1. Станислав
Владимир Красное Солнышко, истребив «светлых князей», сажал на их места своих сыновей. В Смоленске он вокняжил одного из младших детей – Станислава. Этот Станислав правит, кажется, до 1036 года (таково сообщение византийского хрониста Скилицы и переписавшего его Кедрена). В Повести временных лет о Станиславе вообще ничего не говорится, а дата смерти весьма подозрительна: она совпадает со смертью Мстислава Тмутараканского, который завладел днепровским левобережьем после ожесточенной войны со своим братом Ярославом Мудрым. Не означает ли это, что Станислав принял сторону Мстислава и после смерти последнего был уничтожен Ярославом? Ничего удивительного в этом нет, хотя прямых доказательств убийства мы не имеем. Есть лишь подозрения: уж очень кстати умирают враги Ярослава Мудрого. Еще одного брата, Судислава, правившего во Пскове, Мудрый в том же 1036 году заключил в тюрьму и держал там до своей смерти.
Что входило в обязанности Станислава, когда он был отцовым наместником? Сбор дани с голяди и кривичей, а также наблюдение за Днепровским торговым путем. Границы волости размыты. Перед нами не Смоленское княжество в привычных рубежах, начертанных еще А.Н. Насоновым и вошедших в школьные атласы. Смоленск того времени – это, скорее, военный форт, предназначенный для складирования дани. Перечень данников неизвестен. На кого посылал Владимир Красное Солнышко своего сына и его дружинников? На голядь/галиндов? Радимичи еще не входили в ареал сбора ценностей. А кривичи? Платили они дань или князь ограничивался полюдьем? Это разные вещи. Дань – принудительные выплаты вещами или деньгами. Полюдье – добровольный подарок своему князю, приношение от общины. Ученый византийский император Константин Багрянородный в трактате «Об управлении империей» дал краткое описание полюдья, которые цитировалось сотни раз. «Когда наступит ноябрь месяц, тотчас их архонты выходят со всеми росами из Киава и отправляются в полюдия, что именуется “кружением”, а именно – в славинии вервианов [древлян], другувитов [дреговичей], кривичей, севериев и прочих славян, которые являются пактиотами [данниками] росов. Кормясь там в течение зимы, они снова, начиная с апреля, когда растает лед на реке Днепр, возвращаются в Киав» (Константин Багрянородный. Об управлении империей. Гл. 9). Из этого сообщения Б.А. Рыбаков вывел целую «теорию полюдья» с подробными расчетами княжеского маршрута и разве что не с числом собранной дани. Он считал полюдье формой первичной «феодальной ренты». Это утверждение аргументированно раскритиковал И.Я. Фроянов.
Полюдье выполняло не феодальные, а скорее ритуальные и судебные функции. Князь творил суд и расправу, подолгу жил среди тех, кто нес ему дары, и как бы осуществлял магическую связь с покоренной страной. Но держава была слишком обширна, и Владимир передал часть функций своим сыновьям. Одним из них и был Станислав, поселившийся в крепости на Днепре, из которой вырос современный Смоленск. Можно думать, что кривичи давали ему дары во время полюдья и с этим племенем Станислав был связан узами дружбы. А голядь платила дань, которая шла на содержание дружины и частично уходила в Киев. Собирал он, видно, и пошлины с проезжих купцов, хотя прямого подтверждения этому нет.
Ну а сами кривичи – как далеко они продвинулись на восток? Во времена Станислава они занимали не только окрестности Смоленска, но и современную Московскую область. В общем, границы волости для нас непривычны.
…Князю Смоленскому требовались ремесленники, обслуга, чиновники, скоморохи. При его дворе можно было выдвинуться, выслужиться, урвать кусок. Там была настоящая жизнь, и туда потянулись люди. Так опустел родовой поселок Гнёздово и образовался Смоленск. Именно с этого времени начинается распад племени кривичей, распад родового уклада и формирование «городовой волости» (города-государства) на обломках племенного союза», как полагает И.Я. Фроянов (Древняя Русь. С. 421).
Процесс протекал по историческим меркам довольно быстро, даже революционно. Государство переживало болезненный период социальной ломки, и перед сыновьями Владимира Красное Солнышко стояли сверхсложные задачи: удержать ситуацию под контролем, обеспечить управляемость территорий и отправку в Киев части местных ресурсов в виде дани.
Станислав благополучно справлялся с этой задачей при Владимире, а Ярослава Мудрого воспринял как мятежника против отцовой власти. И то сказать: в конце правления Владимира Ярослав отказался платить дань Киеву, то есть поднял руку на отца и провозгласил независимость Новгорода, которым правил.
Не потому ли многие братья – верные отцовы подручники – не любили Ярослава? Среди них – Мстислав Тмутараканский и Судислав Псковский. И – гипотетически – Станислав Смоленский. Ненавидел Ярослава и двоюродный брат Святополк. Поддержал его, видно, только племянник Брячислав, правивший в Полоцке. И то – на первых порах. Впоследствии Брячислав – враг Ярослава.
Поздние летописи упоминают, что после смерти Владимира в Смоленске был убит святой Глеб – один из его сыновей. Что делал в городе Глеб – княжил, гостил у Станислава или находился проездом, – неясно. Это известие лишь усложняет первую детективную историю Древней Руси, повествующую об убийстве известных Бориса и Глеба, но не более. К истории Смоленска она по большому счету отношения не имеет, ибо логика событий говорит за то, что Станислав продолжал властвовать в этих краях и принимал участие в коалициях против своего брата Ярослава.
Недруги серьезно недооценили способности Ярослава Мудрого. Тот вел борьбу с перерывами больше двадцати лет (1015–1036). И – победил. В первом туре войны погиб Святополк, затем последовало временное отступление перед Мстиславом Тмутараканским и его союзниками. Далее – затишье. И лишь в 1036 году Ярослав расправляется со своими противниками. Мстислав умер, Станислав, вероятно, убит, а Судислав оказался в порубе – тюрьме, откуда не было выхода. Смоленск напрямую подчинен Киеву, в город направлен посадник. Однако «городовая община» продолжает расти, и через некоторое время туда направляется княжеский сын в качестве правителя.
2. Границы княжества
Обычно считается, что Ярослав Мудрый произвел первый и единственный раздел Руси перед своей смертью, что неверно. Тот раздел, о котором говорится в Повести временных лет, был по меньшей мере вторым. До этого великий князь уже поручал управление разными землями своим сыновьям, просто мы не знаем, за редким исключением, перечня этих земель.
Например, при жизни Ярослава его старший сын Владимир управлял Новгородом, куда сам великий князь не мог ходить в полюдье. Новгород ненадолго сделался вторым по значению городом на Руси.
Перед смертью Ярослав, как рассказывает летопись в статье под 1054 годом, перетасовал волости и произвел новый раздел. Владимир к тому времени уже умер. Старший после него сын Изяслав (1054–1068, 1069–1073, 1077–1078) получил Киев и верховенство над остальными братьями. В удел Изяслава входят, помимо Новгорода и Киева, Туров и Древлянская земля с Овручем.
Следующему по старшинству сыну, Святославу, достался Чернигов с Муромом, то есть земля северян и вятичей.
Третий из выживших сыновей, Всеволод, получил Переяславль-Южный и в прибавку к нему – Ростовскую землю на севере.
Четвертого, Игоря, посадили на Волыни.
Смоленск достался пятому сыну Вячеславу.
Голубовский находит в этом «ясное указание на обособление Смоленской земли как отдельной политической единицы» (Голубовский П.В. История Смоленской земли до начала XV ст. С. 261).
Так-то оно так, но правильнее предположить, что Смоленская земля и задолго до смерти Ярослава Мудрого имела особого князя. Скорее всего, вскоре после ее присоединения в 1036 году Ярослав послал туда княжить одного из своих отпрысков. Видимо, это был Игорь. А после смерти старшего великокняжеского сына – Владимира – в Новгород переместился Изяслав, остальные же братья перешли по цепочке в те города, о которых говорит летопись: Святослав – в Чернигов, Всеволод – в Переяславль и т. д. К слову сказать, Полоцкая земля исключена из раздела. Тамошние кривичи остаются самостоятельным племенем.
Итак, Смоленск обособился как младшее княжение, но в каких границах? Голубовский отмечает, что «самый объем Смоленской земли был гораздо менее, чем в XII ст[олетии]. Так, места по реке Протве были заселены еще независимым племенем Голядью, и Изяслав Ярославич в 1058 году покоряет их власти Киевского князя» (Голубовский П.В. История Смоленской земли до начала XV ст. С. 261). Но это лишь один штрих. Впоследствии советские ученые дополнили эти изыскания, детально изучив ситуацию.
Ядро земли составлял, конечно, сам Смоленск и окрестности, населенные кривичами. Как мы уже отмечали, эти земли тянулись далеко на восток и занимали современную Московскую область. Затем начались изменения.
А.Н. Насонов полагал, что уже при разделе Ярослава, или, во всяком случае, во второй половине XI века, к Смоленску «прирезали» земли голяди на Протве и вятичей на Москве-реке, которые находились к югу от восточных кривичей. Л.В. Алексеев, опираясь на так называемый Устав Ростислава 1136 года со списком даней и территорий, полагает, что это произошло в начале XII века, однако мнение Насонова относительно галиндов логичнее: Смоленск контролировал поднепровские земли в верховье реки, в этом состояла его миссия. Голядь – одна из этих земель, так что ее могли поставить под контроль Смоленска даже раньше, чем наступили времена Ярослава. А вот вятичей действительно присоединили позже.
В 1116 году, когда Владимир Мономах и его подручники воевали с Полоцком и захватили Витебск, к Смоленску отошел город Копысь напротив Орши. Сама Орша несколько раз переходила из рук в руки, но вообще входила в состав Полоцкой земли.
Были не только приобретения. В 1117 году в Смоленск из Новгорода переходит на княжение старший сын Мономаха – Мстислав (Великий), и сразу происходит передел земель не в пользу Смоленска. Новгородским князем становится Всеволод – один из сыновей Мстислава. Тогда же, как замечает В.Л. Янин, от Смоленской земли отделяются северные районы земли галиндов. Они как бы присоединяются к Новгородчине. Это селения Молвотицы, Кунско, Березовский погост, Морева, Жабна, Лопастица, Буйце (Очерки истории средневекового Новгорода. С. 50). Но присоединение – условное. Доходами с этих земель пользовался новгородский князь. Однако в случае, если бы Новгородчина досталась правителю из другого, не мономахового клана, эти земли возвращались в состав Смоленщины.
При Мстиславе, по мнению А.Н. Насонова, к Смоленску «прирезали» северные земли радимичей вокруг Пропойска и Кричева (на самом деле, похоже, это произошло уже при Ярополке примерно в 1134 году или чуть позже). Смоляне объединили часть «восточных ляшских» племен – впрочем, небольшую. Смысл политики великих князей Киевских состоял в том, чтобы разорвать связи между племенами и повысить таким образом управляемость подвластных земель.
Территориальные изменения хорошо видны на карте, представленной в конце данной книги. Ее составитель – Л.В. Алексеев. Ученый очертил на ней, во-первых, землю полоцких, смоленских и залесских кривичей; первоначально, в IX веке, это был единый племенной союз. Затем отделяется Полоцк. Под вопросом принадлежность территории на севере Смоленщины (земля галиндов). Возможно, она вошла в состав Смоленской земли в XI веке, хотя проблема идентификации, конечно, открыта. В XII веке восточную часть кривских земель забирают ростовские князья, что опять же видно на карте. На зато к Смоленщине отходят некоторые районы вятичей и радимичей. Формирование основного контура смоленских земель завершено.
Изначально на Смоленщине возникло только два крупных города: сам Смоленск и Торопец. Впоследствии появились другие поселения: Вязьма, Можайск, Мстиславль, Вержавск, Жижец, Рославль, Ельня, Дорогобуж, Ржев. Некоторые из них будут в позднее время отлагаться от главного города и образуют самостоятельные волости, но поначалу все поселения тяготеют к своей столице – крупной, богатой, сильной, где можно поймать удачу, хорошо поторговать, обслужить заморских купцов, а то и отправиться в дальние походы за добычей со своими княжичами. Смоляне часто снаряжали рати для таких походов. Но это – опять-таки чуть позже. А пока посмотрим, с чего начиналась Смоленская волость и как обрела самостоятельность.
3. Первые князья
В 1953 году советские ученые нашли в Смоленске печать Вентеслава Меркурия, то есть Вячеслава, сына Ярослава Мудрого. Примечательно прозвание этого князя. Имя Вентеслав – созвучно вятичам, «лучшим людям». Не потому ли Ярослав отправил сына на вятский рубеж, не готовил ли его к этой роли загодя, не потому ли произошло присоединение к Смоленщине части земли вятичей, вечно бунтовавшей против Киева? Или перед нами – простое совпадение?..
Сам Смоленск рос. Л.В. Алексеев отмечает, что «был создан смоленский княжеский стол… было учреждено 12 податных центров нового князя, а невдалеке от прежнего Смоленска возвели цитадель, куда и перенесли город». Только нельзя датировать все эти изменения смертью Ярослава Мудрого, они произошли раньше – может быть, уже во времена Станислава.
А теперь сменим «общий» план на «крупный». Что происходило на Руси в это время? Первые годы после смерти Ярослава Мудрого его сыновья правят мирно. В Русской земле сложился триумвират: трое Ярославичей – Изяслав Киевский, Святослав Черниговский и Всеволод Переяславский – согласованно принимают ключевые решения. Самый энергичный в этой тройке – Святослав. Изяслав не очень умен и достаточно безволен: «прост умом», как говорит летописец. Всеволод хитер, начитан и осторожен. Как сложились при них судьбы Смоленска?
Первоначально княжество было слабым, даже хрупким. Вячеслав Ярославич, по традиционной версии, управлял Смоленском всего три года после смерти Ярослава Мудрого (1054–1057) и скончался в 1057 году. «Преставился Вячеслав, сын Ярослава, в Смоленске, и посадили Игоря в Смоленске, выведя его из Владимира [Волынского]», – сообщает по этому поводу Повесть временных лет.
На самом же деле Вячеслав, видимо, сел в городе еще в 1036 или 1037 году и правил, следовательно, порядка двадцати лет.
Следующая статья летописи – под 1058 годом – о том, что «победил Изяслав [Киевский] голядь». Упоминание об этом по соседству со смоленскими делами не случайно. Думается, Изяслав действует в интересах Игоря, нового князя Смоленского. И, разумеется, в своих собственных. Возможно, голядь восстала, прекратила выплату дани и перегородила Днепровский торговый путь. Изяслав и Игорь разгромили и покорили смутьянов. Земли голяди вошли в состав Смоленского княжения. Столицей края стал Торопец.
В 1060 году Ярославичи обрушились на племя торков (туркмен), прикочевавшее в район Днепра. Это были родственники печенегов, разбитых русичами ранее, еще при Ярославе Мудром.
В поход против торков позвали князя Игоря Смоленского, но тот прийти не успел: умер. Смоленское княжество после его кончины упразднили, в город направили посадника, а доходы стали делить на три части. Такова догадка И.Я. Фроянова, с которой нужно согласиться. Другие версии, согласно которым смоленские волости разделили между собой три Ярославича, кажутся менее убедительными, тем более что исторических следов такого раздела не наблюдается.
Смоленские кривичи проявляли недовольство сложившейся ситуацией (автономия утрачена), но неясно, бунтовали или нет. В летописи упоминается об этих событиях очень глухо.
1067 год стал пиком могущества триумвирата Ярославичей: они собрали всю Русскую землю, покорив даже полоцких кривичей, а их князя Всеслава Вещего посадили в тюрьму (поруб) в Киеве.
Однако падение триумвирата было стремительным. В 1068 году последовало нашествие нового врага – половцев (они же куманы, или кипчаки) и разгром объединенной рати Ярославичей на реке Альте. Дело было неслыханное: жалкие кочевники разбили русскую рать! Ответственность за поражение и братья, и киевская община возложили на Изяслава. Похоже, великий князь действительно проявил себя полной бездарностью и загубил много народу. Общинники этого не простили. В Киеве вспыхнул бунт. Изяслав похватал казну и бежал в Польшу. Князем ненадолго сделался выпущенный из поруба Всеслав Вещий (1068–1069), имевший репутацию колдуна. Тем временем половцев разбил Святослав Черниговский: собрал трехтысячную дружину и напал на двенадцатитысячного противника, увлекшегося грабежом поселений. Половецкая угроза была на время отведена.
Что касается Всеслава Вещего, то он не усидел в Киеве и после семимесячного правления возвратился в Минск (1069), а затем перенес столицу регионального княжества в Полоцк, который отстроил неподалеку от старого города, разрушенного Владимиром Красное Солнышко.
Изяслав, со своей стороны, вернулся в Киев, перебил 70 зачинщиков мятежа и отправил своего старшего сына в поход на Полоцкую землю. Всеслав Вещий был разбит киевлянами и где-то скрылся. Лишь в 1071 году он сумел выгнать из Полоцкой земли неприятелей.
Всеми этими смутами и неурядицами воспользовались смоляне и голядь. Сын Всеволода Ярославича – Владимир Мономах – дважды ходил с войском в Смоленскую землю в 1069 и 1070 году по поручению старших князей. Это отнюдь не значит, что Мономах стал смоленским правителем, как иногда предполагают. Это значит, что он пытается навести порядок в охваченной смутою волости. Смоленская община хочет добиться самостоятельности. Не исключено, что потомки смоленских кривичей вообще «тянут» к Всеславу Вещему и подвергаются разгрому вместе с ним. Владимир Мономах, человек деловой и исполнительный, подавляет мятеж, затем возвращается и давит вторую попытку бунта. Надо полагать, разгромлена также голядь. Сообщение по Днепру восстановлено, Смоленск лишился самостоятельности, Кривская земля разделена между Смоленском, Псковом и Полоцком. Псков подчинен Новгороду, Смоленск – Киеву.
Мир продолжался недолго. В 1073 году властолюбивый Святослав Черниговский подговорил Всеволода Переяславского совместно выступить против старшего брата и совершил узурпацию. Незадачливый Изяслав бежал к полякам. Святослав (1073–1076) сел в Киеве, а Чернигов отдал Всеволоду; в прочих волостях рассадил своих сыновей: Глеб княжил в Новгороде, Давыд – в Переяславле, а на Волыни – знаменитый впоследствии Олег, названный в «Слове о полку Игореве» Гориславичем.
Святослав правил три года и умер от рака (1076). Киев достался было Всеволоду, но после некоторых колебаний младший брат уступил его эмигранту Изяславу в обмен на несколько условий. Всеволод выговорил для себя Чернигов, для своего сына Владимира Мономаха – Смоленск и еще в прибавку – Переяславль-Южный с Ростовом. Изяслав на всё согласился, отдав своему хитрому брату восточную половину Руси.
«Изяслав… Владимиру Всеволодичу дал Смоленск», – поясняет В.Н. Татищев (История Российская. Т. II. С. 94). Этот нюанс важен. Получив Смоленск формально из рук Изяслава, Мономах давать должен был дань в Киев. В то же время он подчинялся своему отцу Всеволоду. В этом контексте интересны сведения, что Всеволод получает Ростов. Не значит ли сие, что смоляне получили возможность торговли еще по одному пути – Волжскому, куда спускались по системе мелких рек? Нет. Правда, этот путь многие историки Смоленщины считают нужным упомянуть, что не совсем корректно. Волжской торговлей занимались ростовцы, суздальцы, владимирцы, затем нижегородцы, но не смоляне. Ростовские князья через несколько десятков лет отторгнут восточные земли Смоленщины с Москвой и оттолкнут смолян от волжской торговли. А уж потом сама Москва займется присоединением смоленских земель, в чем преуспеет. Верея и Вязьма, Можайск и Нарофоминск – это смоленские пригороды, хотя сегодня мы воспринимаем их как города Подмосковья.
Назначение Мономаха в Смоленск казалось логичным: после подавления двух тамошних бунтов Владимир Всеволодович считался специалистом по смоленским делам. Он вокняжился в 1077 году. Что касается Изяслава Киевского, то править ему пришлось всего один год, но за это время великий князь рассадил своих сыновей в северных и западных землях. Эти перестановки привели к смуте.
Против дядей поднял бунт сын Святослава – знаменитый Олег Гориславич, который попытался занять Чернигов. Вместе с ним бунтовали уцелевшие братья и Борис Вячеславич, сын Вячеслава Смоленского (Бориса при дележе волостей также обошли).
В битве при Нежатиной Ниве сошлись полки. Осторожный Олег был против сражения, ввиду того что противник превосходит числом. Борис, пытавшийся продемонстрировать удаль, настоял на битве и погиб первым. Началась всеобщая свалка. Какой-то дружинник подскакал к Изяславу Киевскому, распоряжавшемуся боем, и нанес князю смертельную рану в плечо тяжелым копьем. Кто был этот загадочный воин, неясно.
Выгоду извлек Всеволод Ярославич (1078–1093): по старшинству сделался великим князем Киевским. Что касается Мономаха, то этот рачительный князь успел собрать со Смоленщины богатую дань – 300 гривен – и передал ценности отцу. Но покой продолжался недолго: на Смоленщину напал Всеслав Вещий, который попытался еще раз объединить кривичей под своей властью. Видно, он знал, что делал, и рассчитывал найти в Смоленске сторонников.
Мономах отбросил полочан, сам вторгся в их землю и взял добычу, после чего Всеслав был оставлен в покое (1078), ибо на повестке дня стояли другие дела: по-прежнему бунтовал Гориславич. Его с трудом разбили; Гориславич бежал в Тмутаракань, где был схвачен местными евреями («хазарами», говорит летописец) и передан византийцам.
Всеволод Ярославич считался грекофилом. Видно, он и сговорился сперва с хазарами, чтобы те схватили Олега, а затем с византийцами, чтобы увезли подальше. Царем Ромейской империи был тогда старый Никифор III Вотаниат (1078–1081), при котором держава затрещала по швам под натиском сельджуков. Дружбой русичей Вотаниат дорожил и просьбу Всеволода исполнил. Гориславича отослали на далекий Родос – знаменитое впоследствии место ссылки крымских ханов.
Всеволод Киевский совершил новый передел владений. Дети Изяслава остались на своих местах в западных волостях, а Чернигов и Муром отошли к Владимиру Мономаху. По мнению Л.В. Алексеева, Мономах сохранил и управление Смоленском.
Всеволод оставался самым сильным князем на Руси. Мономах выступал отцовым подручником и решал военные и политические вопросы.
В 1083 году из византийской ссылки вернулся в Тмутаракань Олег Гориславич. Несомненно, ему помог византийский император Алексей I Комнин (1081–1118). Эту коллизию мы уже излагали в биографии Алексея. Византия переживала трудный период, но у нее хватило сил, чтобы поддержать дружественного правителя в Крыму. С помощью ромеев Гориславич организовал переворот в Тмутаракани, перебил евреев и стал править окраинным княжеством. Всеволод не имел сил для покорения Тмутаракани или Полоцка, но остальной Русью правил, в общем, спокойно, усобицы ограничивались волынской периферией, где великий князь удачно стравливал обмельчавших князей. Всеволод всегда помнил о собственных интересах и интересах своей семьи. Поэтому в 1088 году он заставил Святополка Изяславича, сидевшего в Новгороде, обменять волость на захолустный полесский Туров. В Новгород отправили княжить двенадцатилетнего Мстислава – сына Владимира Мономаха. В Смоленске сел другой Мономахов сын – Изяслав. Могущество великого князя Всеволода Киевского и его семьи достигло апогея.
4. Смута
Всё резко изменилось после смерти Всеволода. Мономах не решился узурпировать великокняжеский стол, а передал его Святополку Изяславичу (1093–1113), находившемуся в Турове. Оттуда Святополк наверняка пытался влиять на дела в Киеве и сколотил партию своих сторонников. В Тмутаракани сидел враждебный Олег Гориславич. На степной границе угрожающе вели себя половцы. Взвесив все за и против, Владимир Мономах отказался от верховной власти, после чего в его жизни началась полоса неудач.
Первым делом нагрянули половцы. В битве с ними русские полки, ведомые великим князем Святополком и тем же Владимиром Мономахом, потерпели сокрушительное поражение. Погибло много витязей, а младший брат Мономаха – Ростислав – утонул в Днепре во время бегства.
Гибель профессиональных дружинников городовые общины восприняли как кару небесную за грехи властителей. Гражданская война, которой боялся Мономах, всё же началась. Для смуты требовался вождь, и таковой нашелся в лице Олега Гориславича. Гориславич и его братья проявили себя как энергичные смутьяны и всколыхнули Русь.
Олег оставил Тмутаракань Алексею Комнину, а сам пересек степь при содействии дружественных по отношению к нему половцев и явился под стены Чернигова. Брат Олега – Давыд – объявился в Новгороде, где сверг Мстислава (Великого). Последний бежал в Ростов. В 1094 году Гориславич захватывает Чернигов и Муром при полном согласии населения. Мономах уходит в Переяславль-Южный, но продолжает борьбу.
Услыхав, что Олег обосновался в Чернигове, Давыд спешит из Новгорода ему на помощь, захватывает Смоленск и выгоняет оттуда Мономахова сына Изяслава, крайне непопулярного и неспособного. Впрочем, по одной из гипотез (впервые выдвинул ее С.М. Соловьев), Смоленск в это время «тянул» к Чернигову, именно потому Мономах с семейством и отказался от этого города. Но нижеследующие события заставляют от нее отказаться.
Смоляне принимают Давыда с восторгом. Дальше его поход забуксовал: князь лишился тыла. Новгород раздирали страсти. Часть общины поддерживала Мстислава (Великого). Давыда низложили, Мстислав приехал из Ростова на берега Волхова и вокняжился. Святополк и Мономах осадили Давыда в Смоленске (1095). Но осадное дело у русичей оставляло желать лучшего, а смоляне дрались упорно. Пришлось заключить мир. Мономах компенсировал потери тем, что обменял Смоленск на Муром, куда отправил своего сына Изяслава. Лишь тогда свершилась передача волостей, а не потому, что Смоленск по каким-то причинам тяготел к Чернигову.
Муром оторвали от Черниговской земли. Сделать это оказалось достаточно просто. Между Черниговом и Муромом жили вятичи, у которых сохранилось самоуправление и собственный князь Ходота – последний вождь не из Рюрикова дома, правивший восточнославянским племенем. Гориславичу, таким образом, достались только Чернигов с окрестностями да Новгород-Северский.
Правление Олега в Чернигове продлилось пару лет. Святополк и Мономах пытались, во-первых, поссорить Гориславича с его союзниками – половцами, а во-вторых, копили силы для решающего удара. Повод к войне нашелся сам собой. Мономах предательски убил двух половецких вождей – Итлара и Кидана. Сын одного из них нашел убежище у Гориславича. Великий князь Святополк и сам Мономах потребовали выдать юношу на смерть, Гориславич отказал. Тогда киевские и переяславские полки вторглись в Черниговщину. Святополк был силен: за ним стояла Западная Русь (Туров, Киев, Волынь). Олег бежал на север княжества, в хорошо укрепленный Стародуб. Там его блокировали враги. Осада длилась месяц. Гориславич запросил мира и был отпущен к брату Давыду Святославичу в Смоленск с условием, что придет на поклон к победителям, дабы «подумать» о волостях, как говорили тогда.
Олег уехал в Смоленск и обнаружил, что Давыда там нет. Согласно сообщению В.Н. Татищева, последний находился в Торопце на севере княжества. То ли он собирал дань с голяди, то ли примерялся к походу на Новгород – неведомо. И.Я. Фроянов вообще полагает, что Давыд занял Новгород в это время, а смоленский стол оказался пуст (см.: Лекции по русской истории. С. 767).
Так или иначе, Гориславич воспользовался случаем, попытался сплести интригу и «подсидеть» брата, захватив Смоленск. Но общинники выступили против Олега и «показали путь». Олег со своей дружиной бросился в Муром – выгонять Изяслава Владимировича. Услыхав о цели похода, некоторые смоляне сменили гнев на милость и записались в Олегово войско. То ли это были простые искатели приключений, каких много в любом обществе, то ли Изяслав успел смолянам так досадить, что месть ему показалась сладкой. Одно другого не исключает.
Олег прошел через вятские леса, внезапно навалился на Муром и в сражении убил Изяслава. После этого повернул на восток и захватил Ростов. Война заполыхала на севере Руси. Она отвечала интересам смолян: те пробивали себе дорогу на Волгу и пытались присоединить Залесскую Украину – Ростов с пригородами. В случае успеха история Руси могла пойти иным путем: Смоленск был бы ориентирован на волжскую торговлю, а позднейшее объединение княжеств началось бы с берегов Днепра. В реальности мы увидим, что ростовцы отнимут у смолян восточные земли, где возникнет Москва, а затем москвичи будут откусывать по кусочку от Смоленщины, пока не присоединят всю восточную часть княжества: Верею и Вязьму, Можайск и Нарофоминск…
С присоединением Ростова ничего не вышло. В дело вмешался Мстислав (Великий), унаследовавший деловые качества своего отца Мономаха. Мстислав собрал дружину, напал на Ростов, разгромил Гориславича и преследовал его до самого Мурома.
Положение Олега казалось безвыходным, но чего-то мы не знаем, ибо Мстислав вдруг стал предлагать мир и посредничество. Обстановка на Руси была столь взрывоопасной, а власть центрального правительства – настолько непопулярной, что Святополк Киевский, Мономах и их союзники решили не играть с огнем. Л.Н. Гумилев, недолюбливавший евреев, считает, что тут замешан этнический аспект. По его мнению, Святополк поддерживал киевскую еврейскую общину, а та вела политику, чуждую быту и вкусам славян: например, внедряла зачатки банковского капитала (ростовщичество). Это приводило к разорению общинников, и они возмущались. Нечто похожее действительно было, но непонятно, в какой степени мы должны винить в этом евреев, а в какой – Святополка и примкнувшего к нему Мономаха. Последний успел вовремя дистанцироваться от политики своего киевского приятеля, так что общинники тянулись к нему за справедливостью. Что касается Святополка, то его поступки дали основание Б.Д. Грекову построить целую теорию о становлении феодализма на Руси.
5. Любечский съезд
Для разрешения политического кризиса князья созывают знаменитый съезд в Любече (1097). Автор Повести временных лет пишет об этом пафосно. «Пришли Святополк, и Владимир, и Давыд Игоревич, и Василько Ростиславич, и Давыд Святославич, и брат его Олег, и собрались на совет в Любече для установления мира, и говорили друг другу: “Зачем губим Русскую землю, сами между собой устраивая распри? А половцы землю нашу несут розно и рады, что между нами идут воины. Да отныне объединимся единым сердцем и будем блюсти Русскую землю, и пусть каждый владеет отчиной своей… И на том целовали крест”».
Посмотрим на раздел городов-государств, утвержденный в Любече.
Володарь и Василько – сыновья Ростислава, внуки Владимира Новгородского и правнуки Ярослава Мудрого – получили землю белых хорватов, Галичину.
Великому князю Святополку Изяславичу достались Киев и Туров.
Владимир Мономах обладал Переяславлем-Южным, Ростовом и Суздалем. В Новгороде сидел Мстислав (Великий), сын Мономаха. Возможно, он отсылал дань в Киев, демонстрируя лояльность по отношению к Святополку.
Сыновьям Святослава Ярославича – Олегу Гориславичу и его братьям – отошла Чернигово-Северская земля вместе с Муромом. Старшего из них, Давыда, вывели из Смоленска и посадили в Чернигове.
На Волыни правил Давыд Игоревич, внук Ярослава Мудрого и сын кратковременного смоленского князя Игоря. Судя по летописи, Давыд – редкий интриган и беспокойный человек. Вскоре он организовал ослепление Василька Теребовльского, чтобы расширить свои владения за счет Галичины, но в итоге вызвал возмущение князей, был изгнан, три года сражался за Волынь и урвал для себя удел в составе Дубно, Бужска, Острога и Чарторыйска. После смерти Давыда в 1112 году его удел расклевали родичи, а само имя князя вошло в летопись как синоним предателя и клятвопреступника.
Кому достался Смоленск? Исследователи вопроса солидарны в том, что городовая волость и прирезанные к ней пригороды отошли Владимиру Мономаху, который, повторимся, владел и Ростовом. Получается, что смоляне всё же получили доступ к Волжскому торговому пути, только не как господа, а как равноправные члены «федерации общин», которую сколотил Мономах на севере и которая включала также Новгород и Ростов. Это была интересная комбинация, которая вроде бы сулила выгоды всем участникам. Выгоды могли быть больше, если бы удалось установить контроль еще и над третьим торговым путем: Двинским. Но этим вопросом займется уже Мстислав Великий в ту пору, когда воссядет на «золотом столе» киевском.
Мономах мог считать исход великой смуты конца XI века благополучным для себя. Да, он отказался от великого княжения, потерял Чернигов и Муром, но сохранил отцовский удел – Переяславль и Ростов. Его сын Мстислав правил в Новгороде. Мономах получил и Смоленск. Владимир Всеволодич превратился в самого сильного князя Древней Руси. Он выступал в роли верховного арбитра, контролировал большую часть городовых общин, оказывал влияние на политику киевского князя Святополка, но в то же время склонил на свою сторону значительную часть киевлян и поддерживал оппозицию. Столь тонкой политики Русь еще не знала. Недаром Мономах был одним из самых образованных людей своего века и носил греческое прозвище, ибо со стороны матери был внуком византийского императора Константина IX (1042–1055).
В это время мы не видим на Смоленщине ни одного бунта. Как сказал бы С.М. Соловьев, Владимир Мономах «ласкался» к смолянам и учитывал их потребности. В 1101 году он заложил в городе кафедральный собор, церковь Богородицы («камяну епискупью», как выражается летописец), то есть хотел основать епископскую кафедру. «Построение в Смоленске в 1101 году церкви Успения Пресвятой Богородицы указывает на мысль Мономаха выделить Смоленскую землю не только в политическом, но и в духовно-административном отношении созданием в ней отдельной епископии», – полагает Голубовский.
Религиозная автономия льстила смолянам. Возражения ряда историков насчет достоверности информации о закладке церкви представляются несостоятельными. Другой вопрос, что основания епископии в это время всё же не случилось, ибо эти намерения вызвали тревогу в Киеве.
6. Золотой век
В 1111 году Владимир Всеволодич переносит в смоленский собор чудотворную икону Богоматери Одигитрии. Последний факт – еще одно свидетельство «ласки» по отношению к смолянам.
Всё это принесло обильные всходы. Смоляне полюбят Мономаха и его потомков. Во главе «державы на Днепре», о которой мы расскажем, встанут именно отпрыски Мономаха.
Событий в княжестве в это время мало, они все наперечет.
В первом десятилетии XII века городовой общиной правил один из многочисленных сыновей Владимира Мономаха – Святослав. К нему приехала умирать первая жена Владимира – Гита, дочь англосаксонского короля Гарольда Инфеликса (1066). В 1111 году в Смоленске разбушевался сильный пожар. Это обыкновенное явление для русских деревянных городов, ибо системы противопожарной безопасности не существовало, а строительный материал был дешев: сгорел дом, но легко выстроить на его месте другой.
В 1113 году умирает великий князь Киевский Святополк. На Руси происходит новый передел волостей. В самом Киеве случились события, которые классическая советская историография объявила «народным антифеодальным восстанием». На самом деле перед нами – смесь религиозного бунта с разграблением княжеской собственности (Фроянов), этнического мятежа русских против евреев (Гумилев) и социального протеста обедневших общинников против богатой дружины, договорившейся с теми же евреями о формах эксплуатации славянского населения.
По «лествичному счету» великим князем после Святополка должен был стать Давыд Святославич, старший брат Олега Гориславича, родившийся примерно в 1050 году. Но Давыд был привязан к Черниговской земле, и городовая община киевлян постановила иначе: призвала на княжение шестидесятилетнего Владимира Мономаха (1113–1125) для разрешения политического кризиса. Мономах посчитал, что в достаточной степени контролирует политические процессы на Руси; отдельные земли замирены, князья утвердились в своих волостях. Он принял предложение киевлян и сел на «золотой стол». Время было выбрано правильно. Олег Гориславич прожил бурную жизнь, был уже дряхл и умер в 62 года (1115). Его дети стали оспаривать черниговский стол у Давыда (ум. 1123) и его сыновей. Под шумок Ярослав Святославич, брат Олега и Давыда, отделил Муром. Так возникло Муромо-Рязанское княжество на окраине Руси.
Тем не менее время Мономаха – золотой век нашей родины. Или «золотая осень», если пользоваться термином Л.Н. Гумилева. Правда, в данном случае с исследователем трудно согласиться. Перед нами – не закат, а заря Руси. Русичи ищут пути развития, формы бытия и удобное общественное устройство.
Пересказывать историю Мономаха здесь не место. Напомним основные вехи и установим важные факты. В 1113 году Владимир Всеволодович Мономах переходит в Киев, что приводит к перемене «мест работы» сыновей – подручников этого князя. Старшего отпрыска, Мстислава Великого, Владимир оставляет в Новгороде. Святослава переводит из Смоленска в Переяславль-Южный. Освободившийся смоленский стол получает другой сын – Вячеслав (1113–1116, датировка П.В. Голубовского). Спустя много времени он станет великим князем Киевским – одним из самых бездарных и никчемных людей, пребывавших когда-либо в этой должности.
В Смоленске Вячеслав правил недолго и был кем-то вроде губернатора, а не полновластным главой города-государства. Затем уехал в Переяславль-Южный, наступило короткое междукняжие. Видимо, им воспользовался один из наследников Всеслава Вещего, владетеля Полоцкой земли. Этот наследник – Глеб Минский. В 1116 году он попытался захватить Смоленск. Подробный разбор летописных известий на эту тему – у Фроянова (Лекции по русской истории. С. 772–774. Подвергнуты критическому анализу мнения Голубовского и Алексеева). Владимир Мономах ответил большим походом на минчан. Вячеслав Владимирович взял Оршу и Копыс. Другой сын Мономаха, Ярополк, и примкнувшие черниговцы захватили Друцк, тем самым отрезав Глеба в Смоленске от его минских владений. Мономах навалился на Смоленск, и минский князь оттуда бежал.
А в 1118 году, как сообщает В.Н. Татищев, Смоленщиной управлял уже Глеб Владимирович, следующий сын Мономаха. Отец через некоторое время перевел его в Переяславль, ибо Вячеслав получил другое назначение – в Туров. Смоленское княжение освободилось. Впрочем, и здесь не всё ясно. Некоторые исследователи подвергают сомнению известие Татищева и полагают, что Вячеслав продолжал управлять Смоленском до 1125 года, когда и получил Туров. Но в данном случае мы более склонны доверять Татищеву и проанализировавшему его текст Фроянову. Последний обращает внимание, что княжение в Смоленске было на короткое время упразднено и Мономах помещает в город своих посадников. Но это вызвало резкое неприятие смоленской общины, окрепшей и претендовавшей на контроль за частью пути «из варяг в греки». Владимир вынужден был уступить и назначил в город князя.
Обратим внимание еще на одну дату. В 1121 году «Владимир [Мономах], князь великий, был с детьми своими в Смоленске для рассмотрения несогласий и усмирения полоцких князей и некоторых других распорядков», – пишет В.Н. Татищев (Русская история. Т. 2. С. 154). Не исключено, что во время этой поездки он посадил князем Смоленским нового человека – своего внука Ростислава Мстиславича, сына Мстислава Великого и шведской принцессы Христины. Возможно и другое: Ростислав явился в Смоленск в качестве правителя в 1125 году, после смерти Владимира Мономаха, когда случился очередной передел волостей.
Первое летописное упоминание о Ростиславе как смоленском князе содержится под 1127 годом (смоленские полки поучаствовали в грандиозном походе Мстислава Великого на Полоцк), эту дату ошибочно и принимают за начало его правления, что неверно. Так или иначе, Ростислав успешно управлял Смоленщиной в течение сорока с лишним лет и сумел передать управление своим сыновьям. Именно оттуда берет начало «смоленская гегемония» на Руси. Правда, наступила она не сразу.