– Благодарю вас, мистер Мемфис, – сказал Келсо. – У меня все, Ваша Честь.
– Мистер Винсент, у вас есть какие-нибудь вопросы?
Наконец-то! Ник знал, что теперь пришло его время. Вот сейчас-то он все и выложит! Он сможет…
Но Сэм Винсент произнес только:
– У меня нет вопросов, Ваша Честь.
– Можете занять свое место, мистер Мемфис.
Ник смотрел на старого Сэма в полном недоумении. Он чувствовал себя как паршивый котенок, которого в дождь выбросили за дверь. Неужели все?! Это что, конец? Это же…
– Простите, только один момент, мистер Мемфис, – как бы очнулся Сэм Винсент. – Вы говорите, что полицейский Тиммонс был уже внутри дома, из которого выпал мистер Суэггер.
– Да, сэр.
– Гм-м-м. А вы видели, как он туда входил? Насколько я помню, во двор дома существует только один вход.
– Нет, сэр, не видел. Хотя я был на месте с десяти утра.
– Не кажется ли вам это странным, Ваша Честь? В своем докладе Тиммонс пишет, что заметил что-то подозрительное на крыше дома номер 415 на улице Святой Анны, вошел во двор и…
– Я протестую, Ваша Честь, – быстро произнес Келсо. – Тиммонс не присутствует на суде, вдобавок защитник сам протестовал, когда я пытался представить отчет полицейского…
– Ваша Честь, я просто человек, достаточно поживший и повидавший, поэтому мне интересно, как этот герой-детектив оказался невидимым в этот день. Вот в чем весь фокус.
– Ваша Честь, – поднялся Келсо, – позвольте заметить, что мистер Мемфис был уволен из ФБР за халатное отношение к своим служебным обязанностям и нарушение долга. Его роль в этом деле печально известна в кругах подразделений по обеспечению законности. Поэтому представлять его как некий образец профессионализма, как это делает защита, просто смешно и нелепо.
Отлично. Вот до чего дожил, подумал Ник. Вдобавок ко всем неприятностям еще и публичное оскорбление.
– Он прав, мистер Винсент. Но при дальнейшем рассмотрении дела я учту ваше замечание. Хорошо, мистер Келсо, продолжайте.
Ник с трудом дотащился до своего места рядом с Салли, буквально физически ощущая неимоверно тяжелый груз безысходности. Еще один гвоздь был забит в кровоточащую рану. Салли положила свою ладонь на его руку.
– Ты боролся…
– Катастрофа… – Слова застревали у него в горле. В этот момент судья объявил перерыв на ленч, и Ник предложил: – Давай уйдем куда-нибудь отсюда.
По пути к ним подскочила пара репортеров, но он прошел прямо сквозь них, ни на кого не обращая внимания. Однако большая часть репортерской братии толпилась сейчас возле “блистательного, гениального и одаренного” обвинителя; они ловили каждое его слово для шестичасовых вечерних новостей. Сэма Винсента нигде нельзя было найти.
– Салли, – сказал Ник после того, как они спустя некоторое время уже сидели в маленьком тихом ресторанчике в двух кварталах от здания суда и ждали заказанные на его последние одиннадцать долларов блюда, – нам надо поговорить.
– Давай.
– Я считаю, что мы не выиграем это дело. Я даже уверен, что мы его не выиграем. Может быть, Боб и является специалистом по уничтожению бандитов и всяких крутых коммандос, но на этот раз… понимаешь, дело в том, что это конец. Петля слишком туго затянута, и из нее ему не вырваться.
– Ник, я…
– А когда уведут его, наступит моя очередь. После меня ты. Но все уже будет по-другому. Я хочу, чтобы ты позвонила Келсо и выразила свое согласие свидетельствовать против меня. Ты скажешь им, что я тебя обманом вовлек это дело, соблазнил и использовал. Я ничего не буду отрицать. Я действительно этого хочу. Если ты предоставишь им возможность судить меня за шпионаж, а не за такую чушь, как использование звания офицера ФБР, они сразу же согласятся. Это сработает. Согласись, умно придумано, а?
– Слишком умно, – сказала она.
– Единственное, чего сейчас хочет Ховард, это уничтожить меня любыми путями за то, что я не дал ему провернуть такое громкое дело. Еще этот старый козел Хью Мичам, который наверняка работает – или работал – на ЦРУ, сидит сейчас здесь, чтобы убедиться, что все останется на своих местах и никто ничего не узнает. Это слишком знакомый, накатанный механизм. Уверен, что они не будут…
– Ник, знаешь, что я тебе скажу? Боб Ли Суэггер, наверное, действительно профессионал по преодолению трудностей, но по верности и преданности тебе нет равных. Все эти годы ты совершенно самоотверженно служил ФБР и Майре. Я долго наблюдала за тобой, следила, ничего не упускала. Я видела, как много сил ты отдавал всему этому, и очень сожалела, что моя внешность ничего не значила для тебя. Ты был единственным мужчиной, который относился ко мне, как к человеку, а не как к кукле. Ты никогда не заигрывал со мной и никогда не напрашивался ко мне в гости, как это делали некоторые наши ревностные блюстители семейных очагов. И поэтому ты был для меня самым приятным и очаровательным мужчиной. Сейчас ты оказался до конца верен Бобу Ли Суэггеру. Ник, я люблю тебя уже пять лет, и если за эту любовь завтра я буду вынуждена заплатить своей свободой, то не огорчусь, потому что люблю тебя и от этого чувствую себя счастливой. Я хочу быть верной тебе так же, как ты был верен всем остальным все эти годы. Кто-то же должен остаться верным и тебе.
– Салли, я…
– И еще. Клянусь, что этот твой Боб Ли Суэггер приберег напоследок какой-нибудь сюрприз. Я тебе гарантирую это, Ник. Я сама с Юга, там есть целая категория таких людей, я прожила с ними всю жизнь. Они не интересуются ничем, кроме убийства на войне, охоты на беспомощных животных и, непонятно почему, возможности обмануть закон. Они очень хитры, это их талант. Я еще не встречала никого, кто бы мог перехитрить такого южанина, а, судя по тому, что я о нем слышала, он самый хитрый из них. Поэтому мне кажется, что ни этому северянину авантюристу Ховарду, ни дряхлому привидению Хью Мичаму от Боба не спастись. Я это чувствую. Ник, ты должен верить в Боба Ли Суэггера до конца, слышишь?
Ник взял Салли за руку. Ему очень хотелось ее поцеловать. Как у нее блестели глаза! Черт возьми, в отличие от него, уже растерявшего всякую веру в жизнь и людей, она до сих пор верила во что-то.
– Вставай, – закончила она, – пора возвращаться в этот цирк под названием “суд”. Мне кажется, что самый главный фокус еще впереди.
Молодого человека звали Уолтер Джекобс. У него была аккуратная прическа с небольшими залысинами на лбу, невозмутимое лицо и спокойная манера поведения. Умные глаза и доброжелательный взгляд нисколько не скрывали очки в тонкой металлической оправе. Под голубым отглаженным костюмом виднелась белоснежная накрахмаленная рубашка с черным строгим галстуком. Все чувствовали, что выступление этого свидетеля будет решающим.
– Где вы работаете, мистер Джекобс?
– Я старший оружейный техник баллистической лаборатории ФБР в Вашингтоне, округ Колумбия.
Итак, после “мотивов” и “возможностей” дело дошло до “средств”. Келсо, старавшийся произвести как можно более благоприятное впечатление на судью, не спеша наклонился и достал “улику”.
– Это она?
– Да, сэр, – ответил Джекобс.
– Ваша Честь, мне бы хотелось представить эту винтовку в качестве четвертого вещественного доказательства, если вы не возражаете.
– Пожалуйста.
– И еще вот это.
Он показал крошечный кусочек свинца и меди, который когда-то был пулей со сточенным наконечником.
– Хорошо, мистер Келсо, это будет доказательство номер пять.
– А вот это – вещественное доказательство номер шесть. – Он достал толстую гильзу длиной 2,015 дюйма. С одного конца она была немного уже; с другой стороны блестела металлическая часть. Патрон был пустой.
– Зафиксировано, – сказал судья.
– Охарактеризуйте, пожалуйста, эти предметы, мистер Джекобс, – обратился Келсо к технику.
– Пожалуйста, сэр. Это винтовка серийного выпуска “Ремингтон” 700V, со скользящим затвором, ствол 308-го калибра с 10-кратным прицелом “Леопольд Ультра”. Она была обнаружена на последнем этаже дома номер 415 на улице Святой Анны в Новом Орлеане 1 марта 1992 года.
– А теперь расскажите, пожалуйста, об истории этой винтовки.
Джекобс коротко сообщил, что данная винтовка была приобретена в оружейном магазине в Илионе, штат Нью-Йорк, по специальному заказу магазина военно-торговой службы офицером снайперского подразделения Корпуса морской пехоты США, которое размещалось тогда в лагере Леджун. В 1975 году, согласно документам, она была вручена сержанту Бобу Ли Суэггеру из этого же подразделения по случаю его увольнения в запас по инвалидности.
– Понятно. Можете ли вы охарактеризовать само оружие более подробно?
– Да, сэр. Кто-то пошел на большие трудности, чтобы сделать эту винтовку суперточной. Обычная винтовка серийного образца была очень точной, такие винтовки называются винтовками с малым отклонением. Но здесь кое-что изменили, чтобы еще больше увеличить точность стрельбы. Например, “родной” ствол ремингтона был заменен стволом из нержавеющей стали фирмы “Харт” со скрытой системой нарезки в канале ствола. Этот вид работы был выполнен, согласно данным фирмы, компанией “Харт райфл бэррелс”, Лафайетт, штат Нью-Йорк, для Боба Ли Суэггера из Блу-Ай, штат Арканзас, в июне 1982 года. Новый плексигласовый приклад был сделан компанией “Макмиллан энд Компани”, Финикс, штат Аризона. Этот приклад был выслан Бобу Ли Суэггеру, постоянно проживающему в Блу-Ай, штат Арканзас. Ударник в затворе был заменен на более легкий, сделанный из титана, фирмы “Браунеллс”, Монтесума, штат Айова, чтобы время перезаряжания затвора уменьшилось на тридцать пять процентов; тем самым уменьшается время между запиранием канала ствола затвором и нажиманием спускового крючка. Сама винтовка была уложена в алюминиевое ложе, и все ее шурупы были затянуты до предела, что означает, что они были закручены в алюминиевую раму, которая крепилась к прикладу. Все это, естественно, делало винтовку более прочной, жесткой и монолитной, а следовательно, и более точной.