Три дня он не появлялся в их общей комнате, а на четвёртый Инна подстерегла его в институте и остановила, крепко ухватив за руку.
– Ты напрасно выбрасываешь коленца, Митя, – проговорила она, глядя ему в лицо злыми глазами. – От меня ты всё равно никуда не денешься. Мы женаты, и я беременна.
Дима посмотрел на неё удивлённо. А потом на лице его проступило выражение, которое она не совсем поняла – в нём были и злость, и жалость, и ещё что-то, похожее на боль.
– Я с тобой жить больше не буду, – хмуро проговорил он, – и ты меня не заставишь.
– Ещё как заставлю, – Инна криво улыбнулась. – Не забывай, что у тебя в кармане партбилет.
Тут он побледнел ещё больше, хотя, казалось, и некуда уже. Вырвал из её цепких пальцев рукав пиджака и быстро ушёл, не оглядываясь. К ней больше не вернулся. Инна в ответ отказалась отдать ему его вещи. Он наплевал и на это.
А спустя неделю его действительно вызвали в партком. Правда, парторг института Сергей Алексеевич, разговаривая с ним поначалу строго и даже жёстко, поглядывал, вместе с тем, сочувственно. Какой же мужчина не поймёт его, оказавшегося в такой дурной ситуации, что впору в рубрику «Нарочно не придумаешь» подавать. В общем, поговорили они в итоге по душам, и парторг согласился никаких санкций против Димы не предпринимать при условии, что он не станет подавать на развод. Ну, поссорились молодые супруги, с кем не бывает. Дима согласился. Развод ему был не так уж и нужен. Всё равно его теперь в ЗАГС никаким калачом не заманишь. А то, что институту не нужны неприятности, он понимал хорошо. Уж как-нибудь до конца года перекантуется.
Так и слонялся он весь последний курс по чужим общежитиям и друзьям. То там голову преклонит, то здесь. С Инной старался не встречаться, насколько это было возможно, – они, к счастью, не на одном потоке учились. А защитив диплом, подался на самую дальнюю стройку, только бы от неё подальше.
Вернувшись в родные пенаты, он узнал, что его жена родила девочку и теперь живёт со своей семьёй. Оказывается, ей удалось получить общежитие потому только, что семья жила за городом, имея свой дом и приличное хозяйство. И помогали ей родители всегда. А Дима ей давно нравился, она на него глаз положила и добилась своего, надеясь из него успешного мужа со временем сделать. Не думала она, что он таким несговорчивым окажется.
Свою дочь Дима увидел, когда девочке было уже лет пять. Его тёща привезла к нему ребёнка и познакомила их. Девочка была хорошенькая и, кажется, умненькая. Увидевшись с ней раз, и другой, и третий, он попался-таки в сети отцовской любви. И ещё его жгло сознание своей вины – ведь он ребёнка бросил. Но увидеться с женой он отказался категорически. Этого он просто не мог сделать, не мог и всё. Он даже по телефону с ней говорить не мог, сразу впадал в состояние, близкое к бешенству, как только слышал её голос. А Инна была спокойна. Она прекрасно жила в доме родителей. Замуж больше выходить не собиралась, и Дима был уверен, что исключительно назло ему. Но к ребёнку он привязался.
Время шло. Дмитрий Александрович рьяно делал карьеру и преуспел в этом, став со временем руководителем крупной строительной организации. Как только изменились времена, и на личные дела столь строгое внимание обращать перестали, он оформил развод с женщиной, которая не только сломала ему жизнь, но и искалечила душу. Однако повторно жениться не стал. Построил себе дом, который очень любил. Сюда частенько наведывалась дочь Евгения, потом стала появляться внучка Сонечка. И Дмитрий Александрович постепенно понял, что они связали его по рукам и ногам.
Женя всегда была с отцом мила и ласкова, проявляла заботу о его здоровье, но иногда в её мимолётном взгляде он улавливал жёсткость, которая напоминала ему о том, что это не только его дочь, но и Инны. И она выросла рядом с матерью. Конечно, яблочко от яблоньки, как говорится,… Но ему очень хотелось верить, что и от него дочь получила какие-то моральные качества, которые помогут ей не стать откровенно похожей на мать.
Дмитрий Александрович немного взбодрился, когда Женя вышла замуж и пожелала жить отдельно от матери. Он помог молодым с приобретением жилья, да и потом многое делал для Жени. Он готов был выполнить любую её просьбу, а у дочери их всегда находилось немало. Новоявленный зять ему, однако, совсем не нравился. Павел был, на его взгляд, довольно скользким и нагловатым типом и к тому же алчным. Но это был выбор дочери, и он не стал ей мешать. Хотелось думать, что этих двоих связала любовь. Хотя поверить в это было трудно. Эта супружеская чета напоминала скорее двух шахматистов, склонившихся над доской и просчитывающих каждый ход в стремлении к победе. Поэтому все встречи с дочерью происходили обычно на его территории, с зятем Дмитрий Александрович старался общаться как можно меньше. Но Евгения появлялась в его доме довольно часто, обычно без предупреждения и в разное время, иногда и совсем уже поздно. Простая логика подсказывала, что дочь явно отслеживает его личную жизнь, чтобы не пропустить появление в его доме чужой женщины. Мысль была болезненной – не хотелось думать, что его обложили как зверя в берлоге. Поэтому он гнал её от себя. С женщинами, конечно же, встречался – ведь он живой мужчина, чёрт побери, и в нём заложена здоровая мужская сила, которая требует выхода. Но встречи эти были всегда организованы так, чтобы остаться незаметными. Он очень надеялся, что до того, чтобы нанять частного детектива, его близкие всё же не дошли. Но, тем не менее, был очень осторожен. Длительных отношений с женщинами не заводил, никаких обещаний никому не давал и в свой любимый дом ни одну из них никогда не приводил.
Многое изменилось, когда родилась внучка. Сонечка была совершенно очаровательным ребёнком. Малышка внешне была похожа на мать, но он улавливал в ней и свои черты, и от этого сердце деда таяло. А ребёнок был к нему искренне привязан. И эта чистая, незамутнённая детская любовь грела сердце мужчины, закостеневшее в холодном панцире. Он сам, своими руками заключил своё сердце в этот непробиваемый чехол – просто боялся ещё раз испытать боль, подобную той, что осталась позади.
Эти мысли и воспоминания донимали Дмитрия Александровича всё то время, что он ехал домой, распрощавшись с Ангелиной. Однако они не отпустили его и тогда, когда он переступил порог своего любимого, обожаемого дома. Его дом был крепостью, где он мог спрятаться от любых жизненных невзгод. Так ему, во всяком случае, казалось. И вот сегодня эта надёжная цитадель дала трещину. Ангелина вместе с ним вошла на бережно охраняемую личную территорию и по-хозяйски расположилась рядом. Вместе с ним прошла в спальню, где Дмитрий Александрович переоделся в уютный домашний костюм, затем в ванную, а теперь вот уселась рядом с ним у камина. И что же это такое, скажите на милость?
Свои отношения с женщинами Дмитрий Александрович строил по принципу завоевателя. Увидев особу женского пола, пробуждающую в нём желание, он обычно оценивал свои возможности – ну там наличие мужа, любовника и прочих препятствий – и потом, если дорога была открыта, принимался за дело. И практически всегда побеждал. Но, удовлетворив разгоревшееся желание, как правило, довольно быстро остывал и сводил отношения на нет. Сейчас же всё было совсем не так. Он захотел эту женщину и получил её. Насладился ею сполна, по самое некуда. И сбежал от неё, надеясь, что теперь мысли о ней не станут больше тревожить его по ночам. А то ведь спать плохо стал после той случайной встречи на дороге. Томление по ней, именно по ней, а не по любой женщине, пробуждало его среди ночи, хоть беги за ней, адрес-то известен. Но ведь и это не помогло. Вот она, оставленная там, на дороге, возле её дома, сидит здесь, рядом с ним. Смотрит в лицо своим мягким взглядом чистых дымчатых глаз, гладит руку, слегка прижимается всем телом. И ему, странное дело, хочется прижать её к себе и сидеть, обнявшись, у огня. Просто сидеть, чувствуя её радом. А потом отвести в спальню и уложить в собственную постель. Нет, на подвиги его сейчас не тянет. Он выложился полностью, и тело его требует передышки – не мальчик ведь уже, и так геройствовал по полной программе. Хочется не страсти, а той тихой радости, которую испытал он в ночь, проведенную в маленьком домике у ручья, когда её тело, мягкое и шелковистое, уютно устроилось в его объятиях, и пространство между ними было сведено к минимуму, почти что к нулю. Ему так хорошо было тогда, как никогда прежде. И подумалось, что это то единственное, то правильное, что нужно ему в жизни, чтобы быть не просто успешным мужчиной, а мужчиной счастливым.
Вон Игорь, друг его, слишком многого в карьере не добился, сейчас ходит у него в заместителях – один из трёх замов. Не слишком густо для рвущегося вверх мужчины. Но ведь и Игорь излишними амбициями никогда не страдал. Для него в жизни очень важна и другая её часть – личная, семейная. Подумать только, сколько лет прошло с той студенческой свадьбы, а они с Наташкой его по-прежнему живут душа в душу. И в доме их, довольно скромном, по понятиям Дмитрия Александровича, так тепло и уютно всегда, что уходить не хочется. А от этих двоих, когда они рядом, прямо сияние какое-то исходит. Троих детей уже, считай, вырастили, а всё как молодожёны смотрятся. Когда Игорь на свою жену глядит, в глубине его глаз загорается мягкий свет, а иногда так просто пламя бушует – это когда его желание одолевает. Помнится однажды на Новый Год, когда они втроём сидели возле украшенной ёлки в квартире друзей, Дмитрий Александрович вдруг уловил это пламя в глазах друга, направленных на жену. Наташка подняла на него взгляд, и выражение лица стало такое, что у невольного наблюдателя сердце дрогнуло и что-то заныло внутри. Женщина любила и хотела своего мужа. Тогда Игорь, прорычав что-то невразумительное, ухватил жену за руку и уволок её в спальню. Минут через двадцать они вернулись. Наташка выглядела слегка смущённой, но очень счастливой. Игорь же весь раздулся от гордости и удовольствия – мужчина, опять покоривший свою женщину и вполне её удовлетворивший. И это на пятом-то десятке, после стольких лет совместной жизни!