Снега
СНЕГАДраматическая поэма в трех актах
Л е н и н В л а д и м и р И л ь и ч.
К р у п с к а я Н а д е ж д а К о н с т а н т и н о в н а.
К о ж у х о в Г е о р г и й М а к с и м о в и ч.
В и к т о р и я.
П а в е л Ж и х а р е в — молодой крестьянин.
Н и к и ф о р — из мастеровых.
Т е р е з а С к у п е н ь — квартирная хозяйка Ленина.
М а р и я.
Д о м н а И п а т ь е в н а — мать Павла.
В а с и л и н а — жена Павла.
П а л и ш и н — богатый мужик.
П е л а г е я — его жена.
К о л я — сынишка Палишиных, 14 лет.
Е р м и л К а р а с ь (по-уличному «Яроська») — из бедняков.
Л у ч н и к о в — богатый мужик.
М а т в е й — сосед Палишина.
Н а ч с а н у п р.
Ж а н д а р м.
П о н я т о й.
С л е д о в а т е л ь.
К о н в о й н ы й.
П о ч т а р ь.
Н а д з и р а т е л ь.
М е д и к и.
П о л ь с к и е и р у с с к и е к р е с т ь я н е — мужчины и женщины.
ПРОЛОГ
Ночь. Метель. Завывает ветер. Возникает мужской голос:
Широки, необъятны просторы России,
Темень, глушь, и снега, и снега…
Люди бога однажды спросили:
«Будет свет над Россией?»
И сказал людям бог: «Никогда!»
Ночь. Метель. Завывает ветер.
АКТ ПЕРВЫЙ
Дом с верандой и мезонином. Справа — сарай. Вдалеке видны заснеженные вершины гор, сверкающие на солнце. Раннее утро. Т е р е з а — молодая, полногрудая женщина — подметает двор. Со стороны гор появляется М а р и я, торопливо проходит в дом, быстро выходит оттуда, на ходу покрывает голову платком, направляется к калитке.
Т е р е з а. Куда ты в такую рань?
М а р и я. К пану вахмистру.
Т е р е з а. Матка бозка! Зачем?
М а р и я. Доброе дело хочу сделать. Может, тогда моего Стасика, как твоего мужа, в солдаты не заберут. Ксёндз вчера говорил — из-за русских война началась. У тебя в доме русские живут. Ты знаешь, кто они такие? Знаешь? Нет? А я вот узнала.
Т е р е з а (загораживает дорогу). Побойся бога, Мария! Пан мне отсрочку налога у старосты выхлопотал… К тебе они как к дочери родной относятся…
М а р и я (сквозь слезы). Не хочу, чтобы моего Стасика на войне убили!.. (Плачет.)
Т е р е з а. Чу, чу!.. И тебе пан поможет… Молод еще твой Стасик, не возьмут его в солдаты…
Входят П а в е л и Н и к и ф о р. Павел — совсем молодой, Никифор — много старше, степенный, медлительный, его лицо наполовину скрыто густой бородой.
П а в е л. Доброе утро. Не найдется ли какой работы?
М а р и я (подозрительно). Вы — тоже русские?
Н и к и ф о р (отстраняя Павла). За-ради бога, потише, пани. Зла мы вам никакого не причиним. Да, русские мы, на заработки в Польшу приходили, а потом дьявол нас в Силезию занес. А тут война как раз. Теперь домой, к семьям своим, ребятенкам, слышь-ко, пробираемся.
Т е р е з а. Найдется работа. Насос вот починить надо. Скрипит, гремит, а толку нет.
Н и к и ф о р. Сполним. За двадцать крон…
Т е р е з а. Ой, нет-нет! Не будет у нас таких денег.
Н и к и ф о р. Это нас не касаемо.
Т е р е з а. Вот если бы — пять крон…
П а в е л. Чего уж… Починим за сколько есть.
Н и к и ф о р (сурово). Павел, некогда нам.
П а в е л (сбрасывает с плеча моток проволоки, кладет на землю узелок с пожитками). Сами назвались, чего уж теперь.
Т е р е з а. Спасибо пану…
Н и к и ф о р (бросает котомку наземь, ворчливо). Грех с тобой, Павел. Навязался на мою голову, прости господи. Тут работа сурьезная, с ней до ночи промаешься, себе дороже станет… Ну да ладно уж! (Осматривает насос.) Кусок кожи требуется. Подметка от старого сапога или башмака.
Т е р е з а. Мария, я в коморе поищу, а ты в сарае посмотри. (Уходит в дом.)
Мария заходит в сарай. Никифор следом. Тотчас же из сарая доносится возмущенный голос Марии, звук пощечины. Мария с плачем убегает. Павел хватает Никифора за грудки.
Н и к и ф о р. Пашка, поцеловал тольки, ей-бо, не вру.
П а в е л. Ты что, гад, умом рехнулся? Средь бела дня, на чужом дворе, когда и без того вот-вот ни за что сгинем. Русские же мы, враги нынче для них…
Н и к и ф о р. Не могу, Пашка, больше… что хошь… Без бабы не могу больше. На баб, которые мало-мальски… Кровь мне зенки мутит…
П а в е л. Замолчи, паскуда!
Н и к и ф о р. Себе присмотрел молодуху-то? Я не гордый: тебе — эту, мне — ту, постарше… Не передеремся, чать…
Павел поднимает с земли котомку Никифора, швыряет ему под ноги.
П а в е л. Держи и топай с этого двора.
Н и к и ф о р. Не цапай чужое!
П а в е л. Уходи, говорю, по-доброму, пока силом не выгнал.
Н и к и ф о р. Щенок! На благодетеля руку поднимаешь? Придушу! (Бросается, на Павла.) Пашка… твой верх. Сдаюсь. Только морду не кровени…
П а в е л. Тьфу! Знал бы раньше, что ты такая паскуда… (Уходит.)
Н и к и ф о р (презрительно сплевывает). Тоже мне товарищ! Ничего! Теперича я и один до дому доберусь. (Возится с насосом.)
Из дома выходит Т е р е з а, протягивает Никифору старый башмак.
Т е р е з а. Годится?
Н и к и ф о р. Лучше быть не может.
Из мезонина доносятся звуки фортепьяно. Входит п о ч т а р ь.
П о ч т а р ь. Доброе утро, пани Тереза.
Т е р е з а. Здравствуйте.
П о ч т а р ь. Пани Крупская дома?
Т е р е з а. Сейчас позову. (Уходит в дом.)
К р у п с к а я (появляется на крыльце). Здравствуйте, пан Куцевич. Слушаю вас.
П о ч т а р ь. Имею честь вас обрадовать — на имя вашей матери, пани Крупской, из России пришли деньги — четыре тысячи рублей.
К р у п с к а я (крайне удивлена). От кого?
П о ч т а р ь. Наследство. Завещано покойной сестрой вашей матери. Вот письмо нотариуса и извещение на получение денег.
К р у п с к а я (крайне взволнована, но не выдает своего состояния). Покойная? Как покойная? Тетя Оля умерла?
П о ч т а р ь. Все помрем, все на том свете будем…
К р у п с к а я (спокойно). Хорошо, я передам. Я передам, пан Куцевич.
П о ч т а р ь. Спасибо. Всего доброго. (Уходит.)
Н и к и ф о р (про себя). Бедные, говорят, а тысячами, глянь, ворочают. (Громко.) Пани, вот насос исправил. За работу бы получить.
К р у п с к а я. А? Что? Спасибо, спасибо… Сколько же?
Н и к и ф о р. Гм… Двадцать крон…
К р у п с к а я. Пожалуйста. (Дает деньги.)
Н и к и ф о р. Премного благодарствуем. (Низко кланяется.) Прощения просим.
Никифор уходит, сталкивается с К о ж у х о в ы м, кланяется ему.
К р у п с к а я (вертит в руках извещение). Надо подготовить маму. Володю это тоже очень расстроит. Тетя Оля! Бедная тетя Оля!..
К о ж у х о в. Здравствуйте, Надежда Константиновна.
К р у п с к а я. Здравствуйте, Георгий Максимович.
К о ж у х о в. Владимир Ильич дома?
К р у п с к а я. Чуть ли не с рассвета ушел на Черную гору. Работает над статьей о войне. Жду его.
К о ж у х о в. Я только что со станции — прибыла свежая почта. Позавчера германский рейхстаг единогласно утвердил военный бюджет. (Дает газету Крупской.)
К р у п с к а я. Немецкие социал-демократы голосовали за войну? Не может быть! Не может быть!
К о ж у х о в. Написано — черным по белому. Правда, я плохо знаю польский язык, мог ошибиться.
К р у п с к а я (читает). К сожалению, вы не ошиблись. Так и есть. Это надо немедленно показать Владимиру Ильичу.
К о ж у х о в. Я отнесу. Я знаю, где он любит работать.
К р у п с к а я. Нет, я сама. Поднимитесь к Виктории. У нее для вас важная новость.
К о ж у х о в. Надежда Константиновна… Вы так бледны, взволнованны… Что-нибудь ужасное?
К р у п с к а я. Нет-нет… Просто завтра Виктория по поручению Владимира Ильича выезжает в Россию.
К о ж у х о в. В Россию? Завтра? Одна? А я? Надежда Константиновна, вы, кажется, забыли, что Виктория значит для меня.
К р у п с к а я. Знаю, Георгий. Невеста. Любимая. И все-таки она должна ехать. Ступайте же к ней. (По-матерински ласково, понимающе.) Она — ждала…
Кожухов уходит, слышно, как он стремительно поднимается по деревянной лестнице на второй этаж. Крупская, вздохнув, уходит в сторону гор. Входит Н и к и ф о р, его лицо искажено гримасой ужаса.
Н и к и ф о р. Осподи! Потерял! Весь капитал потерял… (Кидается в сторону сарая, ползает по земле, поднимает холщовый мешочек, в котором позвякивают золотые монеты.) Слава те! (Крестится.) Бог сохранил. Ушел бы из деревни — прощевай, золотишко. И всего-то ничего. Все из-за Пашки, чтобы ему свою селезенку съесть. Аж ног не чую с переляку, не несут… (Садится, свертывает цигарку.)
Входит Л е н и н, поглощенный своими мыслями.
Н и к и ф о р. Э-э… господин, не найдется ли у вас огоньку прикурить?
Л е н и н (удивлен). Вы — русский?
Н и к и ф о р. Вроде так.
Л е н и н. Очень интересно. Сейчас вынесу спички. (Уходит, возвращается.) Русский, говорите? А как попали в эти края? Какими судьбами? И куда теперь путь держите?
Н и к и ф о р. Смоленский я… В Польшу вот ходил… На заработки. А из Польши в Силезию угодил.
Л е н и н. К кому нанимались? К поляку или немцу? Как долго батрачили? Много ли заработали?
Н и к и ф о р. Наскреб маленько. Вы, господин хороший, вижу, из благородных, так вы меня скорее поймете. Из потомственных печников я. Выш-шей квалификации. Покойный папаша, царство ему небесное, капиталец кой-какой прикопил, мне оставил, завещал с пользой его обратить. Задумал я собственное дело завести, магазин открыть, а какой? Вот в том и гвоздь. А тут выпал случай из Польши в Силезию угодить — сестра у меня двоюродная там за немцем. В Силезии меня и осенило — нашел свою точку. Видишь ли, оченно уж замечательную латунную арматуру немцы для изразцовых и кафельных печей делают. А оптовому покупателю скидку дают. Я и зажегся. Вообразите — голландка, к примеру, кафельная, белая, как лебедь, а по белому полю золотым блеском латунь свое сияние дает — дух от одной красоты захватить может, кто в том понимает.