Грибы рассмеялись, их широкие зеленые шляпки закачались.
–Да ты не спеши столбенеть-то,– продолжил гриб.– Ты лучше посмотри в дальний угол. Спеси-то тогда и поубавится.
Ром взглянул в дальний угол и увидел там… самого себя рядом с пареньком в треугольной шапочке, из-под которой выглядывала косичка.
–Пройдет совсем немного разговоров, и произойдет то, что ты сейчас увидел. Мы, властелины гномов умеем смотреть вперед.– с беспечным достоинством сказал все тот же гриб, и видения в дальнем углу исчезли.
Ром подумал, что, по-видимому, этот гриб был здесь главным, хотя ничем особенным от других грибов не отличался – такая же зеленая шляпка на длинной ножке, такой же невзрачный голосок.
–Нет-нет, я не главный, мы тут все равны.– сказал гриб. Он, похоже, умел читать чужие мысли.– Сейчас ты спросишь, "что значит властелины гномов?" Что ж, отвечу…
–Что значит властелины гномов?– неожиданно для себя спросил Ром.
–…Быть властелинами гномов значит вершить их судьбу,– как ни в чем ни бывало продолжил гриб.– К тому же… Ну… обедать ими, завтракать, ужинать. Словом, поступать с ними по своему усмотрению.
–Небольшая, но важная поправка,– сказал другой гриб.– Не "обедать, завтракать и ужинать", а "завтракать, обедать, полдничать и ужинать".
–Ну, это смотря откуда отсчитывать,– заметил гриб на кривой ножке.– Конечно, я понимаю, что не очень красиво говорить о гномах, как о блюдах… Вообще-то мы гномов уважаем… Но таковы уж обстоятельства, и ничего поделать с этими обстоятельствами нельзя. Гномы ведь кто? Труженики и еще раз труженики.
–И еще и еще раз труженики,– вставил из дальнего угла какой-то гриб.– Скромные, покладистые. В общении и на вкус весьма приятные.
–Весьма, весьма,– дружно поддержали грибы и закачали шляпками.
–Хлопот они никому не доставляют. Всю жизнь трудятся, а когда наступает их последний час, приходят сюда и рассыпаются в пепел. Топ-хлоп, и то, что было гномом, вмиг становится пеплом. Это чтобы собратьев не обременять похоронными хлопотами, и нас покормить. За тысячи лунных восходов мы съели столько гномов, что знаем о них все. Но в последнее время гномы стали портиться. Нет, они не стали менее вкусными, но… К трудовым своим обязанностям стали относиться менее ревностно, появились среди них лентяи. Нравы их стали падать. Вот ты только что видел, как будешь беседовать с Юлаем. Можно ли было представить каких-нибудь двести лунных восходов назад, что юный гном посмеет так одеваться? Несуразная шапочка, легкомысленная накидка… А волосы-то, волосы! Чего доброго, он скоро в ухо серьгу вставит! Эдак придет ночь, когда гномы, вместо того чтобы работать, заведут здесь оперу и бары, а мы останемся голодными!
Грибы возмущенно загудели, закачались, некоторые заохали.
–Ну а я-то тут при чем?– поинтересовался Ром.
–Разумеется, ни при чем. Ты всего лишь наше орудие, с помощью которого среди гномов будет укреплена дисциплина и восстановлена древняя нравственность. Видел ли ты золотого мальчика, которого везли на мессу?
Ром утвердительно кивнул.
–В следующую мессу таким золотым мальчиком должен был стать ты.– сказал гриб, росший прямо из стены.– У черного мага Манулия есть договоренность с гномами. К каждой новой мессе они изготавливают ему особенную золотую иглу, а он дарит им мальчика, в котором живет свет. Игла нужна магу, чтобы смотреть в ее ушко недобрым глазом в мир людей и наводить там порчу. А мальчик нужен гномам, чтобы черпать вдохновение для рук. Они приковывают его к стене и перед работой касаются его пальцами. Тогда пальцы их обретают вдохновение, а мальчик… мальчик становится все золотее и золотее, пока вовсе не делается золотым. Вообще-то гномов нельзя упрекнуть в непорядочности. За свет вдохновения они честно платят золотом. И даже, когда мальчик делается совершенно золотым, и ему уже все равно, они не переплавляют его на свои нужды, как поступили бы прохвосты, а отдают миру. Статую вывозят на мессу, и ночные зарницы разносят ее золото по всем землям.
–А что, гномам больше неоткуда черпать вдохновение, кроме, как из мальчиков?– поинтересовался Ром.
–Разумеется, неоткуда!– воскликнул гриб.– Не могут же гномы высовывать из горы пальцы! Во-первых, это было бы смешно, а во-вторых, гномы боятся живого света, он превращает их в камни. А в мальчиках живет скрытый свет, свет вдохновения, который необходим в работе. Видел бы ты, какие чудесные украшения изготавливают гномы для Великой госпожи Неи! А какое великолепное оружие куют они для Гората и его слуг!
Грибы восхищенно загудели.
–Однако мы решили наказать гномов,– прервал гудение гриб, росший из потолка каморки.– Наказать для их же блага. Юлай выведет тебя из горы, и гномы лишатся источника вдохновения. Великая госпожа Нея и Горат будут недовольны работой мастеров и для гномов наступят суровые времена.
–Очень суровые! Очень!– закричали грибы.– Вот тогда-то гномы и призадумаются! Тогда им не до забав станет! Тогда-то и восстановится прежняя дисциплина! Да здравствует порядок! Да здравствуют обеды! Долой оперу!
Из стены в углу каморки выдвинулся камень, и в образовавшемся отверстии показалась голова молодого гнома в треугольной шапочке. Глаза его блестели задором.
–Вы звали меня, друзья?– гном быстренько оглядел каморку и вопросительно посмотрел на Рома.
–Юлай, ты видишь юношу, которого твои сородичи по варварскому своему обычаю намерены приковать к стене.– сказал толстый зеленый гриб, произраставший на камне, отодвинутом Юлаем.– Ты должен его спасти. Мы знаем, что сердце твое полно благородства, а голова – замечательных замыслов. Ты один из немногих гномов, кто презрел дикие обычаи старины и решил посвятить свою жизнь прекрасным идеалам справедливости.
При этих словах Юлай покраснел от удовольствия, а грибы закричали разом: "Спаси его, Юлай! Не дай свершиться несправедливости!"
–Несправедливости?– Ром презрительно усмехнулся. Он был возмущен коварством и лицемерием грибов.– А вдруг я не захочу спасаться и останусь здесь!?
–Ты хочешь быть прикованным к стене и превратиться в золотую статую?– хихикнул рядом гриб.– Не старайся выглядеть глупее, чем ты есть на самом деле. И потом… посмотри-ка в угол и ты увидишь, что сейчас будет.
Мальчик посмотрел в угол и увидел себя, проворно влезающего в тайный лаз.
–Я ненавижу это подземелье!– вдруг воскликнул Юлай, и косичка его задрожала, как бы разделяя чувства гнома.– Эта бесконечная глупая работа, этот вечный мрак и огонь! Я счастлив, что могу вывести тебя из этой гнусной горы, незнакомец! А к тому же мне так хочется напакостить сородичам…– Юлай вдруг потупился и обиженно надулся.– Они ведь меня за уши таскают… Говорят, что я бездельник. А я им говорю, что неблагородно чумазым-то ходить, что есть возвышенные интересы…
–Ну ладно, хватит, благородный Юлай!– дружно закричали грибы.– Пускайтесь в путь, а то гномы вот-вот вернутся.
Ныряя в потайной ход вслед за Юлаем, Ром – ему действительно не хотелось стать статуей – почувствовал, что поскользнулся.
–Я же говорил, что он меня раздавит!– раздался вдогонку возмущенный крик.
Потайной ход был поначалу узким и колючим, как лучина. Но внезапно он расширился, будто лопнул, и превратился в галерею с высокими стрельчатыми окошками в стенах. Ром заглянул в одно из них и увидел внизу огромный сверкающий зал. Тысячи ручьев, мерцающих всеми цветами радуги, бежали по его ровному полу. Они причудливо отражались в стенах, испещренных кристаллами и в зеленом с разводами потолке.
–Это главный цех гномов,– сказал Юлай.– Здесь плавят золото, серебро и еще что-то наподобие.
–А там, что такое?– Ром кивнул на приземистые сооружения, похожие на домики без крыш.
–Это дома, в которых живут гномы. Они стоят прямо в цехе, чтобы на работу быстрее приходить.
–Почему же они без крыш?
–Каких еще крыш?– удивился Юлай. Как и остальные гномы, он не знал, что такое крыши, поскольку внутри горы дожди никогда не шли, и в крышах не было никакой необходимости.– Если ты спрашиваешь про удобства, то сразу скажу: никаких удобств глупые гномы не признают. Им бы все работать да работать. Ковать, чеканить и как его… В общем, жить меж этих ограниченных существ мне совершенно невыносимо. Только грибы меня здесь и понимают. Да еще некоторые из наших. Они тоже живут умственными устремлениями, на работу не ходят и презирают глупые традиции старины, вроде мессы. Вон Кинок, он после меня самое возвышенное существо здесь.
Внизу на камне, покрытом цветастом пледом, возлежал толстый лысый гном в полосатом халате и желтых носках. Одной рукой он поддерживал свою задумавшуюся голову, а в другой его руке медленно дымилась изогнутая трубка.
–Юлай, грибы говорили об украшениях для госпожи Неи. Ты не видел среди этих украшений ананас из золота?– спросил Ром.
–Что такое "она нас", я не знаю, но из золота есть что посмотреть в сокровищнице.– сказал Юлай.
По галерее они обошли главный цех и поднялись по лесенке в сокровищницу. Ни одному человеку в мире еще не удавалось увидеть сразу столько драгоценностей. При свете факелов тяжко мерцали сундуки, наполненные свежеотлитыми золотыми и серебряными монетами. На стенах красовались изумительной работы мечи и сабли, с рукоятками инкрустированными сапфирами и изумрудами и одеяния, вытканные золотыми нитями и затейливо усыпанные сверкающими камнями. Здесь можно было увидеть массивные перстни с жирными яхонтами и тончайшие колечки с бирюзой, броши с бриллиантами в виде смородиновых кистей и диадемы из драгоценных лепестков, блистающих, как змея на солнце, горделивые царские короны и надменные кубки, серебряные и золотые брюхатые слитки. Казалось, что все золото мира и все его драгоценные камни собрались в этой подземной сокровищнице. И только одного золотого ананаса здесь не было.
–Тут столько красивого,– разочарованно сказал Ром.
–Да уж, у нас всякого такого добра навалом. Льем, куем, чеканим.– Юлай высокомерно задрал подбородок, будто лил, ковал и чеканил он, а не его собратья.