В а с и л и н а. Лицо у твоего друга…
П а в е л. Сказал уж: мне с его лица не воду пить. Мне его квалификация нужна.
С улицы доносится частушка. Василина зарыдала.
(Резко повернулся.) Василина!.. Ты… чего? (Подходит.) Чего ты, скажи?
В а с и л и н а (рыданья душат ее). Это ты… ты скажи, как ты там… в Галиции… с полькой своей…. с Марией… Изменщик! Изменщик окаянный!
П а в е л. С какой Марией? Об чем ты?
В а с и л и н а. Может, у тебя от ней и ребенок там? Зачем я-то тебе? Поезжай к польке своей! Ой, горюшко мое, счастье мое загубленное!..
П а в е л (растерянно). Стой! Погоди! Подожди, Василина… Дай сообразить. (Резко.) Не причитай, говорю! Понял я! Понял, кто на меня… на любовь нашу замахивается!..
Входит Н и к и ф о р.
Н и к и ф о р (кашлянул). Не помешал?
П а в е л. В самый раз. (Подходит, хватает Никифора за грудки.)
В а с и л и н а. Паша! Не связывайся! Отпусти! Бог с ним!..
П а в е л. Нет уж, попридержу!..
В а с и л и н а. Пашенька!
Входит взволнованная Д о м н а И п а т ь е в н а.
Д о м н а И п а т ь е в н а. Паша… Депеша тебе… в Москву требуют.
П а в е л. Погодите, маманя, свидетельницей будьте. Николаю-угоднику молитесь, чтоб этот гад из моей избы ноне живым вышел. (С силой толкает Никифора на пол.) На колени! А теперь повтори все, что ты тут Василине без меня говорил. Слово в слово чтоб повторил.
Н и к и ф о р. Не помню, Пань… Може, что и сболтнул… Так по пьянке же…
П а в е л. Врешь, паскуда! Ну! Маманя, слушайте!
Н и к и ф о р. С Марией, мол, ты марьяжил… там… в Галиции… Пользовался… Жениться, мол, на ней хотел… Все будто…
П а в е л. А в самом деле как было?
Н и к и ф о р. Каюсь! Наговорил я на тебя, сам теперича не знаю, как получилось… Напраслину на друга взвел. Покарай меня, господи, на том свете!
П а в е л. Иуда-Искариот! Я тебя как товарища, как соратника к такому святому делу привлек… Замарал… Все замарал своими погаными ручищами… Вон из избы, червивая твоя душа! Забудь, что есть на земле село Мокрый Узень.
Н и к и ф о р (торопливо одевается, останавливается у порога). Теперича на прощанье, Пашка, и я тебе кое-что скажу… Баба твоя уговаривала меня, чтоб я с ней сбёг, в полюбовницы набивалась… Водку со мной хлестала — пусть дыхнет! Плакалась: изуродовал, мол, мне Пашка мою младую жисть…
П а в е л. Василина!
В а с и л и н а (в ужасе). Паша, неправда это!
П а в е л (Никифору). Брешешь, сука!
Н и к и ф о р (поднял с пола топор, швырнул к ногам Павла, сорвал с головы шапку, опустился на колени). На! Руби, ежели вру… Дыхнёт пусть!
Василина тыльной стороной ладони закрывает рот, отступает в глубину избы.
То-то… Сука-то, выходит, не я. А в деревне вашей я поживу. (Уходит, хлопнув дверью.)
П а в е л. Мама! (Опускается на лавку.)
Д о м н а И п а т ь е в н а. Пашенька… Сынок… Не могла Василина на такое… Не могла…
П а в е л. От нее самой таких слов не слышу…
В а с и л и н а. Господи, да за что же муки на меня эти? (Рыдает.)
З а н а в е с
АКТ ТРЕТИЙ
Кремль. Кабинет Ленина.
Голос Ленина из смежной комнаты — «верхнего коммутатора» Кремля: «…политбюро Цека просит сообщить всем ответственным работникам директиву Цека: обороняться до последней возможности, отстаивая Одессу и Киев; их связь и связь их с нами — до последней капли крови. Это вопрос о судьбе всей революции. Помните, что наша помощь недалека». Л е н и н возвращается в кабинет, проходит за свой стол, начинает, не садясь, разбирать лежащие на нем бумаги, проводит по уставшему лицу руками, будто желая снять с него паутину. Уперся руками в стол, сосредоточенно думает. В и к т о р и я входит со стопкой книг, наблюдает за Лениным.
Л е н и н. Забыл вас спросить, Виктория, как устроили товарища Павла?
В и к т о р и я. Он остановился у нас, Владимир Ильич. Всю ночь они с Георгием Максимовичем глаз не сомкнули и мне спать не давали.
Л е н и н. Помните — Поронин, Новый Тарг, мой арест, тюрьма…
В и к т о р и я. Конечно, помню.
Л е н и н. Если бы вы видели, Виктория, как товарищ Павел не хотел оставлять меня в камере одного… (Запнулся, кашлянул.) Ты… Ну-с, хорошо. Как он выглядит? Здоров? Как одет? Благополучно ли добрался до Москвы?
В и к т о р и я. Здоров, Владимир Ильич. Молодой, красивый, сильный. Очень возмужал.
Л е н и н. Ай да товарищ Павел! Ай да молодец! (Прошелся.) Дерзкий мечтатель и еще более дерзкий практик. Человек дела! Шутка ли — организовать первое в России товарищество крестьян по постройке сельской электростанции!.. Ах, если бы на сегодня нам иметь тысячу таких, как он! Хочу, хочу его видеть. Он знает, что я жду его?
В и к т о р и я. Конечно.
Л е н и н. Жду. Очень. Даже с каким-то необъяснимым волнением. Прошу тотчас же пригласить ко мне, как появится.
В и к т о р и я. Хорошо. (Направляется к двери, останавливается.) Владимир Ильич, позвольте вас спросить, что сказали врачи, которые осматривали вас сегодня?
Л е н и н (лукаво прищурил левый глаз). Надежде Константиновне не скажете?
В и к т о р и я. Нашли что-нибудь серьезное?
Л е н и н. Товарищеское слово даете, что не скажете ни Наде, ни Марии Ильиничне?
В и к т о р и я. Не скажу.
Л е н и н. Мое здоровье нашли в прекрасном состоянии. (Видит, что Виктория не верит.) Вы недовольны? (Смеясь.) Напрасно! Да, кстати, всех, кто появится сегодня в Совнаркоме из наших старых подпольщиков, без никаких, от моего имени направляйте прежде всего к докторам. И лично вам также предписываю пройти медосмотр. Непременно! Слышите?
В и к т о р и я. Я выполню вашу просьбу, Владимир Ильич.
Л е н и н. Не просьбу, а предписание. Строжайшее.
В и к т о р и я. Хорошо.
Л е н и н (заложив руки в карманы брюк). А теперь, товарищ Ухтомская-Кожухова, поздравьте меня с богатым охотничьим трофеем.
В и к т о р и я. Не понимаю, Владимир Ильич.
Л е н и н. У меня иногда зябнут ноги. По моей просьбе товарищи из комендатуры положили под стол кусок войлока. Но сегодня я обнаружил под столом вместо войлока шкуру белого медведя. Вот. Полюбуйтесь. Потрясающий трофей, не правда ли?
В и к т о р и я. Владимир Ильич, мы хотели как лучше… Мы с Надеждой Константиновной и Марией Ильиничной думали, что вам будет теплее…
Л е н и н. Это — непростительная, никому не нужная роскошь. Безобразие! Делаю вам серьезное внушение и требую убрать эту шкуру. Надежде Константиновне и Маняше я тоже дам взбучку. И потом: я неоднократно просил вас, Виктория, вообще согласовывать со мной всякое нововведение в оформлении моего рабочего кабинета.
В и к т о р и я. Хорошо, Владимир Ильич, шкуру мы уберем. Но разрешите заметить, что я видела куда более великолепные шкуры в других учреждениях, в кабинетах не очень ответственных работников.
Л е н и н. Да?.. Гм… Вы это категорически утверждаете? У них тоже шкуры? И не менее шикарные, чем эта?
В и к т о р и я. У многих, поверьте мне, Владимир Ильич.
Л е н и н. Охотно, охотно верю вам, Виктория. Ну что ж, ну что ж, не будем ссориться из-за шкуры не нами с вами убитого медведя.
В и к т о р и я. Не будем, Владимир Ильич. (Расставляет книги.)
Ленин проходит к столу, садится, работает.
(От книжного шкафа.) Владимир Ильич, у вас были на приеме крестьяне во главе с Ивановым…
Л е н и н. Из Владимирской губернии? (Как бы с самим собой, задумчиво.) Они были в лохмотьях, эти крестьяне, с тряпками на ногах и в лаптях. При теперешнем-то ненастье! Помню-помню. Так что?
В и к т о р и я. Им показалось, что в вашем кабинете холодно. Вернувшись домой, они в докладе на заседании волисполкома сказали, что Ленин работает в холодной комнате, может простудиться. Волисполком постановил послать вам вагон дров на средства исполкома, а в случае надобности поставить железную печь руками своего кузнеца.
Пауза. Ленин взволнован, он пытается скрыть это, отходит к окну.
Л е н и н. Снега, снега… (Пауза.) Помните, Виктория, как в эмиграции мы любили слушать романс Ипполитова-Иванова «Плачет и стонет великий народ»?
В и к т о р и я (расставляя книги). Помню, Владимир Ильич.
Л е н и н. Тысячи, десятки тысяч крестьян и рабочих ходят теперь со сбитыми ногами, невозможно всех обуть за счет государства. (Страстно, с болью.) Из какого глубокого и страшного ада должен подняться, выбраться наш народ! (Пауза.) Дорога к его освобождению трудна, но я верю в его героизм, он выбьется.
Входит К о ж у х о в.
К о ж у х о в. Здравствуйте, Владимир Ильич.
Л е н и н. Здравствуйте, главный осветитель России. А где же товарищ Павел?
К о ж у х о в. В «Электроземе». Добивается, чтобы ему заменили турбину в двадцать пять лошадиных сил на пятьдесят. Я ему помог. Оформляет документы.
Л е н и н. Я жду его.
К о ж у х о в. Он вот-вот будет, Владимир Ильич. Сейчас только одиннадцать тридцать, а мы записаны к вам на прием на двенадцать.
Л е н и н. Виктория, как только появится товарищ Павел, без задержки приглашайте его ко мне.
В и к т о р и я. Хорошо.
Л е н и н. А сейчас запишите, чтобы я не забыл. Об электрификации Мокроузенской волости, Кузнецкого уезда, Смоленской губернии. Затребовать от ВСНХ доклад о помощи в электрификации Мокроузенской волости. Главное — медь. (Кожухову.) Кстати, Георгий Максимович, инженер Ринго, заведующий электроотделом Московской губернии, стоит за пуск местных электроарматурных заводов — Вишнякова и Шамшина, например, в Москве. Сырье же имеется, между прочим, на артскладе в Московской губернии, девять верст от Москвы: миллионы пудов меди, свезенной во время войны из разных мест…