В 1585–1593 гг. был возведен еще один ряд московских укреплений — стены Царева или Белого города, протянувшиеся по линии современного Бульварного кольца. По всей видимости, руководил строительством известный русский зодчий, «государевых дел мастер» Федор Савельевич Конь. Стены Белого города тянулись на протяжении девяти километров от устья Яузы до устья ручья Черторыя (по современной карте Москвы — от Яузской набережной и Астаховского моста до улицы Волхонка и Пречистенской набережной). Топография Москвы сохранила память о воротах и башнях Белого города — это названия площадей Покровские, Арбатские и Яузские ворота, наименование Белгородского проезда.
По описанию австрийского посла Н. Варкоча, стены Белого города были «бело-набело выкрашенные и украшенные множеством (27–30) башен и зубцов». Очевидно, из-за белого цвета это укрепление и получило свое название.
Белый город имел 10 проездных ворот — Яузские, Покровские или Кулижские (Кулишские), Фроловские (Мясницкие), Сретенские, Петровские, Тверские, Никитские, Арбатские, Чертольские (Пречистенские) и Водяные. В Занеглименье[9] новые стены прошли в основном по линии деревянно-земляных укреплений более раннего времени, существовавших еще в XIV в. и обновлявшихся при Иване Грозном. На западе они тянулись вдоль русла ручья Черторыя, в северной части были привязаны к цепочке монастырей — Высокопетровского, Рождественского и Сретенского. С востока стенами был обнесен значительный ремесленный район вплоть до устья Яузы. Стены Белого города прошли также и по берегу Москвы-реки, примкнув с западной стороны к Кремлю, а с восточной — к Китай-городу. Строительство Белого города придало Москве монументальный столичный масштаб. Однако, несмотря на весьма обширные размеры новой крепости, за пределами Белого города по всему периметру крепостных стен оставалась значительная зона неукрепленной застройки. Именно эти районы подверглись разорению и сожжению во время набега на Москву крымского хана Казы-Гирея.
Летом 1591 г. Казы-Гирей подступил к Москве и расположился лагерем к югу от столицы. Татары попытались штурмовать стены Белого города, но были встречены яростным огнем артиллерии и затем, обратив в пепел московские посады, внезапно отступили. Участники обороны приписывали спасение Москвы заступничеству чудотворной иконы Пресвятой Богородицы Донской. Вероятнее всего, она была написана знаменитым иконописцем Феофаном Греком около 1380 г., а в 1591 г. находилась в русском стане. Согласно древнему обычаю, образ Богородицы поднимали на стены осажденных врагами городов, моля Ее о заступничестве, поскольку, по церковному преданию, Русь находилась под покровительством Девы Марии. Москвичи считали, что свершилось чудо, и явившаяся в небесах фигура Богородицы повергла неприятеля в ужас. В благодарность за спасение города и в память об этом знаменательном событии на месте сражения был основан монастырь, который получил наименование Донского.
Стремление защитить посады, лежавшие за пределами Белого города, вызвало распоряжение о строительстве нового кольца укреплений — Земляного города, который также известен под названием Деревянного города или Скородома. Особенность этих укреплений заключается в том, что стены их строились из дерева с земляной присыпкой, чем и объясняется их название. Третье наименование — Скородом — вызвано весьма быстрыми темпами строительства. Земляной город был возведен в 1591–1592 гг. и имел 12 ворот и 57 башен. Общая протяженность стен достигала 15 км. Они охватили кольцом всю территорию столицы, окончательно завершив формирование городской структуры Москвы по так называемому радиально-кольцевому принципу. В дальнейшем радиально-кольцевая схема определяла и определяет в настоящее время развитие города. Достаточно вспомнить позднейшие «кольца» Москвы — Камер-Коллежский вал, Московская окружная железная дорога, МКАД и Третье транспортное кольцо. По этой же схеме организован и Московский метрополитен. Современное Садовое кольцо повторяет линию тех древних стен, а отдельные его участки хранят память и об их названии — например, улица Земляной Вал. Так мы можем составить представление об общей площади Москвы в конце XVI в.
Помимо Кремля, Китай-города, Белого и Земляного города, выделялись и другие, более мелкие части Москвы — Замоскворечье, где располагались стрелецкие слободы; Заяузье, бывшее крупным ремесленным центром (в особенности гончарного производства), и Занеглименье[10], заселенное купцами и ремесленниками. Слободы были основной структурной единицей на территории Белого города и Земляного города. Они были населены либо ремесленниками (Бронная, Кузнецкая, Гончарная, Кожевенная и другие), либо военно-служилым сословием (стрелецкие, пушкарские), либо выделялись как компактные поселения иностранцев. Такими были Иноземная слобода на Яузе, в которой проживали выходцы из Западной Европы, татарская и толмачевская слободы в Замоскворечье, у дороги на Крымский и Ногайский торговые дворы за Москвой-рекой, в районе современного Парка культуры.
Иерархия московских градов носила и ярко выраженный социальный характер. От Кремля, где жили царь, патриарх и бояре, до окраин Земляного города, где обитали простые тяглецы, мелкие ремесленники, ямщики, стрельцы, огородники, слобожане, все более и более росла численность жителей, и, напротив, уменьшалось социальное значение каждого. Таким образом, Москва представляла собой своеобразную пирамиду, вершиной которой был Кремль, а подножиями — обширные «загородья» вокруг Земляного города. Выражалось это и в пространственном отношении. По подсчетам историка Москвы П. В. Сытина, в конце XVI в. Кремль занимал площадь в 27,5 га, Китай-город — 64,5 га, Белый город — 533 га, Земляной город — 1878 га.
Выше уже говорилось, что рост города шел по так называемой радиально-кольцевой планировке — радиальные улицы, «разбегавшиеся» от Кремля и перераставшие за городскими воротами в дороги на крупнейшие города — Новгород, Тверь, Владимир, Рязань, Коломну, Смоленск, пересекались кольцами крепостных укреплений. Между главнейшими улицами (Никольская, Ильинка, Варварка, Тверская, Петровка, Дмитровка, Сретенка, Лубянка, Мясницкая, Покровка, Кузнецкая, Козьмодемьянская, Остоженка, Пречистенка, Смоленская, Арбат, Знаменка, Воздвиженка, Никитская) располагалась сеть мелких улиц и переулков.
Москва росла вширь, а не ввысь, как западноевропейские города. Отчасти это было связало с отсутствием необходимого количества камня, а отчасти — со своеобразным укладом городской жизни, сохранявшим многие черты сельского быта. Главной единицей городской застройки был двор, на котором располагались сад и огород, амбары, хозяйственные, а норою и ремесленные строения, держали скотину. «Животинные выпуски» тянулись на 3–4 версты за пределами Земляного города. По берегам Москвы-реки сохранялись заливные луга. Обширный заливной луг в Замоскворечье был собственностью царского конюшенного и скотного дворов. Там же располагался и «царев сад», который хорошо читается на планах Москвы XVI–XVII вв.
Еще Иван III проявлял заботу о благоустройстве города. При нем было указано строить улицы уже определенного стандарта. Тогда же, в 1504 г., были введены решетки, которыми улицы перегораживались на ночь во избежание разбоев.
У решеток стояли сторожа, в обязанности которых входило не пропускать припозднившихся гуляк и «лихих людей».
Первые известия о московских мостовых относятся к XVI в. По словам английского путешественника Д. Флетчера (1591 г.), мостовые укладывались из бревен, обтесанных с той стороны, по которой ездили. Иногда поперек улицы раскладывались неотесанные бревна, поверх которых настилались доски и брусья. Когда мостовые изнашивались, поверх них клался новый слой бревен. На Ильинке таких образом было уложено 27 ярусов, вскрытых при археологических работах.
В Средние века земля считала собственностью государя. Церковное и частное землевладение, как в городах, так и за их пределами, существенно уступало царскому. Более того, частная собственность на землю, находящуюся в сельскохозяйственном обороте («вотчина»), не отличалась от условного владения («поместья»). Владельцы обоих видов земельной собственности были обязаны нести государеву службу, выступать в поход «конно, людно и оружно». Разница между вотчиной и поместьем состояла в том, что вотчину можно было продавать, завещать, давать в монастыри, закладывать, а поместье — нельзя. Поместье находилось во владении дворянина только до тех пор, пока он был в состоянии нести службу.
В городе ситуация была несколько иной. Владения служилых людей «по отечеству» (бояр и дворян) были освобождены от налогов («тягла»), но с них платились подати на городские нужды — «мостовые деньги», «решеточные деньги». В таком же положении находились и церковные владения. И те и другие могли быть куплены, получены в наследство или в дар, но могли быть получены и от верховной власти. Бояре, дворяне и иные служилые получали от царя за службу дворы, дворовые места и «огородную» землю. Такие «дачи» регламентировались согласно чину служилого человека. По ходу карьерного роста служилый человек мог несколько раз сменить место жительство, подавая челобитные о выделении ему более обширных дворовладений. Жаловал царь городские земли церковным иерархам и монастырям (последние чаще всего получали участки для строительства подворий), раздавал под дворы белому духовенству. Эти владения были «обелены», освобождены от «тягла» и назывались «белыми» дворами, а их владельцы — «беломестцами».
Другим типом белых земель были слободские. На них по царскому указу служилым людям или ремесленникам дворцовых слобод, «размеря против наказу», выделялись участки под дворы. Хозяин такого двора владел им, пока нес государеву службу (стрельцы, пушкари) или трудился в мастерских «на царев обиход». Получали дворы в белых слободах по челобитью, «жалованной грамоте» или «государевой даче». До 1649 г. существовали также белые слободы, в которых земля принадлежала духовным властям и боярам.