Короткие гудки.
Ноги Ханны приросли к земле. Она криво ухмыльнулась, глядя на притихший телефон, потом — на особняк. В кабинете отца — кабинете Уайета Джейкобса — горел свет.
Узурпатор прибыл. И даже не поздоровался. Ничтожество! Грубиян, который не считается ни с чьими чувствами! Как он посмел требовать встречи в такое позднее время?
Ханна решила перезвонить ему и сказать, что ее рабочий день закончен и она зайдет завтра. Но, согласно одному из пунктов ее нового контракта, на который особо указал Бринкли, проигнорировав вызов босса, она рисковала потерять работу.
Ханна бросила быстрый взгляд на грязную одежду. Если бы она хотела произвести хорошее впечатление, то привела бы себя в порядок.
Но она не хотела.
Ханна не нашла в Интернете ничего, что могло бы связывать Джейкобса с лошадьми. Почему же он купил ферму?
Может, он — один из тех богачей, которые считают, что иметь коневодческую ферму модно и весело? Если так, он не имеет ни малейшего понятия о том, как много труда, денег и личной заинтересованности потребует «Сазерленд».
Как ни претило Ханне идти на встречу в таком виде, Джейкобсу придется иметь дело с грязью и пылью. Добро пожаловать в наш мир, Уайет Джейкобс!
Воспрянув духом, Ханна решительно направилась через лужайку к двери, ведущей в кухню, однако вспомнила, что дом больше не принадлежит ее отцу и она не имеет права запросто пройти через кухню и полакомиться великолепной стряпней Нелли.
На расстоянии десяти ярдов от нее открылась дверь кабинета, ведущая в патио, и в проеме появилась высокая широкоплечая фигура Уайета Джейкобса. Взгляд его темных глаз пригвоздил Ханну к месту, как канцелярской кнопкой.
— Входите, док. — Он махнул рукой так же, как поманил бы собаку.
Ханна ощетинилась. Джейкобс вызывал у нее странное желание огрызаться и чуть ли не рычать, и это удивляло молодую женщину. Откуда взялась странная раздражительность? Ханна всегда предпочитала элегантные улыбки и южное очарование. «Побеждай дружелюбием», — советовала Нелли, и до сих пор эта тактика не подводила.
Уайет Джейкобс, похоже, вызвал к жизни ее темную сторону. Нужно очень осторожно вести себя во время беседы. В руках Джейкобса, мужчины, которого Ханна не знала и знать не хотела, было ее будущее, будущее лошадей и остальных служащих. Главное — помнить о том, что она член команды.
— Лучше поговорим на свежем воздухе. — Ханна Сазерленд произнесла эти слова с вежливой улыбкой, которая прямо-таки сочилась враждебностью. Она указала на свои черные туфли на невысоком каблуке, покрытые пылью. — Поскольку я не ожидала, что вы вызовете меня так поздно, я принесла с собой частичку конюшни.
Грязными были не только ее туфли. Уайет заметил пятно на высокой скуле. Потом грязь на белой футболке, украшенной логотипом фермы, привлекла его внимание к ее груди. Еще одно пятно обнаружилось на внутренней стороне стройного упругого бедра, обтянутого тканью цвета хаки. Сегодняшнее одеяние Ханны было несравнимо с теми дизайнерскими тряпками, которые она надела в день их первой встречи, тем не менее на ней были дорогие часы и бриллиантовые серьги.
Уайет уловил слабый запах конюшни. Но, кроме запаха лошадей, древесной стружки и сена, ощущался еще какой-то аромат — очень женственный, притягательный, как дорогие французские духи. Его сердце неожиданно забилось чаще.
Он чуть ли не с лупой изучал резюме и биографию мисс Сазерленд в поисках недостатков и слабостей и не нашел ничего хорошего в ее привилегированном воспитании. Она явно получала все, что хотела, на блюдечке с голубой каемочкой.
— Кроме лет, проведенных в колледже, вы никогда не жили вдали от отца и его чековой книжки, не так ли?
Она напряглась, ее улыбка стала натянутой.
— Нет.
— И у вас не было другой работы, кроме этой, которую вы получили за красивые глаза.
— Я получила ее не за красивые глаза. И свою научную степень я заслужила. Мой рабочий день закончен, мистер Джейкобс. Вы хотели сказать мне что-то, что не может подождать до утра?
Лучи заходящего солнца играли на золотистых прядях в ее каштановых волнистых волосах — прядях, над которыми работал, скорее всего, дорогостоящий парикмахер. В голубых глазах не было ни милосердия, ни интереса, ни женской мягкости. Уайет был ей противен, и все попытки скрыть это были тщетны.
— Встретимся в офисе завтра в полдень, — заявил он.
— Зачем? — Ее глаза сузились.
— Покажете мне ферму.
Ханна пронзила Уайета тем высокомерным взглядом сверху вниз, который напомнил ему о первой любви, разбитом сердце и женском предательстве.
— Я не могу бросить все ради вашей экскурсии… сэр, — добавила она в последний момент.
— В полдень я увижу, насколько вы цените вашу работу.
— Завтра у меня нет ни одной свободной минуты. Мы сейчас очень заняты.
— Почему?
Ханна моргнула, и Уайет впервые заметил ее длинные густые ресницы.
— Что — почему?
— Почему вы сейчас очень заняты?
Между бровями Ханны пролегла складка.
— По субботам к нам приезжают клиенты. Думаю, не надо вам напоминать, что на носу сезон спаривания.
Знания Уайета о разведении лошадей были весьма ограниченны.
— В полдень, доктор Сазерленд.
— Я найду кого-нибудь, кто покажет вам ферму, кого-нибудь, у кого найдется на это время.
— Ваш отец утверждает, что вы знаете ферму лучше, чем любой другой служащий. Так что мне нужны вы. Это не обсуждается.
— Я живу здесь всю жизнь и, конечно, знаю каждый клочок земли. Но, как бы мне ни хотелось показать вам здешние чудеса, у меня есть график работ, которому нужно следовать.
У него появилось примитивное желание скинуть ее с пьедестала, на который она себя вознесла. Тем не менее сопротивление этой дамочки возбуждало Уайета. «Да ты законченный дурак, Джейкобс!» Уголок его рта дернулся, в то время как он старался скрыть свое раздражение на нее и на себя.
— Неужели вы собираетесь облегчить мне жизнь, Ханна?
— Что вы имеете в виду?
— Согласно контракту, вы будете уволены, если не сможете выполнять мои требования. Изыщите время показать мне ферму или забирайте свою последнюю зарплату.
Ее губы сжались, а на щеках появились алые пятна.
— Вам нравится власть, которую дают контракты, подписанные без нашего ведома, не так ли? Мы все на испытательном сроке, хотя раньше прекрасно справлялись со своей работой.
— Я босс. Ваш босс.
Ханна окинула его раздраженным взглядом:
— Я покажу вам ферму.
Она по-военному развернулась на каблуках и ушла.
Ее округлая упругая грудь подпрыгивала при каждом шаге. Тело Уайета немедленно отреагировало, и это ему совсем не понравилось.
О да, он угадал. Ханна Сазерленд, с ее дорогими украшениями, золотистыми прядями волос, маникюром и завышенными требованиями будет приносить одни проблемы.
Пока он от нее не избавится.
Но похоже, он еще не скоро сумеет сделать это.
Глава 3
Субботним утром дверь в лабораторию Ханны распахнулась, напугав ее. Уайет вошел по-хозяйски, будто это место принадлежало ему. Собственно, юридически так оно и было. Но это были владения Ханны — единственное место, где царил порядок и покой, вне зависимости от того, в каком хаосе пребывала ее жизнь.
Ханна напряглась, волосы на затылке встали дыбом. Она никогда прежде не ощущала прямо-таки животную ненависть к кому-либо, и сила бурлящих в ней эмоций удивила женщину.
— Вы сказали — в полдень. Еще рано. — Она старалась говорить вежливо, но, судя по ухмылке Уайета, ей это плохо удавалось.
Его темные глаза остановились поочередно на каждом предмете оборудования, прежде чем вернуться к ней — только для того, чтобы также внимательно изучить и ее.
— Дождь усиливается. Я хочу, чтобы вы показали ферму сейчас.
Дождь? Ханна моргнула и прислушалась. И правда, дождь барабанил по металлической крыше конюшни. Она была так погружена в свои проблемы и заботы, что не обратила внимания на этот звук.
Ханна посмотрела на Уайета. Его гладкие скулы были выбриты совсем недавно, а волосы были чуть влажными. Неожиданно Ханна представила его лежащим на смятых простынях…
Откуда это взялось? Она прогнала мысль прочь.
Черный кашемировый свитер обрисовывал широкие плечи Уайета, в V-образном вырезе проглядывала белая футболка, вытертые джинсы облегали голени и длинные мускулистые бедра. Что-то — не иначе раздражение — заставило ее сердце биться чаще.
— Мне нужно закончить с заказами, прежде чем их отправят на почту. Возвращайтесь в двенадцать. Пожалуйста, — добавила она.
Ханна не собиралась позволять ему срывать план работы и таким образом давать повод для увольнения.
— Наблюдение за служащими необходимо в любом новом деле. Я начну с вас. Посмотрю, чем вы занимаетесь.
Негодование в ее душе боролось с беспокойством, выводя Ханну из душевного равновесия, но выставить хозяина она не могла.
— Тогда хотя бы закройте дверь. В лаборатории не должно быть пыли, а температура поддерживается постоянная.
— Это так важно?
— Учитывая то, что я работаю с образцами, стоящими тысячи долларов каждый, — да, такой контроль важен.
В его глазах блеснуло любопытство. Уайет медленно подошел, вторгаясь в ее личное пространство, но Ханна не сдвинулась с места, не собираясь уступать место у микроскопа, несмотря на горячее желание оказаться как можно дальше отсюда.
— Над чем вы работаете, док?
Странный вопрос для человека, которому принадлежит все вокруг.
Все, кроме нее, конечно.
— Проверяю жизнеспособность образца, прежде чем заморозить его и отправить заказчику.
— Образца чего?
Он шутит?!
— Спермы. Хотите взглянуть?
Она вынуждена была посторониться. Уайет склонился над микроскопом:
— Скажите, что это?
Ханна вздохнула, пытаясь сосредоточиться на вопросе, но аромат его одеколона — пачули, сандаловое дерево и кипарис — отвлек ее.
— Это сперма жеребца-производителя Командора, — наконец ответила она. — Он приносит «Сазерленд» самую большую прибыль.