нуждаемся в постоянном действии в нас и защите Святого
Духа, рождает в нас коленопреклоненное ощущение
полной зависимости, т.е. настоящее смирение, живущее
исключительно Божьей благодатью.
Приведенные цитаты показывают, как апостол
Павел ценил ту чудесную благодать, необходимость
которой он с глубоким смирением чувствовал ежеминутно.
Оно сопутствовало ему непрестанно и делало его
способным трудиться более всех других христиан,
благодаря смирению он мог возвещать язычникам
спасительное дело Христа. Божья благодать открыла ему
безграничное богатство веры и любви, сокрытой в Иисусе
Христе. Но она также рождала в нем памятование о
совершенных некогда грехах и постоянное опасение, чтобы
не совершить их вновь, - и все это для того, чтобы таким
образом защитить его от этой опасности.
«Закон же пришел после, и таким образом
умножилось преступление. А когда умножился грех, стала
преизобиловать благодать, » (Рим. 5:20). Здесь ясно
видно, что настоящая суть благодати заключается в том,
что она устраняет грех и борется против него, и что
богатый опыт благодати должен идти рука об руку с
живым сознанием собственной греховности. Не грех, но
божья благодать открывает человеку и постоянно ему
напоминает, каким большим грешником он был, для того
чтобы он стал по-настоящему смиренным. Не грех, но
благодать учит меня познать в себе грешника и благодаря
этому занять положение самого глубокого
самоуничижения.
Каждый, кто пробовал умаляться путем
самоотвержения и самообвинения, вынужден был
однажды заметить с унынием, что таким путем он не смог
ни на шаг приблизиться к настоящему смирению,
которому свойственны почтительность, милосердие,
37
кротость и терпение. Даже при величайшей
самоотверженности, если мы будем заниматься
собственным «я», мы никогда не сумеем от него
освободиться. Лишь откровение Бога человеку, не только
посредством закона, обличающего грех, но, прежде всего, в
освобождающей от греха благодати, может сделать нас
смиренными.
Закон может разбить сердце, внушить страх перед
наказанием, но только благодать своим кротким и
смиренным воздействием приносит душе беспредельное
утешение и делает смирение, силой Духа Божьего, ее
второй натурой. Именно это откровение Божьего
всемогущества и святости привело к глубокому умалению
Авраама, Иакова, Иова, Исаии и многих других. Бог-
Создатель стал всем для ничтожного творения, а Бог-
Спаситель стал всем для погибшего грешника. Только так
рождается надежда, преклонение и настоящее смирение.
Душа настолько переполняется Божьим присутствием, что
в ней не остается уже места для нашего «я». Но вместе с
тем только так может исполниться обетование, данное
через пророка Исаию (2:17): «И падет величие
человеческое, и высокое людское унизится; и один Господь
будет высок в тот день,».
Только тот грешник, который сознательно
прибегает к святой спасительной любви Божьей, и
принимает эту любовь через веру во Христа, может быть
смиренным. Освобождения от собственного «я» достигает
не тот, кто сосредоточен на своих грехах, но тот, кто
сосредоточен на Боге.
Смирение и вера
«Как вы можете веровать, когда друг от друга
принимаете славу, а славы, которая от Единого
Бога, не ищете? » (Ин. 5:44).
Я слышал как-то, как один проповедник говорил,
что блаженства высшей духовной жизни обычно
экспонируются, словно предметы в витрине магазина: их
можно тщательно осмотреть, но лишь немногие
38
протягивают руку за ними. Если бы кто-то стал
уговаривать протянуть руку за этими Божьими дарами, то
он слышал бы во многих случаях одни и те же слова: «Не
могу, между этими дарами и мною как будто бы толстое
стекло».
Многие христиане прекрасно знают о блаженных
обетованиях совершенного покоя, пламенной любви и
радости, крепкой общины и плодотворности, однако же
они чувствуют, что между этими дарами и ими есть что-то,
что препятствует действительному обладанию ими. Что же
это такое? Ничто иное как гордость! Ведь обетования
вызывают несомненное доверие и укрепляют в вере;
приглашения и ободрения Божьи так настойчивы; могучая
Божья десница, которая нас поддерживает, так близка, что,
если наша вера спотыкается и мы не можем приобрести
этих даров, то это только наша вина.
Иисус показывает нам, что действительно гордость
препятствует возникновению веры: «как вы можете
веровать, когда друг от друга принимаете славу?» Как
гордость и вера противоположны и несовместимы по своей
сущности, так вера и смирение произрастают из одного
корня. У нас всегда столько истинной веры, сколько в нас
подлинного смирения. У нас может быть чисто
рациональная убежденность в истине, в то время как в
нашем сердце буйно растет гордость, препятствуя живой
вере.
Задумаемся на минуту, чем, собственно, является
настоящая вера: разве не сознанием своего совершенного
ничтожества и бессилия, вручением себя Божьей благодати
и ожиданием Его действия? Разве вера это не полнота
смирения, разве она не проявляется в нашей полной
покорности, когда мы не требуем, не берем и не делаем
ничего вопреки благой воле Божьей?
Только став ничем, в глубоком смирении, душа
приобретает способность по-настоящему верить. Даже
самые сокровенные движения гордости в виде эгоизма,
надменности или превозношения не дают человеку войти
в Царство Небесное, ни достичь его добродетелей. А
причина этого в том, что такой человек не позволяет Богу
39
быть тем, Кто Он есть и Кем должен быть, т.е. всем во
всем.
Вера – это то, что дает нам способность видеть и
понимать небесную жизнь и ее блаженства. Вера ищет
славы, которая от Бога. Но эта Божья слава может придти
только туда, где Бог – все. Пока мы принимаем славу друг
от друга, ищем славы и уважения у людей, любим и
бережем эту славу как некое сокровище, до тех пор мы не
ищем славы, которая от Бога и поэтому не можем ее
достичь.
Гордость препятствует вере. Спасение приходит со
Креста, от распятого Иисуса. Спасение – это соединение с
распятым Христом, это принятие Его креста. Наше добро
– соединение с Иисусом в смирении. Что же удивляться,
что наша вера так слаба, если нами все еще руководит
гордость и если мы по-прежнему не понимаем, что только
смирение может быть основанием действительно
блаженной жизни в вере? Когда же, наконец, хотел бы я
спросить, мы познаем, что нам недостает смирения и
начнем молиться, чтобы его было больше? Смирение и
вера в Священном Писании связаны больше, чем
большинству из нас кажется. Разве тот сотник, о котором
Иисус свидетельствовал, что и в Израиле не нашел Он
такой веры, не сказал: «Господи! Я не достоин, чтобы ты
вошел под кров мой» (Мат. 8:8)? Или та мать, которой
Иисус сказал: «Женщина, велика вера твоя», не сравняла
ли себя с псами, когда на отказ Иисуса ответила: «Она
сказала: так, Господи! но и псы едят крохи, которые
падают со стола господ их.» (Мат 15:27)? Именно
смирение приводит душу к умалению перед Богом, именно
оно удаляет все преграды для веры, заставляя душу
трепетать, как бы не огорчить Бога отсутствием
совершенного доверия Ему.
Разве не в этом причина всеобщего отсутствия
святости и того, что наша вера часто так поверхностна и
слаба? Мы даже не подозреваем, как глубоко в нас еще
скрыто наше «я» со своим эгоизмом, своей гордостью! Мы
не понимаем, что только новое Божье творение, занимая в
нас всецело место нашего ветхого «я», может сделать нас
40
по-настоящему смиренными. Мы еще по-настоящему не
осознали, что беспредельное и постоянное смирение
должно стать основанием каждой молитвы и каждого
общения с Богом, а также каждого действительного
плодотворного общения человека с человеком. Как
невозможно видеть, не имея глаз, и жить, не дыша, так же
невозможно верить и приближаться к Богу или пребывать
в Его любви, если нам недостает всепроникающего
смирения сердца.
Тут мы должны внимательно исследовать себя – не
потому ли мы до сих пор так старались верить, что наше
ветхое «я» искало в Божьем богатстве и благодати только
новой формы самоутверждения. Может быть, Божьи
благословения стали для нас чем-то вроде заменителя
других вещей, за которыми мы гонялись прежде? Тогда
неудивительно, что наша религиозная жизнь оказалась