ЭПИЧЕСКАЯ ПОЭЗИЯ
209СМЕРТЬ ИВАНА ГРОЗНОГО
Ох вы, горы, горы крутыя!
Ох вы, го́ловы златыя православных церквей!
Ох, косящеты окошки царских теремо́в!
Как во тереме живёт православный царь,
Православный царь Иван Васильевич:
Он грозён, батюшка, и милостив,
Он за правду милует, за неправду вешает.
Уж настали годы злые на московский народ,
Как и стал православный царь грозней прежняго:
Он за правду — за неправду делал ко́зни лютыя.
Как восплачется народ Русский на Грознаго царя:
Переставился Грозный царь на восьмидесятом году,
А сын его Фёдор стал Русью управлять.
210ЦАРЬ ФЕДОР
Ох, было у нас, братцы, в ста́рые го́ды, в да́вние ве́ки,
В давние веки, при ста́рыих при царях,
Было время злое, пагубное.
Уж настало то время злое при старом при царе Фёдор Ивановиче;
Как преставился-то наш православный царь Фёдор Иванович,
Так досталась-та Россе́юшка злодейским рукам,
Злодейским рукам, боярам-господам.
Появилась-то из бояр одна бу́йна голова,
Одна буйна голова, Борис Годунов-сын;
Уж и этот Годун всех бояр-народ надул.
Уж и вздумал полоумный Россеюшкой управлять;
Завладел всею Русью, стал царствовать в Москве.
Уж достал он и царство смертию царя,
Смертию царя славнаго, святого Димитрия-царевича.
Как собра́л-то себе разбойник Годунов-сын,
Собра́л проклятых людей, злых разбойников;
Собравши их, прокляту речь им взго́ворил:
— Вы, разбойнички, удалы́е молодцы́!
Вы подите, вы убейте Дмитрия царя!
Вы придите и скажите: убили ли царя?
Сослужите вы мне эту службу, сослужу я вам златом-се́ребром. —
Уж пошли прокляты люди, злы разбойники,
Пошли во святое место в Углич славный град,
Уж убили там мла́даго царевича Дмитрия свято́го;
Уж пришли-то и сказали Борису Годуну́.
Как услышал-то Борис, злу возрадовался.
Уж и царствовал Борис ровно пять годов;
Умертвил себя Борис с горя ядом зме́йным,
Ядом зме́йным, кинжалом вострыим.
211ГРИШКА ОТРЕПЬЕВ
Что у нас было на святой Руси́,
На святой Руси, в каменно́й Москве,
В каменно́й Москве, в старом Симоновом монастыре;
Уж и в этом монастыре много братии жило́,
Много братии, всё монахи, богу верные.
Что не знали все монахи, чтоб случи́лось с ними то:
Оказался между ними один неверный монах.
Уж и этот-то монах царю, богу изменил,
Царю, богу изменил, свою душу в ад пустил;
Как и вздумалось монаху злое дело сотворити,
Злое дело сотворити, свою душу погубити.
Как и выгнали монаха из свято́го монастыря:
— Ты поди, поди от нас, недостоин жить у нас!
Поди вон из монастыря, и поди хочешь куды! —
Как и вышел-то Трепу́шкин из свято́го-то жилья,
Как выходил-то Григорий по большому городу́.
Как и сказывал всему народу: Димитрий царь-ат жив,
Что Димитрий царь-ат жив, что он сам-то он и был.
Обманувши весь народ, боясь ко́зни он от них,
Удалился от Москвы во польския стороны́,
Во польския стороны́, ко вельможе к сатаны́.
Уж и взго́ворит ему вельможа:
— Ты скажи, скажи, детина, от коей страны пришёл,
От коей страны пришёл, чьего роду-племени?
— Я пришёл от славной страны, от святой Руси́,
От святой Руси́, у тебя по́мочи просить;
А род мой и племя, российский славный двор,
А отец мой был славный грозный царь Иван Васильевич,
А матушка-то моя царица Настасья Романовна,
А я сын их Димитрий, российский князь. —
Как поверил-то вельможа его ложныим словам,
И призна́л его вельможа российским царём,
И хотел отдать дочь свою Маринку замуж за него,
И дал ему вельможа в помощь войска своего́.
Получивши-то Трепу́шкин в помощь войска от поляк,
Он вступил-то с польским войском во святую Русь,
А народ-то безумный, устрашась войска его,
Устрашась войска его, призна́л его своим царём.
Уж немного-то Трепу́шкин поцарствовал в Москве:
Образу́мился народ московский,
Стал искать себе настоящего царя;
Сыскали настоящаго царя Василия Ивановича,
А разбойника Гришку стали мучить и казнить;
Мучили, казнили, буйну го́лову с плеч срубили.
212ПРОКОП ЛЯПУНОВ
Как бы́ло-то у нас на святой Руси́,
На свято́й Руси́, в каменно́й Москве,
Бы́ло вре́мя вое́нное, вре́мячко мяте́жное,
Заполони́ла-то Москву́ пога́на Литва́,
Пога́на Литва́, прокля́та по́льска сторона́,
Как уж жил тут пожива́л нечестивый Гужмунд;
Жил он во святы́их места́х,
Во святы́их места́х, в ца́рских ру́сских теремах.
Недолго продолжа́лась его́ моско́вска весёлая жизнь,
Недо́лго продолжа́лась, то́лько мно́го го́ря нам накача́лось.
Мно́ги ру́сские боя́ре нечести́вцу отдали́сь,
Нечести́вцу отдали́сь, от Христо́вой ве́ры отрекли́сь;
Уж оди́н-то боя́рин, ду́мный воево́душко, кре́пко ве́ру защищал,
Кре́пко ве́ру защища́л, изме́нников отгоня́л:
Уж как ду́мный воево́да был Прокофий Ляпунов.
Как Проко́фий-то Петро́вич разосла́л свои́х гонцо́в,
Как Проко́фий Ляпуно́в ро́здал пи́сьмы гонца́м,
Ро́здал пи́сьмы гонца́м и прика́з им приказа́л:
— Поезжа́йте вы, гонцы́, на все ру́сские концы́,
На все ру́сские концы́, во большие города́!
Вы проси́те воево́д идти́ с во́йском сюда́,
Свободи́ть го́род Москву́, защища́ть ве́ру Христа́. —
Как узна́л-то Гужмунд от своих изме́нников боя́р,
Что разосла́л-то Ляпуно́в гонцов в города́,
Гонцов в города́, проси́ть воево́д с во́йском сюда́,
Рассерди́лся, распали́лся нечестивый Гужму́нд;
Распали́вшись, веле́л воево́душку уби́ть,
Того́ ли воево́ду Проко́фья Ляпуно́ва.
И уби́ли злы изме́нники воево́душку.
Как и дви́нулись ду́мны воево́ды со больши́х городо́в:
Все большие города́ — Каза́нь, Ни́жний — пришли с войском сюда,
Как и на́чали русаки́ пога́ну Литву́ коло́ть-руби́ть,
Пога́ну Литву́ руби́ть, нечести́ваго Гужму́нда верёвкой душить;
Удуши́ли, все нечести́вое пле́мя из Москвы́ повы́гнали.
213«Как у нас было на святой Руси…»
Как у нас было на святой Руси,
На святой Руси, в каменно́й Москве,
В Петропавловской славной крепости,
Засажоны были добры мо́лодцы,
Всё солдатушки, всё гвардейщички.
За единое они думу думали:
— Что не стало-то нашего батюшки,
Нашего батюшки, царя Белаго,
Царя Белаго, Петра Перваго!
Без него все царство помутилося. —
У Ивана было у Великаго,
У собора было у Успенскаго,
Как ударили в большой ко́локол,
Чтобы слышно было по всей Москве,
По всей Москве, по всей армии.
По всей армии, по всей гвардии;
Как и взгля́нули на большой дворец:
Государыня ходит в чорном платьице.
214«Во лужках-то князь Голицын гуляет…»
Во лужках-то князь Голицын гуляет.
Он со теми, ведь, со полками, всё с егорями
Он и думает, князь Голицын:
Где пройтить лучше, проехать?
Доро́гою ехать пыльно, а лесом ехать тёмно.
Ехал князь Голицын улицей Тверскою,
Улицей Тверскою, славною Ямскою,
Славною Ямскою, глухим переулком.
Подъезжает князь Голицын прямо ко Собору,
Скидавает князь Голицын шапочку соболью;
Вот и стал, князь Голицын, богу он молиться.
На все стороны князь Голицын поклонился:
— Вот и здравствуй, государь-царь, с своею царевной!
Вот и жалуешь, государь-царь, князьёв и бояров,
Вот и жалуешь, государь-царь, ма́лыми чинами:
А ты пожалуй-ко меня, государь-царь, меня городочком,
Вот и тем ли же городочком, — Малым-Ярославцем?
— Вот и чем же тебе, князь Голицын, город показался?
Хорошо Ярославль-город построен, на речке поставлен,
Вот во том ли городочке много зеленых садочков.
Что во тех ли во садочках гуляют дево́чки,
Гуляют дево́чки, генеральские дочки.
215«На зоре, на зорюшке…»
На зоре, на зорюшке,
На прекрасной Ямской площади
Собирался козацкий круг.
Во кругу стоит виноходный конь,
Оседланный и занузданный;
На коню сидит офицерским сын,
Офицерский сын, — капитанский чин;
Он не так-то убит, — а больно ранен,
Не так плачет — как река льется;
Шелковы́м платком утирается,
На все стороны поклоняется:
— Не с одной ли сторонушки со мной?
Скажите поклон моему батюшке,
Государыне моей матушке:
Пропал-погиб добрый мо́лодец
На чужой-дальней сторонушке, —
Как погнали нас в землю шведскую,
Из шведской во турецкую.
216«Как у нас было за городом за Венде́рой…»
Как у нас было за городом за Венде́рой[36],
Не две ту́ченьки не две грозныя оне выкатались:
Выката́лася сила-армия во чистое поле,
Во чисто́м поле, в широкое раздолье.
Выходил тут сам-т батюшко граф Суворов
Камыше́вой своей тросточкой он комендру́ет[37]:
— Становитесь вы, солдатушки, по пра́вому фланку,
Вы берите, робята, и не робейте,
Своих белых рук не жалейте!
217КНЯЗЬ МИХАЙЛО
Как поехал князь Михайло
Во царскую во службу,
Как приказывал княгиню
Своей матушке родимой:
— Береги ж мою княгиню
И корми мою княгиню
Бел-крупичатыми колачами,
И ты пой мою княгиню
Сладкою сытою[38]. —
Не успел князь Михайло
С широка́ с двора съехати,
Его матушка родима
Жарко мы́ленку топила,
Жарко мы́ленку топила,
Горючий камень разжигала:
— Ты пойдём-ко, моя невестка,
В мыленку — помою,
В мыленку — помою,
Твой животик поправлю. —
Как клала ее матушка
На белую лавочку,
Как клала горюч камень
На белую грудь.
Уж как первый раз она закричала, —
Добрый конь его спотыкну́лся:
— Ахти, братцы, нездорово!
Либо матушки не стало,
Либо молодой княги́ни! —
Как к воро́там подъезжает,
Его слуги встречают:
— Ох, вы, верны мои слуги,
Всё ли дома здорово?
— Слава богу, да не са́мо[39]! —
На высо́ко крыльцё входит,
Его нянюшки встречают:
— Ох, вы, няньки мои, мамки,
Всё ли дома здорово?
— Слава богу, да не са́мо! —
Во новыя сени входит,
Сенны девушки встречают:
— Ох, вы, сенны мои девушки,
Всё ли дома здорово?
— Слава богу, да не са́мо! —
Во высок терем входит,
Его матушка встречает:
— Государыня матушка!
Да где ж моя княгиня?
— Твоя княгиня во светлой светлице,
В дубовой гробнице. —
Скоры ноги подгибались,
Бе́лы руки опущались,
Белы руки опущались,
Ясны очи закрывались.
Его матушка родима
Позили[40] гуляет:
— Ахти, братцы, согрешила,
Я три души погубила:
И я сына, я невестку;
Молоденца я во чреве!
218ФЕДОР И МАРЬЯ
Как и взго́ворит Федор:
— Истопи-тко, Марья, баню
И нагрей воды теплее!
Ты пойдем-ка, Марья, со мною! —
Как пришла Марья в баню,
Уж как взговорит Фёдор:
— Ты скидай, Марья, рубашку! —
Буйну голову под лавку,
Белы ручки под полочик,
Резвы ножки под поро́жик,
Бело тело на поло́чик.
Как пришёл Федор из бани,
Он и стал дитя качати;
— Ты ба́ю, ба́ю, дитятко!
Баю, милая сиротка!
У тебя мамы нету,
У меня Марьи нету! —
Покликал к себе две гостьи,
Да две гостьи Федосьи;
Уж как взговорит Фёдор:
— Вы подите за меня за́муж! —
Уж как взговорят две гостьи,
Да две гостьи Федосьи:
— Нет, нейдём мы за тебя за́муж!
И над нами тож будет,
Что над Марьею над твоею! —
Уж покликали его на сени,
Уж и больно его секли,
Шесть недель соком поили.
219МОЛОДЕЦ И КОРОЛЕВНА
Ты крапиво ли крапиво, зла-стрекучая,
Одолела ты, крапива, поле чистое,
Что ни конному, ни пешему пройтить нельзя,
Что ни мне ли, доброму мо́лодцу, проехати!
Проходил тут — проезжал удал-добрый мо́лодец,
Что во те ли во снега-снега глубокие,
Это в те ли во морозы в Крещенские.
Загуляю я, молоде́ц, к королю в гости.
Что король-то меня, молодца, любил-жаловал,
Королевская дочка во любви жила.
Что у города были воро́та крепко за́перты,
Караульные вкруг города все крепко спят;
Не спала только Елена, дочь королевская:
Отпирала у города воро́течки,
Что брала добраго молодца за руки,
Повела добраго молодца в новую горницу,
Посадила добраго молодца в новую спаленку…