Поди сюда, Тристан.
Явление четырнадцатое
Диана, Тристан.
Спешу услышать повеленья,
Хоть и стыжусь своих штанов;
Ваш секретарь, мой благодетель,
Уже давненько на мели.
А плохо, если кабальеро
Лакея держит замухрышкой:
Лакей — и зеркало, и свечка,
И балдахин для господина,
И это забывать невместно.
Мудрец сказал: когда сеньор
Сидит верхом, то мы ступени,
Затем что до его лица
По нашему восходят телу.
Он, видно, большего не может.
Что ж, он играет?
Вот уж если б!
Ведь кто играет, тот всегда
Возьмёт своё то с тех, то с этих.
Бывало, всякий царь учился
Какому-нибудь рукоделью,
Чтоб, если на войне иль в море
Он потеряет королевство,
Иметь, чем прокормить себя.
Счастливец тот, кто с малолетства
Обучен хорошо играть!
Игра, когда сидишь без денег,
Есть благородное искусство
Легко добыть на прокормленье.
Иной великий живописец,
Упорно изощряя гений,
Портрет напишет, как живой,
Чтобы услышать от невежды,
Что он не стоит трёх эскудо;
А игроку — сказать лишь этак:
«Иду!» — и если повезло,
Глядишь — и взял все сто процентов.
Он, словом, не игрок?
Он робок.
Он вместо этого, наверно,
Любовью занят.
Он? Любовью?
Вот шутка!
Это лёд чистейший!
Однако человек, как он,
Изящный, холостой, любезный
Не может не таить в душе
Какого-нибудь увлеченья.
Мне вверены ячмень и сено,
Я не ношу записок нежных.
Весь день он тут, у вас на службе,
Ему и времени-то нету.
А вечером он не выходит?
Я не хожу с ним; изувечен —
Нога разбита у меня.
Как так, Тристан?
Могу ответить,
Как плохо вышедшие замуж,
Когда у них лицо пестреет
От синяков, что расписала
На нём супружеская ревность:
Скатился с лестницы, сеньора.
Скатился?
И весьма почтенно:
Все рёбрами пересчитал
Ступеньки.
Что же, и за дело,
Тристан. С чего это ты вдруг
В светильню шляпой вздумал метить?
(в сторону)
А ну тебя! Вот чёрт возьми!
Ей вся история известна.
Что ж ты молчишь?
Стараюсь вспомнить,
Когда бишь я упал… Да, верно:
Сегодня ночью здесь кружили
Нетопыри, в окно влетели;
Я шляпой начал в них кидать;
Один пронёсся мимо света,
И я, швырнув в него, попал
В светильню и при этом вниз
По всем проехался ступеням.
Придумано великолепно.
А знаешь, старые рецепты
Считают кровь нетопырей
Испытанным и верным средством
Для выведения волос.
Пущу им кровь; тогда, поверь мне,
Хватая случай за вихры,
Ты промахнёшься, мой любезный.
(в сторону)
Ей-богу, дело вышло скверно.
Бывает, мы в светильню метим,
А попадаем мы в тюрьму.
(в сторону)
Я всё-таки в большом волненье!
Явление пятнадцатое
Фабьо, затем маркиз Рикардо и Сельо. Диана.
Фабьо
Пожаловал маркиз Рикардо.
Диана
Скорее пододвиньте кресла.
Входят Рикардо и Сельо, уходят Фабьо и Тристан.
Рикардо
С тревогой в сердце, с мукой безответной,
Которая всегда в груди живёт
У тех, кто к цели близится заветной,
Меня любовь, Диана, к вам влечёт.
Я снова здесь, хотя, быть может, тщетной
Мою мечту соперник назовёт,
Который, грёзой сладостной обвеян,
Не столь вам предан, сколь самонадеян.
Вы так красивы, что, взглянув на вас,
Я убеждён, что вы благополучны.
У женщины — как опыт учит нас —
Здоровье с красотою неразлучны.
Вы свежестью так радуете глаз,
Что лишь невежда, лишь глупец докучный,
Который до рассудка не дорос,
Вам о здоровье задал бы вопрос:
Итак, что вы благополучны, зная
По вашим восхитительным чертам,
Хочу узнать, сеньора дорогая,
Насколько я благополучен сам.
Диана
Сеньор маркиз, вы лишний раз, блистая,
Образчик вкуса подаёте нам.
Но стоит ли такого славословья
Обычный вид покоя и здоровья
А что до вас, — мне кажется, не я
Благополучью вашему хозяин.
Рикардо
Вы знаете, верна любовь моя
И образ ваш в душе моей изваян.
Давно согласна ваша вся семья,
Чтоб наш союз был нерушимо спаян,
И неизвестен только ваш ответ.
Лишь он решит, я счастлив или нет.
Когда бы я, взамен моих владений,
Которыми я славен и богат,
Владел землёй от взморий, чуждых тени,
До алых царств, где клонится закат,
И золотом, кумиром поколений,
И перлами, которые струят
Ресницы звёзд, и кладами Востока,
Пути морей взбраздившими широко,
Я положил бы их у ваших ног.
Не сомневайтесь: вдохновлённый вами,
Мой дерзкий путь бесстрашно бы пролёг
Туда, где день не озарён лучами;
Я бы попрал, средь бури и тревог,
Пустыни волн дубовыми стопами,
Чтобы достигнуть до полярных скал,
Куда вовек смельчак не проникал.
Диана
Я уважаю ваше благородство,
Я верю вам, признанью сердца вняв.
У наших мыслей есть, быть может, сходство;
Но я не знаю, как посмотрит граф.
Рикардо
Ему в одном дарю я превосходство:
Граф Федерико ловок и лукав.
Но я надеюсь: суд ваш будет правый,
Вы ослепите этот взгляд лукавый.
Явление шестнадцатое
Теодоро, Диана, Рикардо, Сельо.
Пусть ваша милость взглянет и решит.
Вы заняты, и я ничьих доселе
Не крал минут.
Нас время не теснит.
Я в Рим пишу письмо.
Всего тяжеле
В почтовый день растянутый визит.
Вы очень милы.
Если б в самом деле!
(Тихо к Сельо.)
Ну, Сельо, что ты скажешь?
Что она
Ваш страстный пыл вознаградит сполна.
Уходят Рикардо и Сельо.
Явление семнадцатое
Диана, Теодоро.
Написали?
Да, причём
Вышло плохо, — видно сразу:
Я работал по приказу.
Покажите.
Вот.
Прочтём.
(Читает.)
«Кто любит вслед чужой любви, тот жаден,
В нём завистью зажжён сердечный пыл;