– Потому что они окажут на Джоди дурное влияние.
– А он их вообще вспомнит?
– Еще бы. Они практически не вылезали из нашего дома.
– И он тебе никогда не нравился?
– Шон, я этого не говорила. Калеба Эша нельзя не любить. Это самый обаятельный человек на свете. Но я не уверена в том, что, живя в нашем саду…
– Он способен платить за квартиру?
– Говорит, что да.
– Они ведь не превратят ее в свинарник?
– Ни в коем случае. Айрис всегда была хорошей хозяйкой. Вечно то натирает полы, то стоит у плиты и что-нибудь тушит в большой медной кастрюле.
– У меня даже слюнки потекли. Пусть себе живут на здоровье. Старые друзья, есть о чем вспомнить вместе, к тому же я не вижу тут никакого вреда для Джоди.
Вот так и въехали в Стейбл-коттедж Калеб и Айрис, а с ними кошка и гитары с кастрюлями. Дайана выделила им кусочек земли для сада, Калеб замостил его камнем, поставил посередине горшок с камелией и тем самым буквально из ничего создал мир, напоминающий им о далекой средиземноморской родине.
Джоди, само собой, его обожал, но Дайана сразу предупредила его, что Калеба и Айрис он должен посещать только по личному их приглашению, иначе он рискует стать для них надоедой. А вот Кэти Калеба очень невзлюбила, особенно когда при посредстве бутылочки местного вина выяснила, что они с Айрис не женаты и жениться даже не собираются.
– Ты куда собрался? Не на тот ли конец сада, к мистеру Эшу?
– Кэти, он сам просил меня зайти. Их кошечка Сьюки принесла котят.
– И что, теперь у них много сиамских котят?
– Вообще-то, не совсем сиамских. Они у нее от полосатого кота из восьмого дома в переулке. Так что они типа помесь. Калеб говорит, что они такими и останутся.
Кэти занялась чайником.
– Просто не знаю, что с тобой делать, Джоди, – раздраженно сказала она.
– Я тут подумал: может, возьмем одного себе?
– Нет уж, нам только этих гадких пискунов не хватало. Да и миссис Карпентер не захочет иметь в доме животное. Ты же сам слышал, она не раз это говорила. Никаких животных. А кошка – это животное, так-то вот.
Наутро после званого ужина из задней двери, ведущей в сад, появились Кэролайн и Джоди Клайберн и по мощенной камнем дорожке двинулись к Стейбл-коттеджу. Они шли свободно, особенно не скрываясь. Дайаны не было дома, Кэти возилась с обедом в кухне, окна которой выходили на улицу. Более того, они знали, что Калеб сейчас дома, поскольку заранее позвонили ему и попросили разрешения зайти, и он ответил, что будет их ждать.
Утро выдалось ясное, холодное и ветреное. Солнце светило ослепительно ярко, в скопившихся между камнями дорожки лужицах отражалось голубое небо. Зима на этот раз оказалась долгой. Из черной земли на клумбах только-только проклюнулись первые зеленые росточки цветов. Во всех остальных местах почва оставалась бурой, покрытой увядшими растениями, и казалась мертвой.
– В прошлом году, – заметила Кэролайн, – в это время уже вовсю цвели крокусы.
Но крохотный кусочек сада, отведенный Калебу, был больше защищен от ветра, на него падало больше солнечных лучей, и в длинных, выкрашенных зеленой краской лотках уже пробивались нарциссы, а вокруг темно-бурого ствола миндального дерева, стоящего посреди дворика, появилось несколько кустиков подснежников.
Попасть в квартиру можно было по внешней лестнице, поднимающейся к широкой крытой террасе в стиле балконов в швейцарском шале. Калеб узнал об их приближении по голосам, и, когда они взбегали по лестнице, он уже встречал их на балконе, положив руки на деревянные перила, подобно шкиперу с какого-нибудь острова, который приветствует гостей на борту своего баркаса.
И в самом деле, после стольких лет, прожитых им на острове Афрос, его лицо впитало в себя местные черты и он стал походить на заправского грека, – так люди, прожившие много лет в браке, становятся похожими друг на друга. У него были глубоко посаженные глаза, так что определить их цвет было почти невозможно, изрезанное морщинами лицо с постоянным коричневым загаром, выдающийся вперед, как форштевень корабля, нос, густые курчавые, отливающие сединой волосы. Голос у него был низкий и звучный. Когда Кэролайн слышала его, на память ей приходило терпкое вино, свежеиспеченный хлеб и салат, как следует сдобренный чесноком.
– Джоди, Кэролайн, – поприветствовал он их, обнял обоих за плечи и с удивительной, истинно греческой непосредственностью расцеловал обоих.
Джоди еще никто никогда не целовал, кроме Кэролайн, конечно, да и то не очень часто. Дайана с характерной для нее проницательностью сразу догадалась, что он этого терпеть не может. Но с Калебом все было по-другому, у него это выглядело как открытое дружеское приветствие, проявление душевного расположения.
– Какой приятный сюрприз! Проходите, проходите. У меня уже кофе почти готов.
В те дни, когда здесь жил американский дипломат, эта маленькая квартирка была элегантной и чистенькой, вместе с ним в нее словно переселилась атмосфера Новой Англии[3]. Теперь же, несомненно под влиянием Айрис, дух квартирки переменился, стал более непринужденным и весьма колоритным. На стенах висели живописные полотна без рам, на одних подрамниках, с потолка свисала подвижная абстрактная скульптура из цветного стекла, на тщательно выбранную Дайаной ситцевую обивку мебели были наброшены покрывала с греческим орнаментом. Здесь было очень тепло, и в воздухе витал уютный запах кофе.
– А где же Айрис?
– Пошла по магазинам, – ответил хозяин и выдвинул стул. – Садитесь. Сейчас принесу кофейку.
Кэролайн села. Джоди пошел следом за Калебом, и скоро оба вернулись; у Джоди в руках был поднос с тремя глиняными кружками и сахарницей, Калеб нес кофейник. Все это было поставлено на низенький столик перед камином, вокруг которого они и устроились.
– У вас что-то случилось? – осторожно спросил Калеб.
Он вечно опасался испортить отношения с Дайаной.
– Нет-нет, – машинально отреагировала Кэролайн, но, подумав немного, добавила: – Во всяком случае, ничего серьезного.
– Рассказывайте, – сказал Калеб.
И Кэролайн все ему рассказала. О письме от Энгуса, о том, что Джоди не хочет уезжать в Канаду, и о том, как именно Джоди собирается отыскать своего брата.
– Ну вот, и мы решили поехать в Шотландию. Завтра. То есть во вторник.
– Вы собираетесь посвящать Дайану в свои планы?
– Она будет пытаться отговорить нас. Вы же ее знаете. Но мы оставим ей письмо.
– А Хью?
– Хью тоже станет меня отговаривать.
Калеб сдвинул брови.
– Кэролайн, – сказал он, – у тебя через неделю свадьба с этим человеком.
– И я выйду за него замуж, – ответила она.
Калеб скептически хмыкнул, будто ему мало в это верилось, и перевел взгляд на сидящего рядом с ним Джоди:
– Ну а ты? Что ты скажешь? Как быть с твоей учебой?
– В пятницу последний день. Потом каникулы.
Калеб снова хмыкнул. Кэролайн охватило дурное предчувствие.
– Калеб, только не говорите, что вы не одобряете…
– Конечно не одобряю. Это безрассудная идея. Если хотите поговорить с Энгусом, почему бы не позвонить ему по телефону?
– Джоди не хочет. Объяснить все по телефону слишком трудно.
– И вообще, – сказал Джоди, – по телефону человека невозможно ни в чем убедить.
Калеб усмехнулся:
– Ты хочешь сказать, что Энгуса придется долго уговаривать? Согласен с тобой. Ты ведь собираешься попросить его приехать в Лондон, устроиться на работу, остепениться и полностью изменить свой образ жизни.
Джоди пропустил эти слова мимо ушей.
– В общем, звонить ему мы не можем, – упрямо сказал он.
– А письмо, я так думаю, идет слишком долго для вас?
Джоди кивнул.
– А телеграмма?
Джоди помотал головой.
– Ну что ж, похоже, вы продумали все возможные варианты. В таком случае перейдем к следующему пункту. Как вы предполагаете добираться до Шотландии?
– Именно об этом мы и пришли с вами поговорить, – начала Кэролайн, стараясь, чтобы голос звучал уверенно и твердо. – Понимаете, нам нужна машина, а взять у Дайаны нельзя. Но если бы вы одолжили нам свой маленький автомобиль, свой минивэн… вы и Айрис, а? Вы все равно пользуетесь им нечасто, а мы будем предельно осторожны…
– Мой минивэн? А что прикажете говорить Дайане, когда она, злая как фурия, прибежит ко мне и начнет задавать очень неприятные вопросы?
– Вы скажете ей, что сдали машину в ремонт. Это всего лишь крохотная, безобидная ложь во спасение.
– Это больше, чем ложь во спасение, это искушение судьбы. Моя машина не проходила техобслуживание семь лет, с тех самых пор, как я ее купил. Что, если она сломается?
– Мы готовы рискнуть.
– А денежки?
– Деньги у нас есть.
– Когда вы рассчитываете вернуться?
– В четверг или в пятницу. С Энгусом.
– Ну вы прямо оптимисты какие-то. А если он не поедет с вами?
– Там посмотрим.
Калеб встал. Ему явно было не по себе, и он не знал, на что решиться. Он подошел к окну посмотреть, не идет ли Айрис, которая могла бы помочь ему выпутаться из затруднительного положения. Но ее нигде не было видно. «Это дети моего лучшего друга», – сказал он себе. И вздохнул:
– Если я и соглашусь вам помочь и все-таки дам свою машину, то лишь потому, что Энгусу действительно пора взвалить на себя кое-какие обязанности. Я считаю, что он должен вернуться к вам. – Он повернулся к Кэролайн и Джоди. – Но я должен знать, куда вы направляетесь. Мне нужен адрес. И как долго вы там пробудете…
– Город Стрэткорри, гостиница «Стрэткорри армз». И если мы не вернемся к пятнице, можете сообщить Дайане, куда мы уехали. Но не раньше.
– Хорошо, – сказал Калеб, наклонив свою огромную голову, словно собирался сунуть ее в петлю. – Договорились.
Они составили Энгусу телеграмму:
ПРИБЫВАЕМ В СТРЭТКОРРИ ВО ВТОРНИК ВЕЧЕРОМ ОБСУДИТЬ ВАЖНЫЙ ПЛАН С ЛЮБОВЬЮ ДЖОДИ И КЭРОЛАЙН.