Друг друга видим, да не можем сблизиться,
То засмеёмся оба, то заплачем вдруг –
Нам очень нелегко та ночь далась.
К восходу солнца спало наводненье,
Мой муж пришёл ко мне по мелководью.
Мы обнялись, и снова, как и ночью,
То засмеёмся оба, то заплачем.
Семь сотен лет без трёх годов минуло
С тех пор, как ночь мы провели в разлуке.
Твоя жизнь, государь, короче нашей.
Как можешь ты вдали жить от любимой?"
Царь вопросил:
"А ваш век на земле как долго длится?
Быть может, тебе старшие сказали,
И знаешь ты об этом понаслышке ).
Прошу тебя, ответь мне, не колеблясь!"
Она ответила:
"Мы на земле живём столетий десять.
Болезни раньше срока нас не мучат.
Приятна жизнь у нас, несчастья редки.
Мы с сожаленьем расстаёмся с жизнью".
"Они ведь даже и не люди, однако не переставая плачут семьсот лет, оттого что довелось им разлучиться всего лишь на одну ночь! – подумалось царю. – А что же я! Покинул для чего-то своё царство, простёршееся на три сотни йоджан, позабыл свою великолепную столицу и скитаюсь здесь по лесам! Напрасно, совсем напрасно!" И он повернул к дому. По возвращении в Варанаси советники его спросили: "Скажи нам, государь, с чем удивительным довелось тебе повстречаться в Гималаях?" Царь рассказал им о киннарах и с тех пор стал наслаждаться жизнью, не забывая и о дхарме.
И понял царь, её словам внимая,
Что быстротечна жизнь, недолго длится.
Из леса возвратился он в столицу,
Стал одарять нуждающихся щедро
И пользоваться благами земными.
И вы словам кимпурушей внемлите,
В согласии живите и не ссорьтесь,
Чтоб горевать потом вам не пришлось,
Как им, о ночи, проведённой врозь".
Когда Татхагата кончил своё наставление в дхарме, царица Маллика встала, молитвенно сложила руки и, воздавая Десятисильному хвалу, произнесла:
"Всегда твои беседы наставительные
Я слушаю внимательно и с радостью.
Твой голос гонит прочь мои невзгоды.
Да будет долгой жизнь твоя, о шраман!"
И Учитель отождествил перерождения: "Киннаром был тогда кошальский царь, его женой – царица Маллика, я же был тогда царём Бхаллатией".
Джатака о слоновьем царе
Sutta pitaka. Khuddaka nikāya. Jātaka. Timsa-Nipata. 514 Chaddanta-Jataka.
Перевод А.В. Парибка.
"Что печалишься..." – это Учитель произнёс в роще Джеты по поводу некоей юной монахини. Та была родом из Шравасти, а монашество приняла потому, что ясно узрела все недостатки мирского состояния.
Как-то раз она в числе прочих монахинь пришла к Учителю послушать его проповедь дхармы. Сидя на украшенном сиденье проповедника, Десятисильный стал рассказывать им о дхарме, она же увидела, сколь возвышен его прекрасный и величественный облик, обретённый благодаря безмерным духовным заслугам, и вдруг подумала: "А не случилось ли мне когда-либо в прошлом в моих странствиях в мирском круговороте быть супругой этого мужчины?"
Тотчас же вспомнилось ей: "Да, была я однажды его супругой, в ту пору, когда он был слоновьим царём по имени Чхадданта".
От такого воспоминания стало у неё на душе необычайно весело и радостно, она звонко рассмеялась, а дальше подумала: "Известно, что жёны редко приносят благо своим мужьям, куда чаще бывает так, что мужьям от них один вред. А как же я сама – какою была я ему женой? Что он видел от меня – добро или зло?"
И ей открылось: "Мстительной я тогда была, ничтожную провинность ему припомнила и возненавидела его, а потому прислала на слоновье озеро Чхадданта некоего нишадца по имени Соноттара, чтобы он убил царя слонов напоённой ядом стрелой".
Охватила её тут тяжкая печаль, задышала она глубоко и часто и в голос разрыдалась.
Учитель же взглянул на неё и улыбнулся.
– В чём причина твоей улыбки, почтенный? Ведь просто так, без причины, просветленные не улыбаются? – спросили его монахи.
– Эта юная монахиня вспомнила сейчас, как она провинилась предо мною когда-то. Потому она и рыдает, – объяснил Учитель и рассказал о былом.
Давным-давно в Гималайских горах у озера Чхадданта жило восемь тысяч могучих слонов, умевших летать по воздуху.
Бодхисаттва родился тогда сыном их вожака; сам он был белый, а ноги и рот у него были розоватые. Когда он совсем вырос, то в высоту достиг восьмидесяти восьми локтей, в длину – ста двадцати локтей, а хобот у него был в пятьдесят восемь локтей длиною и с виду словно серебряный канат. Бивни у него достигали пятнадцати локтей в обхвате, в длину были тридцать локтей и сияли лучами шести цветов.
Бодхисаттва стал вожаком слоновьего народа. Было у него две главные супруги: Малая Субхадра и Большая Субхадра, что значит Счастливейшие, и жил он с восемью тысячами подчинённых ему слонов в Златой пещере. И ещё всегда чтил он просветлённых-для-себя, что жили поблизости.
Озеро Чхадданта, где жил он, простиралось в длину и ширину на пятьдесят йоджан. В середине его на пространстве в двенадцать йоджан не было ни тины, ни ряски, там неподвижно стояла чистая вода, цветом подобная драгоценному яхонту. Ближе к берегам на йоджану простиралась полоса, сплошь заросшая белыми кувшинками. За нею – ещё на йоджану – заросли синего ночного лотоса без какой-либо примеси иных цветов, потом – по полосе красного и белого ночного лотоса; потом шли полосы дневных лотосов – красного и белого; за ними – полоса водяных лилий; дальше, за семью этими поясами, все цветы росли вперемежку. Ближе к берегу глубина была поменьше, здесь уже могли бродить слоны. Тут на протяжении целой йоджаны озеро заросло красным рисом, а ещё ближе к берегу и по кромке воды тянулась поросль мелкого кустарника, усеянного множеством благовонных цветов – синих, жёлтых, красных и белых. Дальше шли заросли бобов и фасоли разного размера: сначала были малые, потом – "княжеские", а под конец – "царские". За ними – дикая бахча: заросли кабачков, огурцов, тыкв-горлянок и простых тыкв. Потом – заросли сахарного тростника высотой в бетелевую пальму; потом – бананы; верхушками они касались корней слоновьих бивней; потом – заросли риса; потом – лес хлебных деревьев с плодами размером с большой горшок; за ним – лес тамариндовых деревьев, а дальше – лес деревьев капиттха и чаща смешанного леса. Окаймлялось это непролазными зарослями бамбука.
А вокруг бамбуковой чащи высились один за другим семь круговых горных хребтов. Наружный назывался Малым Чёрным, потом шёл Большой Чёрный, дальше – Водный, Луносклонный, Солнцесклонный, Яхонтовый и Золотой. Золотой хребет, ближайший к озеру, высился на семь йоджан, окружая озеро Чхадданта, как кайма окружает лист лотоса; внутренние склоны его были золотого цвета, и озеро, отражая сияние их, горело, словно солнце во всей полуденной мощи. Наружные хребты были каждый на йоджану ниже предыдущего, последний возвышался только на одну йоджану.
А к северо-востоку от этого окружённого семью горами озера рос огромный баньян. Его ствол был в обхвате пять йоджан, а в высоту – семь; на четыре стороны протянулись ещё большие сучья, каждый в шесть йоджан длиной, да и верхние сучья возвышались на шесть йоджан над стволом. Так что было это дерево в высоту тринадцать йоджан, а в ширину – двенадцать с лишком; воздушных корней росло у него восемь тысяч, и красовалось оно, будто глыба чистого самоцвета.
В западной же части озера Чхадданта находилась в склонах ближайшего горного хребта Златая пещера, простиравшаяся на двенадцать йоджан. Всё время дождей слоновий царь жил со своим восьмитысячным народом в этой пещере; в жаркое же время года слоны стояли под баньяном, среди его воздушных корней, и ловили веявший с озера прохладный ветерок.
И вот однажды слоновьему царю доложили: "Расцвела большая роща саловых деревьев". Царь вместе со своею свитой захотел поиграть там в слоновьи игры, пришёл в рощу и, шутя, ударил лбом расцветшее саловое дерево. Малая Субхадра стояла рядом с ним, но против ветра, а потому на неё посыпались с дерева старые засохшие веточки, пожухлая листва и рыжие муравьи. А Большая Субхадра стоялая по ветру, и на неё попадала цветочная пыльца и чашелистики. Оттого Малая Субхадра затаила на бодхисаттву обиду: "Ах, так! Любимую жену он обсыпал пыльцой и чашелистиками, а мне достались сухие веточки да рыжие муравьи! Ладно же".
В другой раз слоновий царь вместе со своим народом спустился к озеру Чхадданта искупаться. Двое молодых слонов захватили хоботами по пучку благовонных корней уширы и натерли тело царя, подобное вершине горы Кайлам. Затем, когда он помылся и вышел, они точно так же натёрли и обеих его супруг; те вышли на берег и стали по сторонам Великого. А следом за ними и все восемь тысяч слонов спустились к воде, поиграли там в слоновьи игры, нарвали в озере разных цветов и убрали ими своего царя, словно серебряную ступу, – а там и обеих его супруг. Некий же слон, бродя по мелководью, нашёл большой махровый лотос, что, как всем известно, предвещает счастье; он вырвал его хоботом и поднёс Великому. Бодхисаттва взял лотос, стряхнул пыльцу его себе на макушку и подарил цветок своей старшей супруге – Большой Субхадре. А вторая жена, видя это, обиделась на мужа пуще прежнего: "Вот и этот махровый лотос не мне он подарил, а своей любимице!"
Спустя несколько дней бодхисаттва велел смешать сладкие плоды с лотосовыми мёдом, набрать побегов и стеблей лотоса и принес всё это в дар пятистам местным просветлённым. Тогда Малая Субхадра сама собрала всяких плодов, поднесла их просветлённым и взмолилась: "Хочу я в следующей жизни родиться дочерью царя мадров, царевной Субхадрой. Когда вырасту, хочу стать главной супругой царя Варанаси, быть ему милой и любезной его сердцу. А тогда я расскажу мужу про этого царя слонов и пошлю сюда охотника, чтобы он убил его напоённой ядом стрелой и принёс мне пару его шестицветных клыков".
С той поры она перестала есть, иссохла и вскоре умерла, а родилась и впрямь дочерью супруги царя мадров. Нарекли её Субхадрой. Когда она выросла, выдали её замуж за царя Варанаси, и стала она мила и любезна его сердцу. Царь возвысил её и сделал старшей меж шестнадцати тысяч своих жён. Субхадра помнила о своей прошлой жизни; и вот она подумала: "Теперь моё чаяние близко к исполнению. Пора уж потребовать, чтобы мне принесли бивни царя слонов".