Сны с чёрного хода 2 — страница 5 из 68

Александр на мгновение замер. Лия видела, как его глаза слегка сузились – не в раздражении, а в интересе:

– Любопытный вопрос, – сказал он, чуть медленнее, чем обычно.

Девушка почувствовала, как по спине пробежал холодок – он зацепился за её мысль.

– Борхес – особый случай, – продолжил Александр, чуть приподняв бровь. – Он играл с текстами, словно архитектор, строящий здания без дверей и окон. Читатель у него – не только наблюдатель, но и заключённый в этих лабиринтах. В этом смысле его философия граничит с идеей, что текст живёт отдельно от автора, что после публикации писатель перестаёт ему принадлежать.

Он сделал небольшую паузу, будто ожидая её реакции.

Лия сглотнула, ощущая, как внутри неё вспыхивает напряжение, похожее на едва уловимую, но ощутимую искру, соединяющую их взгляды. Это был тот самый момент, когда между двумя людьми, связанными невидимыми нитями прошлого, возникает что—то необъяснимое – неуловимое, но абсолютно реальное. Она никогда раньше не говорила с ним так, не осмеливалась пересечь ту грань, за которой её восхищение могло обрести форму. Но теперь всё изменилось.

Впервые она чувствовала, что способна повлиять на ход событий, изменить течение той истории, которая когда—то закончилась для неё горьким сожалением. Мысль о том, что её слова пробудили в нём интерес, что его взгляд задержался на ней дольше обычного, накрыла её с неожиданной силой.

В груди словно взорвалось осознание: если она смогла это сделать, если смогла вызвать в нём искру внимания, значит, всё происходящее – не просто воспоминание, не блеклые отголоски прошлого, а нечто большее. Второй шанс.

Это понимание обрушилось на неё с такой внезапностью, что она едва не пошатнулась. Если ей дано вновь пройти этот путь, значит, теперь она может прожить его иначе. Но что, если судьба уже предрешена, и любой шаг в сторону от записанного когда—то сценария приведёт к последствиям, о которых она даже не догадывается? Её сердце билось с такой силой, что, казалось, готово было вырваться из груди. Но одно было ясно: теперь она не могла отступить, не могла позволить себе снова оставаться в тени.

Глава 2

Лия открыла глаза, но ещё несколько секунд оставалась неподвижной, прислушиваясь к себе. Голова немного кружилась, тело казалось неподъёмным, словно её вытянули из глубокой, вязкой воды, а теперь нужно привыкнуть к воздуху и свету.

Сон, который она видела, всё ещё витал в сознании, не давая ей сразу понять, где именно она находится. Тёплое осеннее солнце пробивалось сквозь тонкие занавески, скользило по стенам, по знакомым очертаниям мебели, по светлому пледу, небрежно сброшенному на край кровати. Всё выглядело так, как должно, но Лия не могла отделаться от ощущения, что нечто важное ускользает, что реальность чуть сдвинулась, словно книга, закрытая на одной странице, а потом открытая на другой.

Она сделала глубокий вдох, наполняя лёгкие воздухом, но теперь в нём не чувствовалось свежести. В комнате стоял едва уловимый, но отчётливый запах кофе, словно кто—то недавно поставил чашку на стол, а теперь ушёл, оставив после себя лишь слабый аромат. Лия нахмурилась, но пока не двинулась с места. Её разум ещё не до конца покинул тот сон, в котором она снова была двадцатилетней, снова сидела в тесной аудитории, ловила взгляд Александра, чувствовала, как внутри вспыхивает то ощущение, от которого когда—то бежала. И теперь, проснувшись в своей привычной жизни, она не могла сразу отпустить его.

В груди всё ещё оставалось странное, щемящее тепло. Воспоминания, пробудившиеся во сне, держались за сознание, как сухие листья, прижатые к стеклу ветром. Она не хотела их стряхивать. Тот мир был слишком реальным, слишком ощутимым, чтобы просто раствориться в утренней рутине. Лия помнила, как свет падал на деревянные парты, как в воздухе витал запах мела, как в коридорах звучали приглушённые разговоры. И, главное, как её взгляд невольно цеплялся за Александра – молодого, полного внутренней силы, уверенного в себе. Он не знал тогда, что станет для неё таким важным. Он и не мог знать.

Лия моргнула, возвращая себя в настоящий момент. Она по—прежнему лежала в постели, но теперь уже отчётливо ощущала границы своего тела, реальность своей квартиры, устоявшийся ритм жизни, от которого её на мгновение оторвал этот сон. Она провела рукой по простыне – ткань тёплая, мягкая, но чужая её внутреннему состоянию. Слишком современная, слишком далёкая от той шероховатой студенческой жизни, которую она только что пережила во сне. И всё же она не могла просто встать и начать день, как если бы ничего не произошло.

Ностальгия поселилась в ней, окутала её, как тонкая паутина. Не просто по юности, не просто по тому, кем она была когда—то. По чему—то большему. По чему—то, что она потеряла, но до сих пор не могла назвать. Лия зажмурилась, пытаясь заставить себя отпустить это ощущение, но оно не уходило. Оно жило в ней, заполняло её, делало воздух плотнее, мысли – медленнее.

Она снова глубоко вдохнула. Запах кофе ещё держался в комнате, но теперь к нему примешивалось что—то ещё – лёгкий, почти неуловимый аромат книги, пролежавшей на полке слишком долго. Лия знала этот запах – смесь старой бумаги, чернил и времени. Он не мог появиться просто так. Ей казалось, что раньше его здесь не было. Или был, но она никогда не замечала?

Когда Лия приподнялась на локтях, волосы сползли с плеч, щекоча кожу. Комната выглядела привычно, но ей всё равно казалось, что что—то в ней изменилось. Возможно, свет падал по—другому, возможно, тени были чуть длиннее, чем обычно, возможно, запах кофе задержался слишком надолго. Всё казалось на месте, но ощущение нереальности не уходило.

Она медленно села, опустив ноги на пол. Деревянные доски приятно холодили ступни. Женщина вдохнула ещё раз, словно пытаясь убедить себя, что всё так, как должно быть. Но вместе с воздухом в её сознание снова просочился образ Александра – сосредоточенного, слегка хмурого, поправляющего очки перед тем, как сказать что—то, что заставит всех замереть в ожидании продолжения. Она закрыла глаза, снова видя его перед собой. И это было мучительно. Не из—за сожаления, не из—за воспоминаний, а потому, что ощущение его присутствия было настолько сильным, что казалось настоящим.

Она провела ладонями по лицу, пытаясь избавиться от этого, но не смогла. Она вернулась. Не только во сне. Что—то в ней изменилось, словно сон вытянул наружу то, что годами было спрятано глубоко внутри.

Затем Лия встала. В комнате было тихо, только слабый шелест листвы за окном напоминал, что за стенами дома живёт другой мир. Мир, в котором она должна жить. Но внутри всё ещё жила другая реальность, не отпуская её обратно.

Лия сделала несколько шагов по комнате, ощущая, как пол приятно холодит босые ступни. Она двигалась медленно, машинально касаясь предметов, словно пытаясь убедиться, что они реальны. Подошла к комоду, провела пальцами по гладкой деревянной поверхности, задержала взгляд на книге, лежащей у изголовья кровати. Её закладка находилась не на том месте, где она остановилась накануне. Но разве это не могла быть её же рассеянность?

Она повернулась и направилась к двери, ведущей в коридор. Ощущение лёгкого головокружения не уходило, но теперь оно сопровождалось странной, необъяснимой тревогой. Как будто всё вокруг оставалось прежним, но в то же время что—то было не так. Неуловимая разница, от которой становилось не по себе. Не изменилось ничего значительного – те же стены, те же предметы, та же расстановка, но стоило посмотреть чуть внимательнее, как возникало ощущение, что детали сместились, как если бы кто—то сдвинул их на миллиметр в сторону.

Она прошла в гостиную. Здесь тоже всё выглядело привычно: мягкий диван с пледом, небольшая стопка книг на журнальном столике, недопитая чашка чая, оставленная с вечера. Но что—то в этом всём не давало ей покоя. Лия машинально взяла в руки книгу, полистала страницы, но не нашла в ней ничего странного. Тот же текст, знакомые строки. Она положила её обратно, прижала пальцы к вискам и глубоко вдохнула. Возможно, дело в сне. Возможно, он был настолько реальным, что теперь её мозг не сразу может перестроиться на настоящее.

Лия двинулась дальше, прошла мимо книжных полок, взгляд зацепился за фотографии в рамках. Их расположение тоже казалось правильным, но на одну из них она посмотрела дольше, чем на другие. Снимок был ей хорошо знаком – она сделала его несколько лет назад во время путешествия, но не помнила, чтобы он стоял именно здесь. Или стоял?

Она подошла ближе, взяла рамку в руки. На фотографии она, чуть моложе, в солнечных очках, улыбается в объектив на фоне морского пейзажа. Всё верно. Но что—то в этом снимке всё равно заставляло её испытывать смутное беспокойство. Как будто что—то в её памяти не совпадало с тем, что она видела перед собой.

Она поставила фотографию на место и двинулась дальше. Проходя мимо зеркала в прихожей, замедлила шаг, а потом остановилась. Отражение смотрело на неё, как всегда, но что—то в нём показалось ей странным. Она вгляделась в своё лицо, провела рукой по щеке, коснулась волос. Всё было так, как должно быть – знакомый овал лица, привычные черты, но почему—то она ощущала лёгкую отстранённость, как если бы смотрела не на себя, а на едва заметную версию себя.

Губы выглядели чуть тоньше, чем она привыкла. Или ей просто казалось? Веки немного утяжелились и нависли, как будто после долгого сна, но в этом не было ничего необычного. Усталость? Сонное оцепенение? Она долго смотрела на себя, пытаясь поймать ощущение нереальности, но с каждым мгновением оно становилось слабее. В конце концов, она глубоко вздохнула, отвернулась и продолжила путь.

В спальне всё было на своих местах. Она открыла шкаф, провела взглядом по развешенной одежде – знакомые силуэты платьев, костюмов, рубашек. Всё было так, как она привыкла видеть, но стоило ей потянуться за одним из платьев, как она замерла. Это была вещь, которую она не помнила.