Сцены из сельской жизни своим искусным и тонким изображением немного напоминают знаменитый шедевр средневековой полиграфии – Часослов герцога Беррийского. Обрамляет сельские картины изумительный скульптурный орнамент, где впервые в готическом искусстве были стилизованно изображены острые листья аканта, тогда как раньше предпочитали изображать пальмовые листья. Помимо аканта можно увидеть также резные листья винограда, шиповника и дуба. На центральном портале собора показаны добродетели и пороки, и тех, и других по двенадцать, причем каждой добродетели противопоставлен соответствующий порок.
Дверные петли на центральном фасаде – тоже точные копии старинных, изготовленные в мастерской Виоле-ле-Дюка. Они поражают своей тончайшей ажурной декоративной вязью. Кто делал эти петли, точно не известно, однако средневековые легенды сохранили историю, похожую на сказку. Мастер, которого называют исключительно Двурогим, или Бискорнетом, изготовивший петли для центрального фасада собора, ни за что не сумел бы выполнить их, однако он обратился за помощью к самому дьяволу, и результат получился поистине ослепительный.
Невольно история наводит на мысль о том, что если некоторые изумительные произведения искусства, способные жить в веках, и изготовлялись под покровительством темных сил, то художественную ценность их это обстоятельство нисколько не умаляет.
Над тремя порталами, по горизонтальной линии, тянется галерея Царей, изображающая 28 царей иудейских. Это тоже точные копии древних статуй; поскольку во времена установления нового порядка все цари на соборе были обезглавлены восставшей толпой, то их заменили такими же точно скульптурами, взятыми из соборов Реймса, Амьена и Шартра.
Ветхозаветные цари. Собор в Шартре
Над галереей Царей возвышаются скульптуры Богоматери и двух прекрасных ангелов в ореоле круглого окна-розы (его диаметр составляет 10 м). Мастера, изготовившие розу, были настоящими гениями работы с камнем и цветным стеклом. Как и предыдущие элементы, этот – тоже копия из реставрационных мастерских Виоле-ле-Дюка. Реставраторам предстояла сложнейшая работа. Прежде всего они провели тщательные исследования характера и порядка работы мастеров Средневековья. И эта работа действительно удалась. Розетка в настоящее время выглядит именно так, какой она была в XIII столетии, если учесть, что в 1741 г. разноцветные стекла были сделаны одноцветными и витражи тогда стали прозрачными.
Эти прекрасные ангелы когда-то сжимали в руках подсвечники, и каждую Страстную пятницу огромные свечи золотым пламенем освещали весь центральный фасад собора.
По левую сторону от скульптуры Богоматери располагалось помещение, предназначенное для звонаря собора, а справа – убежище, традиционное для Средневековья, где мог найти приют каждый нуждающийся в нем. Когда кого-то преследовали и человек видел, что смерти ему не избежать, ему надо было всего лишь дотронуться до железного кольца при входе в это помещение. Это было знаком неприкосновенности для преследователей, иначе их ожидала кара Божья.
Голова «Синагоги». Собор в Реймсе
В Средневековье стрела собора возвышалась на 90 м вверх. В достопамятном 1793 г. она была снесена, однако некоторое время спустя снова восстановлена в реставрационных мастерских Виоле-ле-Дюка. У самого основания этой стрелы расположены скульптуры двенадцати апостолов. На этот раз великий реставратор не удержался от искушения: он придал святым черты художников, помогавших восстанавливать скульптурные изображения; сам же он был запечатлен в образе апостола Фомы, считавшегося покровителем архитекторов.
В шпиле соборной стрелы по средневековой традиции спрятаны священные реликвии: это частица тернового венца Иисуса Христа (Benja), а также мощи святого Дени и святой Женевьевы, во все времена считавшихся покровителями Парижа.
Шпиль собора Парижской Богоматери
Химеры Нотр-Дам
Знаменитые химеры Нотр-Дам были вынесены за пределы собора. Эти чудовища похожи на осмысленных полуживотных, почти реальных. Они напоминают о постоянном присутствии рядом с Божественной силой силы дьявольской, которая, однако, не нарушает ни порядка, ни гармонии мира, но придает ему необычность, ирреальность и многообразие, заставляя задуматься хотя бы о бесконечном разнообразии форм, существующих в жизни. П. Д. Успенский называет химеры Нотр-Дам важнейшим элементом замысла строителей собора, а никак не простым декоративным орнаментом. «Химеры и другие фигуры Нотр-Дам, – пишет он, – передают нам психологические идеи строителей, главным образом идею сложного характера души. Эти фигуры представляют собой душу Нотр-Дам, его различные «я»: задумчивые, меланхоличные, наблюдающие, насмешливые, злобные, погруженные в себя, что-то пожирающие, напряженно всматривающиеся в невидимую для нас даль, – как это делает, например, женщина в головном уборе монахини, которую видно над капителями колонн небольшой башенки на южной стороне собора».
В Средневековье французский собор всегда находился в центре как духовной, так и общественной жизни города. Под сводами Нотр-Дам постоянно то устраивались городские празднества, то проходили мистерии, то заключались разного рода сделки. Если человек планировал отправиться в далекое путешествие, он непременно оставлял свои самые ценные вещи на сохранение в соборе. Если кто-то становился обладателем каких-либо редких ценностей, он считал своим долгом выставить их в соборе на всеобщее обозрение, например слоновьи бивни или китовый ус.
Собор Парижской Богоматери. Химеры
Площадь перед собором Парижской Богоматери в Средневековье выглядела совсем не так, как сейчас, когда ее в шесть раз увеличили, «облагородили» в соответствии с требованиями современной урбанизации и покрыли асфальтом. Когда-то здесь била ключом совершенно другая жизнь. По всей площади были разбросаны мастерские и лавчонки ремесленников, здесь жили простые горожане, а каждый вечер булочники приходили на площадь, чтобы распродать по дешевке хлеб, который они не успели реализовать за день, а также заодно и битые яйца.
В день Рождества Богородицы, 8 сентября, площадь перед собором пестрела ярмарками – и цветочными, и луковыми. Особенно изобильным был последний день Великого поста: на этот раз ярмарка была ветчинная, и пораженные современники писали, что на такой распродаже «окорока словно вырастали из-под земли», их было просто не сосчитать!
Во времена правления короля Иоанна Доброго парижане решили: они каждый год будут приносить в знак почитания Богоматери свечу, длина которой была бы равна длине Парижа. Конечно, в то время Париж занимал всего-то несколько относительно небольших по размеру островов, но вскоре оказалось, что даже такая свеча будет слишком длинной (так что лучше не давать столь щедрые обещания, пусть даже в экстатическом запале!). Так о свече длиной в город пришлось забыть, а столица Франции росла, все меньше напоминая по форме свечу, скорее – плывущий корабль, и в XVII столетии в знак почитания Богородицы в Нотр-Дам стали приносить лампады в виде корабликов. А корабль стал геральдическим знаком Парижа.
Первого мая перед собором проходил очередной праздник, который справляется во Франции до сих пор, – праздник майского дерева. Торжество проходило под покровительством парижских ювелиров, которые выбирали своего представителя: ему поручалось преподнести в дар Богородице молодое, только что расцветшее зеленое деревце.
Когда в 1638 г. в семье Людовика XIII родился наследник, которого король и вся страна ждали так долго, счастливый монарх отдал распоряжение возвести новый центральный алтарь собора Парижской Богоматери, а заодно пышно украсить хоры храма. Не все современники оценили новое украшение собора; писали, что «древний готический алтарь… стал тяжеловесным саркофагом». Скульптор Николя Кусту создал скульптурную группу «Оплакивание», а его бронзовый барельеф «Положение во гроб» был сделан Ван Клевом. Чуть позже этот барельеф был декорирован дополнительно: с одной его стороны появилась скульптура Людовика XIII, подносящего Богоматери корону и скипетр – символы власти, работы Гийома Кусту, а с другой – изображение Людовика XIV работы Антуана Куазевокса. В 1987 г. алтарь собора Парижской Богоматери украсила посеребренная купель, созданная православным грузинским ювелиром и скульптором Гуджи.
Историки с сожалением констатируют: «скульптурный и резной наряд собора» был варварски разрушен в период Великой французской революции, статуи были уничтожены, «одни за то, что были в митрах, другие за то, что их головы венчали короны». Драгоценная церковная утварь, бесценные произведения искусства были безжалостно отправлены на переплавку. Как это принято при всех революциях, в какой бы стране они ни происходили, собор быстро превратили в склад для продовольствия, потом вообще решили продать его с торгов. Любопытно, что одним из покупателей был известный французский либерал, социалист-утопист Сен-Симон. Потом всерьез раздумывали над тем, чтобы это чудо архитектуры вовсе снести с лица земли.
Когда происходили революционные бесчинства, собор переименовали в «храм разума», устроили там всенародную бесстыдную оргию, во время которой плясали в алтаре, поили вином совсем маленьких детей, а в качестве самой «богини Разума» выступала практически голая и дрожащая от холода, но гордая возложенной на нее миссией балетная танцовщица, артистка Тереза Анжелика Обри, впоследствии сошедшая с ума. Бунин писал, что ее заставили (в этом слове мы немного засомневались бы) играть «самую дикую и постыдную роль в кощунстве еще более неслыханном, чем все прочие» (хотя и в этих словах можно усомниться: кощунства и бесстыдства во время Французской революции невозможно даже представить, оставаясь при этом в здравом уме).
Собор Парижской Богоматери вновь стал действующим по приказу Наполеона Бонапарт