.Уходим, такуходим. Хотяон и до этогоне замечалникакой тропы.