ребенке маленьком выражаешься. Да и нам слушать это ни к чему"
"Мать твою! Милицию приведу!"
А тут как раз рядом с площадкой шел милиционер с овчаркой. Вот она к этому самому милиционеру и пристала.
Дальше вот что было:
"Гражданка! Товарищи правы - здесь не детская площадка, а собачья. Нечего вам тут делать".
А сам пошел к нам. Он-то знал, зачем свою овчарку ведет.... заниматься тем же - бегать по полосе препятствий.
Мент, оказывается, был к тому же моим знакомым. Вместе же собак воспитывали.
Ну я ему предложила... на предмет матерной ругани привлечь эту ненормальную бабу.
Вы бы слышали... как сразу изменился ее тон.. Типа... не виноватая я, ребенок у меня...
Ха... окончилось тем, что ее попросили не подходить и близко к собачьей площадке...
КОШАЧЬЯ МАТКА
Пятилетняя Катька плакала, размазывая по щекам слезы, грязь и кровь. Не от боли, а от обиды плакала.
Первоклассник Димка растирал ушибленное камнем колено и ругался: "Дура! Кошачья матка! Камнями швыряется, а еще матные слова говорит!"
Катька не знала, что такое матные слова, но понимала, что привязывать к кошачьему хвосту консервные банки - это нехорошо.
И она еще раз повторила: "Ты дурак-пи.дурак! Кошек мучишь. Ты плохой"
Мимо шла Катькина и Димкина соседка тетя Вера: "Катенька, зачем ты плохие слова говоришь? А кровь у тебя откуда?"
"Кошка поцарапала"
"А что так?"
"Димка кошке банку к хвосту привязал, а я ее отвязать хотела."
Димка пожаловался: "Она матные слова говорит, все ее маме сейчас расскажу. Дура!"
И тут вернулась из магазина Катькина мама: "Катя! Марш домой! Немедленно! Ты какими словами ругаешься? Стыдно должно быть!"
Дома мама отчитала и поставила в угол.
"Ну подожди, отец с работы придет, он тебе покажет, как матерные слова говорить! И сколько раз я тебе уже говорила - не подходи к дворовым кошкам! Заразишься лишаем! Позорище какое... И что из тебя вырастет?"
"Витинар" - тихо сказала Катька
"Что?". Тут мама рассмеялась и простила Катьку.
"Выходи из угла. Нет такого слова "витинар". Есть - "ветеринар". А ну, повтори."
"Ве-те-ри-нар!" - сказала Катька по слогам.
"Хорошо. Ты поняла, что плохие слова говорить нельзя? Ты же не бандит, а девочка!"
"Я больше не буду! Мам, а что это за слово - дурак-пи.дурак? Так все мальчишки в саду говорят."
"Катя! Сейчас по попе получишь! Большая девочка уже, читать умеешь, а такие глупости спрашиваешь. Нет такого слова, поняла? В книжках ты его видела?"
"Не видела" - согласилась Катька
"А если не видела, то и не говори слова, которые в книгах не пишут! В следующий раз отцу расскажу, если услышу, что ты ругаешься! А сейчас можешь на улицу идти, только чур к кошкам не подходить и не ругаться! Хорошо?"
"Ладно, мам... ну я пошла?"
"Иди ты уже, а то я обед не успею сделать"...
.... Через 15 минут... Катька выходит из подъезда, пряча в кармашке передника кусок утренней котлеты. Ну конечно.... Всегда свой обед да завтрак с кошками делит. Кошки к Катьке бегут, подняв хвосты.... Потому, что знают - у девочки всегда что-то для них есть вкусненькое.
Дала Катька кошке котлету и смотрит, как ест обиженная Димкой кошка. А Димка тихонько кулак из-за угла показывает, потому что соседка все же нажаловалась его маме, что ее милый сыночек кошек мучает и обижает маленьких девочек. И Димка, разумеется, не хило получил за это по заднице.
"Кошачья матка!" - повторил он давешнее ругательство - "всем ребятам скажу, чтобы они так тебя называли. Дура!"
И прилепилось к Катьке на все детство прозвище, которым Димка ее наградил.
Только Катька не обиделась, а наоборот гордилась своим "ником". И всем говорила, что обязательно будет ве-те-ри-наром и будет работать в зоопарке.
СОВСЕМ ПЕРЕПУТАЛИ...
Не совсем собачья история
Жили мы в 2000-е годы в самом центре белорусской столицы. Дом один из самых известных в городе, и, наверное, один из самых престижных.
А во дворе под неусыпным милицейским контролем стадо пьяниц и бомжей "паслось". Часть их них - пришлые из других, гораздо менее престижных районов, а часть - местная сбомжевавшаяся публика, из бывших так сказать, интеллигентных семей - профессорских да горсоветовских, а то и цковских.
Нормальные жильцы, понятно, всю эту шушеру алкогольную презирали и временами жалели. Но никто из нас с такими бывшими господами общаться не хотел. Знаете ли... запах, насекомые да зараза. Мало кого устраивает.
Потом... ну в подъездах они, бывало, общественные туалеты частенько устраивали и даже ночлежки. За что неоднократно получали кто по голове, кто и по более мягкому месту. В том числе и от моей любимой боксерши, которая пару раз пробовала на вкус бомжацкие брюки. :) после чего эти брюки приобретали еще более бомжацкий вид.
И ясен пень, что под всяческими предлогами публику эту в парадные старались не пускать.
А потом и вовсе замки вставили.
И вот однажды....мы с матушкой прогуливали во дворе свою собаку. Идем с прогулки, а в нашу дверь ломится форменная алкоголичка: майка грязная, мятая, брюки какие-то тоже видавшие разные виды, голова нечесаная кажется несколько дней. О, Господи - думаем - опять какая-то бомжиха ночевать устраивается.
"Вы к кому?" - спрашиваем как можно вежливей. А у самих внутри так и кипит: "Ну сволочь!!!!"...
И вдруг сия мадам на ломанном русском языке нас спрашивает: "Эмили зтесь шивет?"
Что???? Да, у нас в подъезде жила сотрудница американского посольства. ....
Оказывается, ее подруга из посольства Грейт Бриттн к ней в гости на пикник пришла...
Мда... Вот бы попались-то! Мы ж хотели нашего милиционера к ней на аудиенцию пригласить...
Впрочем, а что же она хотела? Одеваться-то надо прилично да и волосы хоть раз в день причесывать.... Минск, дорогая английская леди - не Лондон. У нас люди как бомжи в гости не ходят. :)