Введение 6-часового, а затем и менее продолжительного рабочего дня, при прочих равных условиях, означает сокращение часов работы в рамках рабочей недели, рабочего месяца и года.
Это - одно из проявлений ключевой роли продолжительности рабочего дня.
Вместе с тем возможно дополнительное уменьшение продолжительности рабочего времени в рамках более длительных периодов, когда наряду с установленными выходными и праздничными нерабочими днями вводятся новые, увеличивается количество дней ежегодных оплачиваемых отпусков.
При данной численности занятых в производстве обе формы уменьшения количества часов, отработанных за период, имеют один и тот же источник - экономию труда. Поэтому объективно возникает проблема выбора между двумя способами сокращения рабочего времени, решение которой включает и вариант их сочетания.
Как следует из предшествовавшего рассмотрения, этот выбор совершался преимущественно в пользу выделения дополнительных нерабочих дней, когда темпы понижения среднего количество часов, отработанных за неделю (а значит, и месяц) и год, существенно опережали темпы сокращения рабочего дня. В результате повседневная трудовая нагрузка производственных работников за последние десятилетия, если и уменьшилась, то крайне незначительно. Их дневная норма свободного времени по будням в большинстве развитых стран не достигает 0,5. Они, подобно производственным работникам доиндустриальной эпохи -рабам, крепостным крестьянам, ремесленникам - вынуждены основную часть времени своей социальной деятельности в рамках суток уделять созданию продуктов, оставаясь в «царстве необходимости» - сфере использования сил природы, сопряженного с монотонностью и малосодержательностью трудовых функций, риском для здоровья и жизни, и т.д. Консервация старого разделения труда тормозит прогресс современного производства.
Совсем другой, позитивный, эффект способно принести уменьшение часов, отработанных за трудовые неделю, месяц и год, посредством сокращения продолжительности рабочего дня первоначально до 6 часов. Тогда будет расширяться пространство для повседневного свободного развития производственных работников - для повышения квалификационно-образовательного уровня, для действенного участия в профсоюзной жизни, государственном управлении, для регулярных занятий физкультурой, систематического приобщения к достижениям культуры и искусства, для полноценной семейной жизни и товарищеского общения.
Сокращение рабочего дня до 6-часов и менее без понижения заработка способствует превращению нерабочего времени выходных и праздничных дней, периода оплачиваемых отпусков также в свободное время. Одно дело - выходные и отпускные дни работников, имеющих умеренную и все уменьшающуюся трудовую нагрузку, привыкших к повседневному выполнению, в том числе в своих производственных коллективах, разнообразных видов непроизводственной социальной деятельности, способствующих развитию человеческих способностей. Другое дело - периоды за рамками трудовых будней людей, перегруженных работой, тратящих свое нерабочее время на поездки и покупки, на выполнение домашнего труда и потому, по сути, лишенных свободного времени в дни труда. Нерабочее время таких работников уходит в основном на пассивный отдых и восстановление от стресса, не становясь по-настоящему свободным.
Поэтому насущным требованием современного экономического развития является понижение среднего количества часов, отработанных за неделю, месяц и год, если не исключительно, то преимущественно, путем сокращения рабочего дня до 6 часов, затем до 5 и т.д. Уменьшение отработанных часов в рамках составных периодов трудовой активности объективно не выступает самостоятельной задачей, а производно от сокращения продолжительности рабочего дня.
С учетом сказанного следует оценивать и предложения об увеличении количества выходных дней. Так, экспертами МОТ предлагалось в рамках рабочей недели выделить еще один выходной день, без сокращения суммарного количества часов, отработанных за неделю. По сути, это означает удлинение рабочего дня на 25%.
Некоторые работники готовы принять подобный режим труда, желая уменьшить затраты времени и денег на поездки на работу. Это означает, что нынешний рабочий день воспринимается как чрезмерно продолжительный, как «день - из жизни», и, в этом смысле, добавление к нему еще 2 часов кажется принципиально ничего не меняющим, тогда как дополнительный выходной выглядит выигрышем.
В действительности, подобная мера привела бы к резкому падению дневной нормы свободного времени производственных работников в период трудовых будней. В Италии, например, она упала бы с 0,30 до 0,1, сопоставимое падение произошло бы и в других странах. Повседневные условия для развития таких работников, и без того весьма ограниченные, существенно ухудшились бы. Снизились бы возможности работников для участия в профсоюзной работе, что привело бы к ухудшению их положения и по другим параметрам (уровень зарплаты, социальных гарантий и т.д.). Дополнительный выходной не в состоянии компенсировать такое ухудшение.
Даже введение дополнительного выходного с пропорциональным уменьшением количества часов, отработанных за неделю, объективно ухудшает положение работников по сравнению с идентичным уменьшением этого количества путем сокращения рабочей смены до 6 часов. При дополнительном нерабочем дне ежедневная трудовая нагрузка не изменилась бы, а время, удобное для организации профсоюзами коллективных действий в защиту интересов работников, уменьшились бы один день. При сокращении рабочей смены до 6 часов трудовая нагрузка уменьшилась бы, а возможности для участия в профсоюзной работе увеличились бы.
При введении 6-часового рабочего дня меняется и значимость увеличения ежегодных оплачиваемых отпусков. Тенденция к росту их продолжительности в развитых странах - это отчасти компенсация чрезмерной трудовой нагрузки в рамках рабочих смен. Понижение такой нагрузки способствует более содержательному проведению отпусков, снижает актуальность их увеличения для восстановления сил и здоровья работников.
Таким образом, сокращение рабочих смен до 6 часов и обусловленное им уменьшение рабочего дня работников непроизводственной сферы являются самым эффективным способом понижения количества часов, отработанных за более продолжительные периоды трудовой активности.
В таком контексте целесообразно рассмотреть и перспективы сокращения среднего количества часов, отработанных за период трудового стажа.
Перспективы сокращения среднего количества часов, отработанных за период трудового стажа
Как уже отмечалось, закономерность сокращение среднего числа часов, отработанных в сфере производства за период трудовой активности, в настоящее время проявляется в экономически развитых странах и на уровне трудового стажа. На этом уровне она получает наиболее конкретное выражение, в снятом виде отражающее динамику рабочих часов в рамках всех остальных, менее продолжительных периодов.
Общественно нормальные границы возраста вступления в состав экономически активного населения и выбытия из него, по существу, определяются возрастом трудоспособности. Данная способность возникает и угасает в течение жизни человека и в этом смысле связана с ее продолжительностью. Поскольку средняя продолжительность жизни с прогрессом общества возрастает, то возникает тенденция к увеличению того периода жизни, который характеризуется трудоспособностью. Эта тенденция проявляется как увеличение периода трудоспособности последующих поколений работников по сравнению с аналогичным показателем предшествующих поколений.
При таких условиях закономерность уменьшение числа отработанных часов за год на основе сокращения рабочего дня, охватывающая трудовую жизнь работников разных возрастов, в том числе одновременно находящихся в составе трудовых ресурсов, еще не предопределяет соответствующую динамику действительного стажа более молодых поколений. Для его уменьшения необходимо, чтобы суммарное сокращение отработанных часов вследствие их среднегодового понижения преобладало над их приростом вследствие увеличения номинального трудового стажа, то есть количества лет экономической активности.
С этой точки зрения целесообразно проанализировать перспективу изменения действительного трудового стажа вследствие реализации принятых в ряде экономически развитых стран законов, ориентированных на увеличение возраста выхода на пенсию.
Подобные меры связываются, прежде всего, с демографическими причинами. Так, например, в 2012 г. в ФРГ население в возрасте старше 65 лет составляло 34,8% от численности трудоспособных, в Великобритании - 28,9%, Нидерландах - 27,3%, США - 22,8%. При этом для всех указанных стран ожидаемая продолжительность жизни лиц в возрасте 65 лет превышала 19 лет [43]. Учитывается также замедление темпов повышения общественной производительности труда, характерное для европейских стран[44].
Очевидно, что речь идет об удлинении номинального трудового стажа для работников, которым предстоит выход на пенсию в соответствии с новым законодательством. Перспективы же сравнительного изменения величины их действительного трудового стажа требуют дополнительного рассмотрения.
Применим следующую процедуру расчета: ко времени, фактически отработанному к 2012 г. лицами, которым предстоит первыми выйти на пенсию после увеличения пенсионного возраста, добавляется произведение количества лет от 2012 года до года введения нового пенсионного возраста на среднее количество часов, отработанных за 2012 год в расчете на одного занятого в данной стране. При этом надо учесть разницу в среднем эффективном выходе на пенсию у женщин и мужчин. Результаты таких расчетов представлены в таблице 52.
Итак, продление номинального трудового стажа на 1-2 года не всегда означает увеличение действительного относительно стажа тех, кто выходил на пенсию в более раннем возрасте.
В случае Великобритании и ФРГ налицо перспектива сокращения среднего количества отработанных часов, причем это сокращение эквивалентно их объему, отрабатываемому при современном положении дел в течение 1,5-2 лет.
Таблица 52
Перспективы изменения действительного трудового стажа в условиях пенсионной реформы в экономически развитых странах
Источник: рассчитано по данным ОЭСР
Возможный прирост действительного трудового стажа в Нидерландах относительно стажа работников, выходивших на пенсию в 2012 году, составляет менее 30% от годового объема отработанного времени, а в США - чуть более 50%.
Подобное расхождение динамики номинального и действительного стажа имеет свое объяснение. Стаж выходящих на пенсию впервые после реформы охватывает более близкий к современному период. В его рамках суммарное количество отрабатываемых часов было ниже, чем в период трудовой активности пенсионеров 2012 г.
Приведенные расчеты сделаны при той предпосылке, что от 2012 года до момента повышения границы пенсионного возраста среднее количество часов, отрабатываемых за год, в расчете на одного работника будет постоянным. Если продолжится его снижение, то величина действительного трудового стажа нынешних работников будет еще меньше, чем у предшественников в Великобритании и ФРГ. Она сократится в Нидерландах и будет приблизительно одинаковой у этих двух возрастных когорт работников в США.
Таким образом, повышение возраста выхода на пенсию для новых поколений работников может совмещаться с сокращением действительного стажа работников. Условием этого сочетания является превышения накопленного эффекта от сокращения рабочего дня (недели, времени, отработанного за год) в рамках более продолжительного номинального стажа над приростом часов, отработанных в течение дополнительных лет трудовой деятельности. Отмеченное сочетание согласуется с закономерностью сокращения рабочего и увеличения свободного времени работников, а, следовательно, - с требованиями экономического развития.
Разумеется, не следует идеализировать существующую форму реализации указанной закономерности. За средними цифрами отработанного времени скрывается дифференциация в продолжительности времени полностью и частично занятых. Подобная дифференциация характерна и для уровней оплаты труда, когда значительная часть работников балансирует на грани материальной обеспеченности. Это объясняет негативное отношение профсоюзов к проведению подобных пенсионных реформ.
В проделанном анализе предполагалось, что уровень и динамика номинального стажа - продолжительности периода трудоспособности - независимы от аналогичных характеристик действительного - суммарного количества часов, отработанных в рамках номинального стажа. Необходимо принять во внимание и связь между ними.
Такая связь вполне объяснима: то, какова повседневная трудовая нагрузка работника, каковы условия его труда, существенно влияет на период сохранения трудоспособности и, в целом, - продолжительность жизни.
Так, например, рабы в период классического рабства в Древнем Риме были трудоспособны в течение 15-16 лет, тогда как современные производственные работники - 40 лет. Многократной разницы не понять, если не принять во внимание, что при 14-16-часовом ежедневном труде рабы отрабатывали за свою трудовую жизнь более 80000 часов, что сопоставимо с действительным трудовым стажем производственных работников современных экономически развитых стран.
Исследования показывают, что сокращение среднего количества часов, отработанных за год в расчете на одного работника, на 200 часов ведет к увеличению ожидаемой продолжительности жизни в стране на 1 год[45]. При этом, несомненно, возрастает и период трудоспособности. В результате сокращение действительного трудового стажа способствует увеличению номинального.
Обратное - попытки увеличить номинальный стаж без сокращения действительного - противоречило бы объективной логике экономического развития, означало бы экономическое принуждение к труду за рамками трудоспособного возраста со всеми негативными последствиями (сокращение продолжительности жизни работников, отток занятых из сферы производства и т.д.).
При определении динамики номинального трудового стажа необходимо учитывать, что труд производственных работников осуществляется при менее благоприятных условиях, чем у оказывающих услуги. Отсюда существенные различия в продолжительности фактического периода трудоспособности, которая меньше у производственных работников.
При таких условиях ставится под сомнение правомерность использования единого возраста для выхода на пенсию, тем более, что рабочие, как правило, начинают свою трудовую деятельность раньше тех, кто получает высшее образование. Если единый пенсионный возраст ориентирован на границу трудоспособности производственных работников, то непроизводственные попадают в привилегированное положение, имея возможность уходить на пенсию, будучи фактически трудоспособными. Если же величина номинального стажа ориентирована на трудовую жизнь занятых в сфере услуг, то производственные работники принуждаются к труду за границами трудоспособного возраста: их трудовой потенциал падает, работа выступает активным фактором ухудшения здоровья и преждевременной смерти. Налицо объективная необходимость дифференциации пенсионного возраста и нормальной продолжительности трудового стажа для занятых в основных сферах экономики.
Введение 6-часовых, а затем и менее продолжительных рабочих смен способствует увеличению периода трудоспособности производственных работников, сближает в этом отношении их положение с положением работников непроизводственной сферы.
С учетом существующего потенциала экономического развития недостаточно оценивать перспективы сокращения количества часов, отработанных за трудовую жизнь, исходя из сложившейся динамики рабочего дня и других периодов трудовой активности. Следует учесть эффект перехода к 6-часовым рабочим сменам.
Для оценки данного эффекта, применим следующий способ его расчета. Используя данные таблицы 23 о количестве часов, отработанных в среднем на одного производственного работника за год, определим аналогичный показатель в условиях перехода к 6-часовому рабочему дню применительно к каждому году номинального стажа, соответствующего величине стажа на 2012 год. Для этого будем последовательно уменьшать величину отработанного времени за предшествующий год на величину среднегодового сокращения рабочего времени в расчете на одного работника (последняя величина определяется по данным таблицы 51 путем деления годовой экономии труда на численность занятых в производстве).
Если при указанных предпосылках переход к 6-часовым сменам завершается в рамках номинального трудового стажа, то предполагается, что в течение оставшейся части этого стажа продолжительность смен и количество часов, отработанных за год (6 час. х 225 = 1350 час), остаются постоянными.
Сумма полученных таким образом величин времени, отработанного за год, даст значение действительного трудового стажа при совпадении номинального с аналогичным для работников, вышедших на пенсию в 2012 году.
Таблица 53
Перспектива понижения действительного трудового стажа производственных работников при введении 6-часовых смен, начиная с 2012 года
Как следует из приведенных данных, введение 6-часовых рабочих смен, при прочих равных условиях, привело бы к существенному понижению общего количества часов, отработанных за период трудового стажа, равный его нынешней величине. Очевидно, что темпы такого понижения определяются размерами экономии труда в расчете на одного производственного работника.
Отметим, что при указанных предпосылках основная часть номинального стажа рабочих во Франции и Германии пришлась бы на период стабильной продолжительности рабочих смен на уровне 6 часов. В действительности же, повышение производительности труда открыло бы возможность перехода к 5-часовым сменам, так что размеры понижения действительного стажа в этих странах оказались бы много выше содержащихся в таблице 50.
Уместно повторить, что размер экономии труда в производстве определялся без учета стимулирующего эффекта сокращения рабочего дня до 6 часов на повышение производительности труда. Этот эффект, несомненно, проявил бы себя и стал бы дополнительным фактором уменьшения количества часов, отработанных за трудовую жизнь.
Исходя из того, что динамика номинального стажа находится в обратной зависимости от динамики действительного, допустимо предположить увеличение общего количества лет труда производственных работников, например, на 3 года, в связи с переходом к 6-часовым сменам. И в этом случае действительный трудовой стаж работавших по 6 часов в день оказался бы менее продолжительным, чем у нынешних работников.
В Корее подобное уменьшение было бы эквивалентно количеству часов, отрабатываемых при существующих условиях за 15 лет, в США - за 5,5 лет, в ФРГ - за 5 лет, во Франции - за 1,8 года. В Италии это уменьшение оказалось бы совсем незначительным - эквивалентным 72% сегодняшней трудовой нагрузки за год, что свидетельствует об отсутствии объективных предпосылок для подобного повышения пенсионного возраста в этой стране.
Сделанные расчеты предполагали постоянную численность работников сферы производства. Как уже отмечалось, введение 6-часовых рабочих смен и связанное с эти сокращение до 6 часов нормальной продолжительности рабочего дня в сфере услуг создают предпосылки для расширения круга трудоспособных членов общества, участвующих в выполнении производственной работы. Это ведет к дальнейшему сокращению количества часов, отрабатываемых в рамках трудового стажа производственных работников.
Соответственно, переход к 6-часовым рабочим сменам определяет перспективу закономерного сокращения общего количества часов, отработанных за период трудоспособности производственных работников, при формировании предпосылок для увеличения такого периода в соответствии с ростом продолжительности жизни.
Позитивный эффект имело бы и введение 6-часового рабочего дня для работников непроизводственной сферы: эта мера способствовала бы сохранению и укреплению их здоровья, органичному сочетанию различных видов социальной деятельности.
Таким образом, сокращение рабочего дня до 6 часов выступает и объективным требованием, и средством современного экономического развития. Осуществление этой меры продвинет общество к новым, более высоким рубежам прогресса.