До дома я доехала за двадцать минут, подъехав прямо к подъезду. Открывая дверь такси, я бешено озиралась, и мой взгляд упал на лавочку у входа в соседний подъезд. На нем обычно сидят пожилые соседки. Я и сейчас разглядела на нем два силуэта. Это были ЖТЦ и та, вторая.
Резко захлопнув дверь, я практически криком потребовала у водителя ехать в аэропорт. По дороге я успела купить билет на ближайший рейс в █████████████. Там живет моя мама. Она художница, сейчас на пенсии. Через три часа я летела, как надеялась, подальше от кошмара. Но вы, наверное, уже догадываетесь, что убежать не получилось. На второй день после приезда я вновь увидела их в окно, сидящих на скамейке у нашего подъезда. Моя мама их тоже видела, я ей все рассказала. И тогда я решила написать заявление, так как просто не знаю, что делать дальше и куда мне бежать.
Прошу оказать помощь и оградить меня от преследования неизвестных женщин.
С моих слов записано верно».
После запуска протокола Х39 (индекс изменен) мы подняли все файлы, звонки, документы, банковские транзакции – все, что имело отношение к Д, было пропущено через мелкое сито. Сначала мы не нашли ничего особенного: она жила обычной жизнью, не имела доступа к конфиденциальной информации, не располагала ценными активами.
Видеозапись на ее предприятии не велась, равно как и не было камеры наблюдения в подъезде по месту ее жительства, поэтому мы не могли фактически подтвердить события, по ее словам происходившие в корпоративной столовой и у подъезда ее дома.
Мы были в тупике, никаких зацепок уже не оставалось. Во время очередного просмотра ее показаний меня наконец озарило. Через четыре часа я был у матери Д, и еще через два часа у меня на руках было профессионально нарисованное ею изображение лиц обеих женщин, которых она разглядывала вместе с дочерью в окно несколько дней назад.
Через девять часов нейронный алгоритм AI ██████ (индекс засекречен) перевел это изображение в формат фото, используя которое мы запустили полномасштабный поиск по гражданским и военным базам данных. Впечатленный рассказом Д, я, откровенно говоря, не верил, что мы сумеем их найти.
Вопреки моим ожиданиям, женщины были вскоре опознаны, но их досье не обещали никакого прорыва. Ими оказались шестидесятисемилетние пенсионерки, одна бывшая врач (обозначенная матерью Д как ЖТЦ), а другая – педагог (предположительно, ЖГС). У обеих были дети, обычные служащие, а внук одной из них недавно переехал как раз в тот самый город, где проживала мать Д…
В это же время мы наконец получили отчет группы, занимавшейся медицинской картой Д. Этот рапорт сразу вызвал бурю эмоций в группе оперативного анализа: выяснилось, что она уже долгое время страдала эпилепсией.
Прим.: у лиц с таким диагнозом могут наблюдаться эпилептические психозы, иногда сопровождаемые галлюцинациями.
Если бы не пропавшая практически при свидетелях Д, этот протокол можно было закрыть уже тогда, так как становилась все более очевидной версия галлюцинаторно-параноидного синдрома. Мне следовало бы оказаться порасторопнее и сразу остановить процесс, чтобы не пришлось делать одно из самых ужасающих открытий, сделанных за все годы службы…
Я все же поставил обеих женщин на профилактическую прослушку на сорок восемь часов. Отчет по итогам этих часов был лаконичен: «Оснований для задержания или эскалации статуса протокола не выявлено». Но когда я уже было принял решение об архивировании дела, запустилась череда стремительных событий, которую ретроспективно можно оценить лишь как издевательскую игру с нашей службой и со мной лично…
Утром ███ марта неожиданно дал результат давно запущенный поиск свидетелей: мы нашли такси, которым Д воспользовалась ███ марта, чтобы доехать из офиса до дома, а потом в аэропорт. В такси оказался видеорегистратор. Более того, выяснилось, что запись временного промежутка, относящегося к той поездке, таксист не удалил, опасаясь, что поездка с «паникующей и странной» пассажиркой могла привести к негативным для него последствиям…
На двадцать первой минуте поездки в объектив регистратора попала лавочка у подъезда, на которой действительно можно разглядеть два женских силуэта. Однако во время анализа записи мы столкнулись с аномалией: при попытке увеличить резкость изображения оно размывалось, причем именно в области лиц. Все остальное прекрасно просматривалось, но получить фотокадры лиц мы не могли, они заблюривались! Никогда ранее мы не сталкивались с таким эффектом; разумного объяснения этому не было…
И тут меня осенило: мы до сих пор не запросили видеозаписи с камер наблюдения ТРЦ! Это ведь лежало на поверхности, но на нас будто морок нашел… Через сорок пять минут группа начала работать с записями из ТРЦ. Далее приведу хронологию событий, зафиксированных видеокамерами. Звук они не записывали.
21:12. Д сидит на диване в закутке в стороне от пассажа, вполоборота к камере. Объектив находится в двенадцати метрах от Д, над входом в один из магазинов. Д смотрит в телефон.
21:14. В пассаже появляется силуэт женщины, которая, держа в руке что-то похожее на телефон, медленно идет по проходу. Она двигается прямо на камеру, но лица не разглядеть, оно расползается пикселями при ее приближении!
21:15. Она замедляется у перил и, держа телефон в руке, останавливается спиной к Д. Видно, как Д отрывается от телефона и пристально смотрит на женщину.
21:16. Женщина резко поворачивается в сторону Д, последняя отшатывается и всплескивает руками. Д явно кричит, сползает с дивана и извивается на полу, после чего скрючивается в позе эмбриона и прячет лицо в ладони.
21:18. Женщина продолжает смотреть на Д, стоя спиной к видеокамере. Потом она поворачивается к объективу лицом. Блюр-эффект внезапно пропадает, теперь ее лицо можно рассмотреть очень четко – это действительно ЖТЦ! Она смотрит прямо в объектив видеокамеры и начинает идти. Приблизившись, она расплывается в ухмылке и █████████
Продолжая идти на камеру наблюдения, она постепенно выходит из зоны ее обзора. Ни одна другая камера в ТРЦ не зафиксировала ЖТЦ ни до, ни после промежутка времени между 21:14 и 21:18.
Группа оперативного анализа, усиленная двумя тактическими подразделениями, выдвинулась через шесть минут. После увиденного никаких сомнений в том, что происходит ███████████████████████████████, не осталось ни у кого.
На маршруте группа разделилась, чтобы одновременно перехватить ЖТЦ и ЖГС. Я возглавил соединение, идущее за ЖТЦ. Могу сразу сказать, что другая команда так и не обнаружила ЖГС. Возглавь я то подразделение, возможно, сейчас мог бы хоть иногда спать по ночам…
Как оказалось, ЖТЦ жила в частном секторе на окраине города, неподалеку от железнодорожных путей. Заранее запущенный тактический БПЛА зафиксировал ее в компании двух мужчин. Они втроем шли от ее дома в сторону лесного массива, который начинался за железной дорогой. Наша группа на двух микроавтобусах была в трех километрах от них. Было решено осуществить захват на подступах к лесному массиву, так как последующий поиск ЖТЦ в «зеленке» мог затянуться.
Ход всей операции позднее восстановили по записи с камеры БПЛА, который постепенно спускался с высоты семидесяти метров в начале операции до шести метров в последней точке наблюдения цели. Все записи с тактических камер группы захвата, как впоследствии выяснилось, были заблюрены.
Начало записи.
Три фигуры целей медленно идут в строну лесного массива. Чтобы добраться до него, им необходимо пересечь железнодорожные пути, которые находятся по направлению их движения примерно в двух километрах впереди.
В кадре справа появляются два стремительно едущих черных микроавтобуса. Они рвутся прямо по бездорожью, пробиваясь через подтаявшие невысокие сугробы. От них до группы людей по прямой менее трех километров.
Фигурки останавливаются и смотрят направо. После секундной паузы они резко увеличивают скорость и стремительно движутся в сторону железной дороги. Через несколько мгновений становится очевидно, что они несутся на скоростях, превышающих темп бега любого человека. Позднее проведенный расчет показал, что их скорость постепенно увеличилась до пятидесяти километров в час!
Микроавтобусы, взревев, также прибавляют скорость, ощутимо сокращая расстояние. До ЖТЦ и ее спутников остается примерно шестьсот метров. Последних же от железнодорожных путей и лежащего за ними леса отделяет около двухсот метров.
Ярко вспыхивают огоньки из обоих минивэнов, тут же сзади бегущих фигур в снегу змеятся фонтанчики пулевых попаданий. Доносится частая стрекотня выстрелов. Фигуры не останавливаются. До путей и леса им остается менее ста метров.
Слева в кадр врывается поезд, он стремительно приближается к месту пересечения целями путей; а фигуры уже почти на рельсах.
Минивэны ревут в ста метрах позади. Из них уже визуально различимо тянутся трассы очередей, слышится длинное пулеметное стаккато, вокруг бегущих в тот же миг лохмотьями взлетает снег. Они уже почти пересекли пути, когда одна фигура, резко дернувшись от пулевого попадания, падает прямо на рельсы. Это ЖТЦ! Через мгновение состав накрывает ее…
Микроавтобусы подлетают вплотную к рельсам и резко останавливаются, из них высыпают черные фигуры и, рассредоточившись, цепью рассыпаются на снегу перед путями. А прямо перед ними, постукивая колесами, все еще идет состав, скрывая происходящее по другую сторону путей.
Дрон, опустившись еще ниже, запечатлевает события по ту сторону проходящего поезда. А там компаньоны ЖТЦ стремительно утаскивают ее в лес. Вернее, они тянут за собой верхнюю половину ее тела, с уровня поясницы и выше. Будто бы тащат половинку манекена. БПЛА опускается еще ниже и фиксирует…
…что крови нет ни на ЖТЦ, ни на снегу;
…что у ЖТЦ визуально нет никакой раны в обычном понимании этого слова;
…что на месте разреза вместо плоти видна однородная темно-серая субстанция с кристаллическими вкраплениями;