Нынче мы на равных с вохрами —
Нынче всем идти на фронт.
У начальника Березкина —
Ох и гонор, ох и понт! —
И душа — крест-накрест досками, —
Но и он пошел на фронт.
Лучше было — сразу в тыл его:
Только с нами был он смел, —
Высшей мерой наградил его
Трибунал за самострел.
Ну а мы — все оправдали мы, —
Наградили нас потом:
Кто живые, тех — медалями,
А кто мертвые — крестом.
И другие заключенные
Пусть читают у ворот
Нашу память застекленную —
Надпись: «Все ушли на фронт»…
x x x
Я любил и женщин и проказы:
Что ни день, то новая была, —
И ходили устные рассказы
Про мои любовные дела.
И однажды как-то на дороге
Рядом с морем — с этим не шути —
Встретил я одну из очень многих
На моем на жизненном пути.
А у ней — широкая натура,
А у ней — открытая душа,
А у ней — отличная фигура, —
А у меня в кармане — ни гроша.
Ну а ей — в подарок нужно кольца;
Кабаки, духи из первых рук, —
А взамен — немного удовольствий
От ее сомнительных услуг.
"Я тебе, — она сказала, — Вася,
Дорогое самое отдам!.."
Я сказал: "За сто рублей согласен, —
Если больше — с другом пополам!"
Женщины — как очень злые кони:
Захрипит, закусит удила!..
Может, я чего-нибудь не понял,
Но она обиделась — ушла.
…Через месяц улеглись волненья —
Через месяц вновь пришла она, —
У меня такое ощущенье,
Что ее устроила цена!
x x x
Парня спасем,
Парня в детдом —
На воспитанье!
Даром учить,
Даром поить,
Даром питанье!..
Жизнь — как вода,
Вел я всегда
Жизнь бесшабашную, —
Все ерунда,
Кроме суда
Самого страшного.
Все вам дадут,
Все вам споют —
Будьте прилежными, —
А за оклад —
Ласки дарят
Самые нежные.
Вел я всегда
Жизнь без труда —
Жизнь бесшабашную, —
Все ерунда,
Кроме суда
Самого страшного.
x x x
Я теперь на девок крепкий,
И теперь одною меткой
Я всех баб ровняю как одну:
Пусть у ней во лбу семь пядей,
Пусть при полном при параде, —
Встречу бабу — в сторону сверну.
Был я раньше тоже хлипкий —
Провожал я их с улыбкой,
Даже, помню, год с одною жил, —
А теперь, пройду не глядя —
Мне плевать, что ейный дядя
Раньше где-то в органах служил.
Баб держу я в черном теле,
А чтоб лечь в одну постелю —
Этим меня можно насмешить, —
Даже если умоляет,
Даже в экстренном случае —
Очень меня трудно уложить!
Почему с таким напором
Я воюю с женским полом:
Изучил я их как свой портрет, —
Ведь полвека я — не меньше —
Изучаю этих женщин,
И сейчас мне — восемьдесят лет.
x x x
Там были генеральши, были жены офицеров
И старшины-сверхсрочника жена.
Там хлопало шампанское, там булькала мадера,
Вину от водки тесно было, водке — от вина.
Прошла пора, чтоб вешаться, прошла пора стреляться,
Пришла пора спокойная — как паиньки сидим.
Сегодня пусть начальницы вовсю повеселятся,
А завтра мы начальников вовсю повеселим.
Наводчица
— Сегодня я с большой охотою
Распоряжусь своей субботою,
И если Нинка не капризная,
Распоряжусь своею жизнью я!
— Постой, чудак, она ж — наводчица, —
Зачем?
— Да так, уж очень хочется!
— Постой, чудак, у нас — компания, —
Пойдем в кабак — зальем желание!
— Сегодня вы меня не пачкайте,
Сегодня пьянка мне — до лампочки:
Сегодня Нинка соглашается —
Сегодня жизнь моя решается!
— Ну и дела же с этой Нинкою!
Она спала со всей Ордынкою, —
И с нею спать ну кто захочет сам!..
— А мне плевать — мне очень хочется!
Сказала: любит, — все, заметано!
— Отвечу рупь за то, что врет она!
Она ж того — ко всем ведь просится…
— А мне чего — мне очень хочется!
— Она ж хрипит, она же грязная,
И глаз подбит, и ноги разные,
Всегда одета, как уборщица…
— Плевать на это — очень хочется!
Все говорят, что — не красавица, —
А мне такие больше нравятся.
Ну, что ж такого, что — наводчица, —
А мне еще сильнее хочется!
x x x
Нам говорят без всякой лести:
«Без вас со скуки мы умрем!»
И мы всегда и всюду вместе —
Везде втроем, всегда поем.
Мы успеваем еле-еле
Пить у одних, петь у других,
Хотя б нам на одной неделе
Давали восемь выходных!
Без нас нельзя на дне рожденья,
Без нас и свадьбам — не бывать.
И мы сейчас идем веселье
На новоселье подымать.
Нам ничего, а парень болен —
Ему бы есть, ему бы спать…
Без нас нельзя — чего же боле,
Что можем мы еще сказать?
Счетчик щелкает
Твердил он нам: «Моя она!»,
"Да ты смеешься, друг, да ты смеешься!
Уйди, пацан, — ты очень пьян, —
А то нарвешься, друг, гляди, нарвешься!"
А он кричал: "Теперь мне все одно!
Садись в такси — поехали кататься!
Пусть счетчик щелкает, пусть все равно
В конце пути придется рассчитаться".
Не жалко мне таких парней.
«Ты от греха уйди!» — твержу я снова,
А он — ко мне, и все — о ней…
«А ну — ни слова, гад, гляди, ни слова!»
Ударила в виски мне кровь с вином —
И, так же продолжая улыбаться,
Ему сказал я тихо: "Все равно
В конце пути придется рассчитаться!"
К слезам я глух и к просьбам глух —
В охоту драка мне, ох как в охоту!
И хочешь, друг, не хочешь, друг, —
Плати по счету, друг, плати по счету!..
А жизнь мелькает, как в немом кино, —
Мне хорошо, мне хочется смеяться, —
А счетчик — щелк да щелк, — да все равно
В конце пути придется рассчитаться…
Ребята, напишите мне письмо
Мой первый срок я выдержать не смог, —
Мне год добавят, может быть — четыре…
Ребята, напишите мне письмо:
Как там дела в свободном вашем мире?
Что вы там пьете? Мы почти не пьем.
Здесь — только снег при солнечной погоде…
Ребята, напишите обо всем,
А то здесь ничего не происходит!
Мне очень-очень не хватает вас, —
Хочу увидеть милые мне рожи!
Как там Надюха, с кем она сейчас?
Одна? — тогда пускай напишет тоже.
Страшней, быть может, — только Страшный суд!
Письмо мне будет уцелевшей нитью, —
Его, быть может, мне не отдадут,
Но все равно, ребята, напишите!..
x x x
Если б водка была на одного —
Как чудесно бы было!
Но всегда покурить — на двоих,
Но всегда распивать — на троих.
Что же — на одного?
На одного — колыбель и могила.
От утра и до утра
Раньше песни пелись,
Как из нашего двора
Все поразлетелись —
Навсегда, кто куда,
На долгие года.
Говорят, что жена — на одного, —
Спокон веку так было.
Но бывает жена — на двоих,
Но бывает она — на троих.
Что же — на одного?
На одного — колыбель и могила.
От утра и до утра
Раньше песни пелись,
Как из нашего двора
Все поразлетелись —
Навсегда, кто куда,
На долгие года.
Сколько ребят у нас в доме живет,
Сколько ребят в доме рядом!
Сколько блатных мои песни поет,
Сколько блатных еще сядут —
Навсегда, кто куда,
На долгие года!
x x x
Так оно и есть —
Словно встарь, словно встарь:
Если шел вразрез —
На фонарь, на фонарь,
Если воровал —
Значит, сел, значит, сел,
Если много знал —
Под расстрел, под расстрел!
Думал я — наконец не увижу я скоро
Лагерей, лагерей, —
Но попал в этот пыльный расплывчатый город
Без людей, без людей.
Бродят толпы людей, на людей непохожих,
Равнодушных, слепых, —
Я заглядывал в черные лица прохожих —
Ни своих, ни чужих.
Так зачем проклинал свою горькую долю?
Видно, зря, видно, зря!
Так зачем я так долго стремился на волю
В лагерях, в лагерях?!