— Ничего. Я… — Он видел, как помпон на шапке мальчика мелькает в хлебном отделе. — Мне нужно ещё разобрать коробку с манго, так что если мне сейчас нужно…
— Нет! — Она вырвала у него яблоко и водрузила его обратно на вершину пирамиды, так резко, что фрукты из нижнего ряда разъехались и испортили идеальную картину. — Это ты уже потом в порядок приведёшь. Давай, пошли!
— Прошу прощения…
Пожилой мужчина в пальто из верблюжьей шерсти и твидовой клетчатой кепке вежливым движением руки попросил разрешения пройти по узкому проходу.
Реснитчатая продавщица отступила на шаг назад и профессионально улыбнулась. Потом вновь посмотрела на Финна и, щёлкнув пальцами, ткнула в комнату для персонала. Затем направилась к кассам.
— Извините, не подскажете, где здесь пакеты? — вновь подал голос старик в кепке.
Не глядя, Финн указал на стойки с пакетами возле баклажанов. Он пытался отыскать взглядом мальчика, но того было не видно. Должно быть, он ушёл.
Финн ощутил разочарование, как будто ему нанесли мощный удар в расслабленный живот.
— Ах, да вот же они, — кивнул мужчина.
Он оторвал пакет от рулона и разок встряхнул, чтобы тот раскрылся. Затем протянул костлявую руку и взял то самое идеальное яблоко с верхушки пирамиды.
10
Объявление раз за разом крутилось на канале «ТВ2 Новости» с пятиминутными интервалами. Молодая ведущая напускала на себя обеспокоенный вид, пока её старший коллега рассказывал зрителям:
«Полицией Копенгагена объявлен в розыск десятилетний Лукас Бьерре. Мальчик пропал сегодня из школы Нюхольм, и полиция просит людей, которые имеют сведения о местонахождении мальчика, помочь в поисках».
Фото Лукаса Бьерре было развёрнуто на весь экран, а голос телеведущей вещал с мрачным авторитетом:
«Согласно сведениям полиции, Лукас Бьерре имеет рост ниже среднего для своего возраста, около 138 сантиметров, голубые глаза, светлые волосы. Последний раз его видели в восемь утра в школе Нюхольм. Он был одет в тёмно-синий пуховик и чёрные брюки. С собой имел оранжевый рюкзак».
На экране появились компьютерные эскизы пуховика и рюкзака.
«Дутая куртка, на спине нашивка с изображением канадского поп-певца Джастина Бибера. Оранжевый школьный рюкзак «Lego Ninjago» с отражателем фирмы «Stormtrooper», который вы сейчас видите на своём экране».
Телеведущий серьёзно кивнул, поддерживая коллегу.
«Полиция просит всех, кто видел Лукаса Бьерре в течение дня, и тех, кто располагает другими сведениями о нём, связаться с полицией Копенгагена по телефону 114».
Между словами «сто» и «четырнадцать» он сделал небольшую паузу, показывая, что объявление заканчивается. Ведущие стёрли с лиц грустные выражения и продолжили эфир.
«А теперь время прогноза погоды. Микаэль Шолль, как ты думаешь, сможем ли мы в ближайшее время насладиться хорошей погодой?»
«Нет, Пауль, к сожалению, пока её ничто не предвещает. Зато у меня хорошие новости для любителей лыжных гонок». Ба-да-бинг! «В ближайшие пару дней температура опустится до семи градусов ниже нуля, и нас ожидает обильный снегопад».
— Скажи-ка, на кого он похож, этот ведущий? — спросила Элоиза и сонно поднялась с дивана, когда в комнату вошла Герда.
Герда пристально посмотрела на экран, склонив голову набок.
— На помесь Клауса Мейера[13] и… Человека в жёлтой шляпе[14]? — сказала она и с размаху села на мягкие диванные подушки.
Элоиза улыбнулась.
Она пошла на кухню и вытащила из холодильника бутылку шардоне. Она не спросила разрешения, да это было и не нужно. Герда была для неё семьёй. Не по крови, разумеется, но по всем ключевым критериям. Она взяла два бокала из шкафа над раковиной. Затем вернулась в гостиную и забралась к Герде под мягкий плед. Та внимательно слушала объявление, которое снова передавали по новостному каналу.
— Блин, как же это ужасно, — Герда прижала руки к щекам и покачала головой, — нам бы стоило сейчас остаться на улице и продолжать поиски. Как-то неправильно сидеть сложа руки!
Многие родители, бывшие на месте, когда приехала полиция, сразу же принялись за поиски мальчика в школе и в округе. Все начали по цепочке обзванивать знакомых, а группам добровольцев выделили по улице. Те сразу же принялись активно их прочёсывать, как делают добровольцы Красного Креста, когда собирают пожертвования в коробочки для мелочи.
Элоиза, Лулу и Герда искали на улице Бредгаде, в ресторанах и в забегаловках Нюхавна. Никто из тех, кого они там встретили, мальчика не видел. В конце концов у Лулу от холода посинели губы, и они решили пойти домой. Но масса добровольцев по-прежнему прочёсывали город, а синие огни полицейских машин уже пятый час беззвучно мигали по всему кварталу.
Элоиза налила в бокалы вина и протянула один Герде. Герда взяла его, не отводя глаз от экрана, и Элоиза какое-то время разглядывала подругу. Она вдруг осознала, что Герда похудела. Ключицы в вырезе чёрной футболки обозначились острее обычного, а руки будто истончились. На них проступили жилки.
— Скажи, ты сейчас совсем ничего не ешь? — спросила Элоиза.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты похудела.
— Считаешь? — Герда посмотрела на свои руки. Потом пожала плечами. — Может, немного. Это потому, что Кристиан сейчас всё время в разъездах. Из-за этого вся еда у нас простая, такая, какую любит Лулу, а когда три дня подряд у нас на обед спагетти болоньезе, я просто теряю аппетит.
— А где он на этот раз?
— В Денвере.
— В Денвере? — Элоиза нахмурилась. — Это там люди ходят в ковбойских шляпах и кожаных штанах?
— Нет, это в Далласе, в штате Техас. А Денвер находится в Колорадо.
Элоиза привыкла слушать о поездках Кристиана, и почти всегда речь шла о небольшом ряде городов: Гонконг, Нью-Йорк, Шанхай, Париж… Столицы моды. О Денвере она слышала первый раз. По крайней мере, в связи с работой Кристиана.
— Компания открыла там магазин, и теперь в список добавился Денвер. Как будто нам без него было мало. — Герда сонно посмотрела на Элоизу. — А как там Мартин, где он сегодня?
— В Брюггене[15]. Почти такая же экзотика, как Денвер.
— Он сегодня ночует у тебя?
— Нет, я сегодня не особенно в силах. — Элоиза поднялась и выглянула в окно. На другой стороне улицы Ольферта Фишера, на один этаж выше квартиры Герды, виднелись окно её собственной гостиной и её балкон. Зелёный тент отцепился с одной стороны и развевался на ветру, и каждый раз, когда он задевал железные прутья решётки, слышался грохот. Этот звук будил её последние пару ночей уже несколько раз, и каждый день перед сном она напоминала себе, что нужно заняться починкой.
Она вспомнила о таблетке и задумалась, когда лучше её принять. Врач сказал, что этому нужно будет посвятить целый день, но он также упомянул, что времени у нее полно. Во всяком случае, пара недель точно, до того, как наступит критический момент. Может, ей стоило отложить статью о ПТСР и взять на следующей неделе выходной?
— На что у тебя больше сил нет? На Мартина? — спросила Герда.
Элоиза отвлеклась от своих мыслей. Она присела на подоконник и потёрла глаза, испачкав чёрной тушью кончики пальцев.
— У-гу, — кивнула она.
Герда сдвинула брови:
— Почему? У вас что-то не так?
— Всё так, но… Он заводит разговоры о будущем, — Элоиза выделила слово в воздухе указательными пальцами.
— И что же?
— О будущем, — повторила она, как будто это слово само по себе делало дальнейшее обсуждение бессмысленным. — Думаю, он вообразил, что я из тех людей, с которыми можно заводить семью.
— И это проблема?
— О да. Это проблема! Единственная семья, членом которой я хочу являться, это твоя. Ты, Кристиан и Лулу — это имеет смысл. А всё остальное, — она покачала головой, — Not so much[16].
На прошлой неделе Мартин Дюваль, с которым Элоиза встречалась последние полтора года, снял для них летний домик в Рёрвиге. Вплоть до этого момента она полагала, что он понимает, с кем имеет дело, и принимает её такой, какая она есть.
Сломленной.
И поэтому иной.
Но в Рёрвиге он использовал любую возможность настроить воздушных замков и забрасывал удочки касательно планов на будущее.
Именно в таком месте и хочется состариться, правда? У моря. Здесь можно будет наслаждаться старостью. Учить внуков запускать воздушных змеев. Готовить рыбу на гриле на пляже. И прочее в таком духе.
Элоиза рассматривала его в молчаливом ужасе. Парализованная мыслью о какой бы то ни было будущей старости, которая Мартину к тому же виделась набором идиллических кадров из немецкой рекламы шоколада.
Что скажешь, Эло? Мы с тобой — старенькие, седенькие… Здесь.
Он сделал глубокий вдох, глотнул свежего, морозного запаха влажного мха, хвойного леса и моря. Потом посмотрел на неё сквозь запотевшие стёкла очков и рассмеялся.
Я счастлив с тобой, ты знаешь об этом?
Элоиза с ни к чему не обязывающей улыбкой отделывалась от всех вопросов и маневрировала с хореографическим изяществом; соврала о звонке с работы, на который было необходимо срочно ответить, и вышла одна из дома, к деревьям. Она долго бродила по лесу, и ей куда легче было представить себя одиноко живущей в одном из старых покосившихся домиков, видневшихся в чаще, чем частью полноценной семьи в построенном архитектором летнем доме на первой линии.
Счастье?
То, что Мартин называл счастьем, казалось Элоизе ничем иным, как фантомом. Электрическими разрядами, которые при определённых обстоятельствах могли без предупреждения проходить сквозь тело и давать ощущение комфорта. Предательские импульсы в мозгу, целью которых было притупить то чувство бессмысленности, на котором зиждилась вся её жизнь.