е ее мало помалу расскажет, начиная с истории Александры Ивановны Лошаковой18 и ее любезных племянниц.
Прощайте, прощайте...
Ваш
М. Бакунин.
Вопросы: где деревня Мишук? На каком месте стоит домик Александра? Сколько у сестры Симы детей и как их называют? Кто такая Марья Карповна Львова?
No 549. - Напечатано, но в плохом переводе и с пропусками в "Материалах", томе I, стр. 251-272. Частично было опубликовано в томе I нашей работы о Бакунине (впервые) и у Корнилова, II, 465-467.
Это письмо, своими размерами и рядом рассуждений, в которых жандармы могли усмотреть или насмешку (как разглагольствования о сечении крестьян) или неподобающие опасному "арестант)" мудрствования, было задержано и по адресу не отослано, причем узнику было указано, что писать можно кратко и только о здоровье. Бакунину пришлось на время замолчать и только через три месяца он написал родным новое письмо, на сей раз краткое и свободное от "философии".
Это задержанное письмо полно выражений раскаяния в грехах и таких выражений и мыслей, которых Бакунин не мог разделять в самые тяжелые моменты своей тюремной жизни. Раз мы теперь знаем, что все его покаянные заявления преследовали вполне определенную цель дурачения жандармов, дабы таким путем скорее вырваться на свободу, то мы не можем разумеется принимать всерьез и таких его заявлений, как оправдание крепостного права, признание пользы сечения крестьян и т. д. Но тем не менее приходится признать, что тактом Бакунин не отличался; должен же был он понимать, что такими неприличными выходками он во-первых, рискует ввести в заблуждение своих братьев, и без того не отличавшихся особым либерализмом или тем более радикализмом, а во-вторых, роняет святое звание революционера перед заклятыми врагами трудящихся. Но видно, что в тюрьме, как и в молодости, а также в старости, Бакунин с такого рода соображениями не считался и людей не очень-то уважал.
Письмо это во французском переводе было напечатано в No 4 выходившего под редакциею Б. Суварина журнале "La Critique Sociale" за 1931 год под заглавием "Неизданное письмо Бакунина" и с предисловием, в котором содержание этого письма ставится на счет "крестьянскому социализму". Автор предисловия указывает, что крестьянский социализм по существу реакционен, как между прочим явствует мол и из данного письма, и совершенно противоречит духу пролетарского революционного движения. Отсюда делается вывод, что глупы синдикалисты, которые готовы счесть Бакунина своим родоначальником. Все это, может быть, и хорошо, но вся беда в том, что ничего общего с крестьянским социализмом это письмо Бакунина не имеет, и что попала впросак редакция "Социальной критики", вообразив, что рекомендация выгодно вести крепостное хозяйство и помаленьку сечь крестьян составляет один из пунктов программы крестьянского социализма.
1 У Николая умер сын, и Бакунин старается утешить и его и жену его Анну Петровну (урожденную Ушакову).
2 Елизавета Васильевна Виноградская, с 1850 г. невеста, а с 1851 г. жена брата Александра (Бакунина).
3 Этими самыми аргументами отстаивали рабство крестьян все крепостники. Бакунин не мог конечно разделять такие взгляды. Он и здесь дурачит врагов, но прибегает для этого к слишком рискованным приемам.
4 Бакунин имеет в виду легенду о сожжении знаменитой Александрийской библиотеки арабским халифом Омаром.
5 Безобpазов, Михаил Николаевич - бедный дворянин, брат сестер Марии и Фионы Безобразовых, приживалок в имении Бакуниных.
6 Вульф, Гавриил Петрович - муж Александры Бакуниной (сестры М. Бакунина).
7 Имеется в виду "борьба за освобождение Вариньки", предпринятая Бакуниным в молодости (1836-1840) и приведшая к охлаждению между ним и сестрой Варварой, которую он хотел во что бы то ни стало заставить развестись с ее мужем, Н. Н. Дьяковым (см. в первых трех томах настоящего издания).
8 Последующие строки напоминают соответствующие места из письма Бакунина к отцу от 15 декабря 1837 года, где он также вспоминает годы детства в Прямухине (см. том II, стр. 104-106).
9 Бакунина, сестра старика Бакунина.
10 Вася Pевякин - мальчик, которого взяла к себе на воспитание Варвара Дьякова, любившая заниматься воспитанием детей. Роберт Карлович - какой-то знакомый Бакуниных по Тверской губернии: впоследствии он находился в Риге вместе с Павлом Бакуниным (во время Крымской войны). Точнее установить эту личность не удалось.
11 Александр Дьяков-племянник Бакунина, сын его сестры Варвары.
12 Полторацкий, Александр Маркович - известный под литературным псевдонимом Дормидонт Прутиков. Бакунин имеет в виду его книгу "Провинциальные бредни", вышученную в свое время В. Белинским (см. том I, стр. 446).
13 Из этих слов видно, что Бакунин в свое время способствовал этому браку П. А. Полторацкого с Марьей Федоровной Бояркиной (см. том I, стр. 143, 151 и 177).
14 Николай Дьяков-муж Варвары Александровны Бакуниной.
15 Вертэй - старый знакомый Бакуниных по Тверской губернии, француз по происхождению, служил на русской военной службе; вероятно из гувернеров.
16 Речь идет о генерале И. А. Набокове, коменданте Петропавловской крепости (см. выше).
17 Безобразовы (см. прим. 5 в настоящем комментарии).
18 Тверская помещица, соседка Бакуниных.
No 550. - Письмо родным.
13 апреля 1852 [года. Петропавловская крепость.]
Христос воскрес! любезные родители и вы, братья и сестры, я жив и здоров и благодарю бога, что вы также все живы и, надеюсь, теперь все здоровы. Берегите отца, и пусть он сам бережется, жизнь его для нас всех драгоценна. Надеюсь, что кашель его прошел, и что летом он совсем поправится. Письмо Алексея невыразимо порадовало меня; почерк его в самом деле изменился; теперь он пишет как порядочный человек, не так, как я, Илья да еще брат Николай, который вероятно потому и писать не любит, что пишет так, что никто прочесть не может. Алексей обещает приехать к вам на лето и привезти с собою Павла. Я рад за вас и за него. Ведь они оба также давно не были в Прямухине.
Милая Саша, спасибо тебе за приписку. Да, много воды утекло с тех пор, как мы расстались; для тебя-к лучшему, а для меня - как ты сама знаешь. Вообрази себе, я все думал, что ты вышла замуж за Jean (Иван) Вульф, и с радостью узнал, что не он, а Гавриил Петрович - твой муж. Поклонись ему от меня и обними за меня и детей твоих поцелуй.
Что еще сказать вам? В последний раз я написал вам бесконечно долгое письмо, которое, кажется, истощило меня надолго, так что сегодня напишу вам только несколько слов. Ведь в чувствах своих уверять мне вас незачем, вы и без слов верите и чувствуете, что я люблю вас и если живу, то живу единственно только в вас. Я никогда не расстаюсь с вами. Анну, детей ее, Лизу и всех прочих сестер обнимите. Марье Николаевне и Хионе Николаевне (Безобразовым) мой усердный поклон, а вы, добрые, бесценные родители, благословите меня.
Ваш
М. Бакунин.
Долго ли пробудет Николай в Казани? 1
Вы не следуйте моему худому примеру: пишите сколько возможно подробнее и чаще; помните, что вся моя жизнь-теперь в ваших письмах. Я вас всех, всех горячо люблю, всех хочу знать живыми, здоровыми и счастливыми, и любовь каждого из вас для меня есть потребность. Прощайте, прощайте! Прощай, моя Татьяна! Когда увидишь Алексея " Павла, крепко обними их за меня 2.
No 550. - Напечатано у Корнилова, том II, стр. 468.
1 Николай уехал в Казань 24 февраля и оставался там до октября 1852 года. В его отсутствие имением управлял брат Александр, ревностно принявшийся за дело, как это видно из следующего письма Бакунина в том месте, где он обращается к Лизе, жене Александра.
2 Вскоре по написании этого письма, а именно в середине апреля 1852 г., скончался комендант крепости генерал И. А. Набоков. Дочь его Екатерина Ивановна была замужем за Алексеем Павловичем Полторацким, по матери родным братом В. А. Бакуниной-старшей (т. е. матери М. Бакунина). Таким образом, Набоков был дальним родственником Бакунина. Другая дочь Набокова, Елизавета Ивановна Пущина, впоследствии много заботилась о Бакунине, когда он сидел в Шлиссельбурге. Бакунин сносился с нею через какого-то неизвестного посредника (вероятно служившего в крепости) еще тогда, когда был заключен в Петропавловке. Об этом можно судить по письму Е. И. Пущиной к Татьяне Бакуниной, написанному вскоре после смерти И. А. Набокова. Там, между прочим, говорится: "Покуда еще тело стояло у нас в доме, "милый друг" пришел ко мне с просьбою от вашего [брата], чтобы за него поклонилась телу и поцеловала ручку, что он в нем потерял отца" (Корнилов, т. II, стр. 475).
No551.-Письмо родным.
16 мая 1852-го года. [Петропавловская крепость.]
Добрые родители, сестры и братья!
Еще письмо от вас, еще знак любви, еще утешение. Благодарю вас. У меня не достало бы слов, если б я хотел выразить, как глубока, как горяча моя благодарность, как горяча моя любовь к вам. Впрочем, вы легко поверите; любя вас, я люблю самого себя. Что бы была моя жизнь, если б меня не оживляла любовь к вам?
Теперь скажу каждому несколько слов особенно. A tout seigneur tout honneur. Итак начинаю с Гавриила Петровича (Вульфа.):
благодарю тебя, брат, за приписку и, предлагая тебе от искреннего сердца свою бесполезную дружбу, прошу тебя дать мне взамен твою. Дом и все местоположение Зайкова я помню очень хорошо. Когда мы были детьми, когда жила еще наша добрая, незабвенная тетушка Варвара Михайловна (Бакунина.), которую ты не знал, но о которой верно много слышал, нам был такой же праздник ездить в Зайково, как твоим детям теперь в Прямухино. Только вряд ли угощают их в Прямухине так же хорошо, как нас в Зайкове. Нас там закармливали. Спасибо тебе за то, что ты взял старые портреты под свою протекцию. Я их также помню и думаю, что комната в 26 шагов длины, которою ты так хвалишься, не что иное как старая галерея, соединенная с коридором, которые оба вели из гостиной в кухню. Я уверен впрочем, милая Саша, что ты завела у себя и сад; ведь без сада в деревне жить нельзя. Природа, предоставленная сама себе, в Тверской губернии скупа на цветы, а кто провел свое детство в Прямухине, тот не может не любить цветов. Только что за фантазия пришла вам всем сушить их! Они, бедные, едва только что ожили после долгих и тяжких зимних испытаний, а вы, жестокие, не да