Вот с дара проповедничества мы и начнем. Кто такой проповедник? Оглянитесь вокруг, дорогие мои: вы видите окружающие вас иконы. Это все великие проповедники. Да-да! Не только славный апостол Павел, не только мудрые Василий Великий и Иоанн Златоуст, несущие людям Слово Божие, но и Николай Чудотворец, Исаакий Далматский, Спиридон Тримифунтский, Ксения Петербуржская, Серафим Саровский, Александр Свирский и Александр Невский – тоже великие проповедники! Проповедующие дело Божие своими жизнями, своим примером. Это высочайшая проповедь. Ведь проповедников-то много, а вот праведников – мало. Как говорили мудрые: «подражай хотя бы одному из сих, кои лики ты видишь здесь, - и ты будешь велик перед Богом и человеком». На Руси самой любимой книгой была «Жития святых». Истории удивительные, восхищающие, подчас мистические, но всегда зовущие к добру своим примером. Иконы, как говорили древние, это Библия, написанная не словами, а красками. Мы смотрим на них и вспоминаем их деяния, получаем от их опыта советы на все случаи жизни… Борис Раушенбах как-то сказал: «Как ученый, могу сказать: икона обращается к разуму человека, живопись эпохи Ренессанса – к чувствам, а модернизм – к подсознанию Это явная революция от человека к обезьяне… Мировая живопись не создала ничего выше русской иконы 15-16 веков!». Проповедник – не писатель! Писатель говорит от себя, он может позволить себе роскошь быть талантливым или даже гениальным. Проповедник же только передает сохраненное веками, но это сохраненное – выше гениальности, ибо он передает слова Бога. Апостол Павел говорил: «…если я благовествую, то в этом нет для меня похвалы, это для меня необходимость: ибо горе мне, если я не благовествую». Знаете ли вы, что большинство христианских книг и даже музыкальных произведений на Руси не подписывались? Творящие на христианские темы писатели и композиторы считали нечестным приписывать себе данное им свыше. Человек, увидевший Чудо, просто бежит и радостно показывает его людям, говоря «я нашел», а не «я создал». Так в компанию 1812 года, священники, совершавшие подвиги на поле брани награждались крестами с надписью: «Не мне, не мне, а Имени Твоему!». Проповедник не сочинительствует от себя, а лишь зовет к Тому, Кто Говорит. Посмотрите на икону Спасителя. В одной руке Он держит Евангелие, а другую поднял в жесте, который не многие смотрящие понимают. Это не просто благословение. На языке древних ораторов этот жест означал: «Я пришел и говорю. Молчите и слушайте». Он – Учитель, а я всего лишь пытаюсь повторить сказанное. И оттого насколько это у меня получается, настолько я радив как ученик. В древнегреческих школах было принято вывешивать изображение основателя этой школы. И глядя на Лик Христа надо не только просить у Него благ, но и думать – ученик ли ты Его или турист, заглянувший ради любопытства. Анри де Любак сказал замечательно: «Нам не было поручено сделать так, что б истина восторжествовала. Нам было поручено лишь свидетельствовать о ней». И здесь я прерву сам себя. Если вас хоть что-то заинтересовало – не ленитесь, узнайте об этом больше. Заинтересовало – ищите, и найдете удивительное!
Меня часто спрашивают: в чем отличие христианина от обычного, очень хорошего человека, живущего за правилам морали и нравственности. Ну, во-первых, сначала узнайте, откуда взялись эти истоки морали, а во-вторых… главная беда «общечеловеческих ценностей» в том, что они не способны излечить мир от «общечеловеческих подлостей. Христианство – исцеляет, преображая человека….
На монетах кто-то, излишне усердный, изобразил Георгия Победоносца… Оставите ли вы эти «жалкие пять копеек» валяться в пыли, или поднимите не ради денег, а ради сбережения святыни? Что вы скажете суеверному трусу, боящемуся поднять чей-то утерянный крестик из страха что «возьмет на себя чужой крест»? Как вообще переводится слово «суеверие» и почему православные не суеверны? Интересно – изучайте, думайте…
Милостыня… Как правило – пара-тройка рублей, на которые голодный и хлеба не купит, зато амбиции, словно храм построил, и при этом «утешающие» мыслишки: «Ничего что мало дал – он все равно пропьет или вообще меня обманывает, я же читал «расследования журналистов», что нищие это подпольные миллионеры» … Ну, во-первых, когда ты разжимаешь ладонь, отпуская эту монету, ее берут ангелы, как добрый дар от сердца, а уж на что она пойдет потом – не твоего ума дела. А во-вторых… В одном из храмов России произошел страшный случай. Человек ворвался в церковь и открыл стрельбу по прихожанам. Патронов у него было много, но погибли только двое – монахиня, вызывавшая полицию и нищий, просивший до этого милостыню на паперти. Когда началась стрельба, он пошел на безумца, пытаясь обезоружить. Получил пулю в ногу. Упал. Поднялся, снова пошел. Получил вторую пулю… Пополз к убийце… Третью… Четвертую… Четыре пули, предназначенные для других… Четыре пули. Четыре жизни. Жизни тех, кто давал ему хлеб…Что такое милостыня? Сколько надо дать? Кому? Думайте…
Вспомним Пимена Великого: «Сделал великое дело, и если от демонов искушения нет –Богом не принято». Так делать или не делать? Бояться последствий, ждать какой-то награды, похвалы, признания? Делать добро только близким родственникам, потому что «на всех не напасёшься, всех не пережалеешь»?
Почему Бог не является нам каждый день в небе, громовым голосом требуя соблюдать Его Законы, а лишь ждет проявления воли самого человека, не желая насиловать эту волю?
Почему люди, зная, как поступать хорошо, и что это было бы полезно для всего мира в целом, все равно продолжают поступать плохо, даже когда ведают что творят? И почему монахи предпочитают отдавать свою волю – Богу?..
«Обряд» - в переводе на русский – «одежда». Так почему люди больше тянуться к обрядам, не желая заглянуть за эти «одежды», в суть?
Почему человек считает себя самого единственно верным каноном и мерилом всего? («Канон» это палка, применявшаяся строителями, что-то вроде нашего «метра», которым измеряют предметы для приведения их к единым стандартам.) Оценивая «хорошо» или «плохо» лишь априори, а то и вовсе – по своему комфорту?
Знаете ли вы, что Христос почил на кресте с молитвой, которой учила его мама? Эту молитву дети читали в древнем Израиле? Что это за молитва?
Почему Бог не создал всех людей с одинаковыми способностями, умом и силой? И почему необходимы общины в которых люди совершенно разных способностей и дарований могут помогать друг другу данными им талантами и возможностями? Почему Библия, по вразумлению Духа Святого, написана самыми разными людьми – от царя до раба, от священника до воина, от богача до нищего?
Да, я мог бы спросить вас о авантюрных головоломках и тайнах, будоражащих незрелые умы столетиями, но спрашиваю о сущности и ошибках человека. О возможностях его и страстях… Кто мы? Что можем? Для чего родились? Сложные вопросы? Если будете думать – найдете ответы. Главное – ищите…
Убрав за ушедшими слушателями воскресной школы скамейки, Иван ушел по делам, а Сергей направился было к столу, но дорогу ему преградил здоровый как дуб и столь же «одеревеневший» от выпитого бугай.
-Ты смотритель? – тяжело дыша, спросил он.
-Я, - вздохнул Сергей, прикидывая, что сейчас начнется. До начала вечерней службы оставались считанные минуты, а этот «гость» явно настроен был на нешуточный скандал. Вывести такого богатыря из собора незаметно явно не получиться. Онисин, как профессиональный боец мог бы вырубить его одним хорошим ударом… если б не находился в соборе… Приближалась явная беда…
- Тебя как зовут?
-Сергей.
-А меня – Коля… Серега! – с надрывом зарычал бугай. – Что мне делать?! Я спать не могу! Ты думаешь я пьяный?! Да! Я – пьяный! Я ведь стаканами пью, забыться пытаясь… Сегодня третий день пошел... Не сплю… потом словно в пропасть проваливаюсь, но ни отдыха… ни даже просто забыться не могу… одно и то же, одно и те же, как пластинка заезженная… Я воевал… Людей убивал… Столько лет прошло… Врачи… Что врачи?! Что они могут… А я уже не могу… Просто не могу… Для вас я тоже враг, да?! Раз воевал, убивал…
-Что ты орешь, как пароход в тумане?! – перебил его Онисин. – Видишь икону? Это – Александр Невский. Вояка был получше твоего! Однако его икона здесь висит… Потому что он людей защищал…
Здоровяк замер, переводя взгляд со смотрителя на икону.
- И случиться война, ты опять возьмешь автомат и пойдешь! – продолжал чеканить Сергей. - А если не ты, то кто?! Или ты хочешь, что б вместо тебя бабы с вилами да коромыслами на врага вышли?
-Ну… как бы…
-Это – воинский собор. Здесь молились герои! Они Отечество защищали. Женщин, детей, веру, храм этот… Да, по канону Василия Великого, солдат, проливший кровь, на три года от причастия отстраняется, но и это – часть его жертвы за людей. И солдатам этим и священники и мирные жители в ноги за их подвиги кланялись, как спасителям, своей жизни ради других не жалеющих…
Трезвеющий на глазах верзила окинул Онисина цепким взглядом:
-Ты ведь тоже служил?
-Служил.
-И здесь работаешь?
-Работаю…
Неожиданно дебошир громко зевнул и сам удивился:
-Ты смотри… И что мне делать?
- Трезвей. Приходи на исповедь к священнику, он тебе дальше все расскажет… Только обязательно приходи.
-Приду, - сказал он, повернулся и пошел к выходу, но у самых дверей обернулся: - Ты это… Спасибо…
- Не за что, - ответил Сергей, повернулся и увидел стоящих в двух шагах от него настоятеля и Ивана.
-Ну что, Иоанн Владимирович, - спросил настоятель. – Может, пора уже нашего «стажера» на полноценное дежурство переводить? С ночными дежурствами и, так сказать, утверждением в должности? Как думаешь?
-Воля ваша, - сказал Иван. – Я могу лишь рекомендовать… Но я бы рекомендовал.
- Стало быть, на том и порешим, - сказал отец Варфоломей. – Примите мои поздравления, Сергей Николаевич, теперь вы – смотритель собора….