Дабы дать горцам Кавказа необходимое образование, согласно заявленному ими желанию, Высочайше повелено определить их в Дворянский полк. Но горцам, несмотря на все данные им привилегии, не особенно нравилось пребывание в Дворянском полку, и спустя некоторое время от них начали поступать заявления с просьбами увольнения обратно во взвод или на родину, а из Дворянского полка – жалобы на горцев «за их беспокойный характер» и просьба об откомандировании из полка.
Государь Император не изъявил на это своего согласия, так как, по собственному выражению Его Величества, «беспокойный характер» есть не преступление, а только «нравственный недостаток».
Горцы, оценив такое великодушие Государя Императора, просили о зачислении в военно-учебные заведения их детей и родственников, в результате чего было принято 40 малолетних горцев княжеских фамилий и определено в Дворянский полк, в Александровский, Павловский и 2-й Кадетские корпуса. В 1830—1840-х годах в кадетских корпусах воспитывалось 315 горцев. Помимо молодых горцев, учившихся в кадетских корпусах, офицеры и оруженосцы Л.-Гв. Кавказского полуэскадрона по собственному желанию изучали русский язык, под руководством избранного университетом кандидата, господина Грацилевского. Свободно объясняясь на персидском языке и хорошо зная арабский язык, Грацилевский составил и перевел для горцев на русский язык черкесский алфавит. Занятия начались с 1 сентября 1829 года, по окончании лагерных красносельских сборов.
Молодые горцы по окончании военно-учебных заведений прикомандировывались к Л.-Гв. Кавказскому эскадрону Конвоя Его Величества. С прикомандированием молодых горцев, окончивших образование в корпусах, к полуэскадрону Высочайше утверждено следующее положение: «Юнкеров Кавказского Горского полуэскадрона, производимых в офицеры, зачислять на основании существующего правила, т. е. по кавалерии, с жалованием по чинам и с разрешением проживать в семействах, где они влиянием своим будут небесполезны; вместе с тем производства в полуэскадроне уменьшить, так как горцы и мусульмане, учащиеся в корпусах, дадут офицеров, более соответствующих видам Правительства».
Ввиду особого состава Л.-Гв. Кавказского Горского полуэскадрона он был разделен на отдельные группы. Обычаи каждого племени были приняты во внимание. Кроме горской аристократии, в полуэскадрон, без согласия его чинов, не допускались представители «других наций и народов».
В декабре 1830 года Горский полуэскадрон, совместно с Гвардейским жандармским полуэскадроном и обозом Императорской Главной Квартиры, выступил в город Вильно. Прибыв в Вильно, полуэскадрон присоединился к штабу Гвардейского Корпуса, выступившего в поход против польских мятежников.
В ночь на 23 апреля у деревни Глинки горцы Конвоя Его Величества разбили роту польской пехоты. 1 мая у села Верпент они блестяще атаковали отряд польских партизан. В этой атаке командир полуэскадрона Хан Гирей получил два ранения в левый бок и в левую руку, а его ординарец убит. Выхватив из боя раненого своего командира и убитого юнкера, горцы с ожесточением врубились в мятежников и, загнав их в болото, полностью уничтожили. По этому поводу генерал Бенкендорф обратился к эффендию полуэскадрона Магомету Хутову с письмом следующего содержания: «Замечено, что горцы, в самом жару дела, внимая единой пылкости их нрава, не щадили жизни мятежников ни в коем случае, что Вам, как общему их наставнику, поручаю я внушить горцам, что сколько неустрашимость и рвение нужны против неприятеля сражающегося, столько необходимо в победителе великодушие и милосердие к человеку обезоруженному и просящему помилования. А как соединенные эти качества составляют полное достоинство воина, то желал бы я, чтобы горцы, отличаясь природною их храбростью, равномерно известны бы были и великодушием к побежденному».
16 июня 1831 года, в сражении при Ковно, горцы, совместно с тремя эскадронами Лейб-Казаков, атаковали неприятельскую пехоту. Горцами было взято в плен 2 польских офицера и 40 солдат. Сам Хан Гирей, несмотря на новое ранение пикою в грудь, несколько раз вступал в рукопашный бой, преследуя польских мятежников. Боевые действия горцев Конвоя Его Величества описывает флигель-адъютант полковник Орлов в своем донесении генералу Бенкендорфу: «Приятнейшею обязанностью поставляю донести Вашему Высокопревосходительству, что состоящие при отряде барона Остен-Сакена горцы Л.-Гв. Кавказского Горского полуэскадрона, в сражении 1 мая при Верпенте, 17-го при Райгороде, 7 июня на Панарских высотах и 16 июня при Ковно, показали примеры блистательной храбрости, в особенности же отличились в последнем деле, где вместе с тремя эскадронами Лейб-Казаков, состоявших под моею командою, врубились в ряды неприятельской пехоты, занимавшей город. Со свойственной им смелостью горцы бросились в жарчайший огонь, поселяя своим появлением ужас в войсках мятежников. Приписывая это как врожденному их мужеству, так в особенности распорядительности храброго и благоразумного Хан Гирея, покрывшего себя тремя славными ранами, осмеливаюсь просить Ваше Высокопревосходительство обратить на достойного офицера этого и на подчиненных его Ваше внимание и не отказать довести об отличной службе их до сведения Его Императорского Величества».
За оказанное мужество в означенных делах поручик Хан Гирей награжден чином штабс-ротмистра, 5 юнкеров и 3 оруженосца получили золотые медали на Георгиевской ленте, с надписью «За храбрость», для ношения на шее, 6 юнкеров – «Знаки отличия Военного Ордена», и 2 оруженосца произведены в юнкера.
3 октября штабс-ротмистр Хан Гирей с командой горцев прибыл в Варшаву. Из Варшавы Л.-Гв. Кавказский Горский полуэскадрон выступил походом в Петербург. В день прибытия в столицу, 28 февраля 1832 года, горцам произведен Высочайший смотр. Государь Император милостиво благодарил горцев «за их удаль, молодецкий вид и порядок».
За войну с польскими мятежниками Горский полуэскадрон Конвоя получил 53 знака отличия польского ордена «За военное достоинство», из коих 42 знака выданы горцам, а остальные трубачам, фельдшерам и находившимся при полуэскадроне чинам линейных казачьих полков. По числу трех трубачей, полуэскадрону пожалованы серебряные трубы с надписью: «1830 год».
С возвращением в Петербург чины Кавказского полуэскадрона усиленно занялись своей строевой подготовкой, а в свободное от службы время – изучением русского языка. Из горцев, учащихся в кадетских корпусах и Дворянском полку, был сформирован (на время лагерных сборов) особый взвод в 12 рядов при двух офицерах и двух юнкерах от Горского полуэскадрона Конвоя Его Величества.
В ноябре прибыла с Кавказа новая команда горцев на смену чинам полуэскадрона, закончившим срок своей службы в Конвое. Отправляя на родину горцев, бывших чинов Конвоя, генерал Бенкендорф в письмах командиру Отдельного Кавказского корпуса генералу барону Розену сообщал:
«Раздражительный горский народ, враждующий с русскими, не может познать истинной причины беспрерывной вражды и удостовериться в желании Российского Государя Императора не уничтожать свободу горцев, а напротив того – даровать благоденствие, каким пользуются и другие Его подданные. Чтобы внушить предварительно хотя некоторым из горцев эти благородные виды, должно стараться приготовить их в положение, в котором спокойствие души дает возможность человеку выслушать и вникнуть в то, что ему объясняют.
На этом основании сформирован был Л.-Гв. Кавказский Горский полуэскадрон и, чтобы более доказать горцам желание Государя Императора прекратить вражду, назначен в Собственный Его Величества Конвой».
«Местному начальству предоставить выбор фамилий, наиболее имеющих влияние на туземцев, и только тех, которых для благосостояния края необходимо ближе познакомить с видами нашего правительства.
Детей мусульман, предназначенных для образования, избирать вообще из среды всех племен, обитающих на северном и южном склонах Кавказа и даже из самых гор, чтобы благие намерения Государя Императора равносильно действовали на все племена, а самые жители, еще не вполне знакомые с русскими и не понимающие видов правительства, постепенно, собственным опытом познали их. На северном склоне выбор делать из княжеских и знатнейших дворянских фамилий, на южном – из детей ханов, знатных беков, заслуженных агаларов и др. почетных лиц, преданность которых правительству полезна будет влиянием их на прочих жителей».
На основании сего распоряжения 12 июня 1836 года приняты на службу в Кавказский Горский полуэскадрон лезгины Джарской области.
Кроме лезгин, в команду их допущены были в 1839 году кейсерухцы – отдаленнейший народ, живший на границе с Персией и изъявивший покорность России. Кейсерухцы не оставлялись на службе в Петербурге более одного года, исключая желающих служить определенный в Конвое срок.
Посылая первую смену лезгин, кавказское начальство уведомило, что в состав ее выбраны «люди красивой наружности, хорошо одетые, отлично вооруженные и на прекрасных лошадях; все происходят из самых знатных фамилий Джарской области». Команда лезгин в составе: 1 офицера, поручика Магомет-Али-Кара-Али-Оглы, 2 юнкеров и 12 оруженосцев, под командой состоявшего при генерале Бенкендорфе поручика князя Андроникова, выступила из Тифлиса в апреле 1840 года и через пять месяцев прибыла в Петербург. В Петербурге лезгины были помещены отдельно от горцев, но подчинены командиру Горского полуэскадрона. В 1837 году, по Высочайшему повелению, выехал на Кавказ командир Л.-Гв. Кавказского Горского полуэскадрона полковник Хан Гирей, в сопровождении четырех знатных горцев, для исполнения особо важного поручения.
Это была депутация от Государя Императора ко всем горцам Кавказа. Цель ее состояла в том, чтобы убедить горские племена принести Его Величеству изъявления покорности и внушить им необходимость испросить себе постоянное управление. В инструкции полковнику Хан Гирею сообщено, что по Адрианопольскому мирному договору признаны права России над Кавказскими горными племенами, а потому Государь Император, одинаково заботясь обо всех своих подданных, приказывает местному начальству склонить горцев, мерами кротости, к добровольной покорности. Хан Гирею было поручено «разъяснить горцам о силе и могуществе России, о невозможности противостоять ей и необходимости п