Макс призадумался, оценил размах: самооговор как в 37-м, только на добровольной основе, с использованием новых технологий. Определенно в этом стремном проекте что-то есть, может, Юра и не врет. И хотя полностью доверять ему было пока рано, к Интернету стоило присмотреться поближе.
— Так эту шнягу менты выдумали?
— Ее вообще-то в Америке придумали, а у нас, говорят, организовали кагэбэшники. Но могли просто затеять обычные барыги, типа нажиться на трафике и рекламе, пока люди ходят знакомиться. Органы потом подключились, когда осознали пользу халявных стукачей.
— Блестящая затея. Целая армия добровольных сексотов. Каждый сам себя закладывает, и называется это демократия.
— Это и есть демократия и плюрализм. Не хочешь, не пиши о себе «Вконтакте» или на «Одноклассниках», никто ведь не заставляет, но не писать не получается. Клеркам скучно на работе. Вон Света целыми днями мается от безделья. Где-то я ее даже понимаю: ничего не делать — тяжкое занятие. Она не только на сайте знакомств, она и «Вконтакте» зажигает. Знал бы ты, что она обо мне пишет!
— Что ты гад и беспредельщик?
— Если бы… Думает, что я голубой, если не домогаюсь секретарши.
Макс цинично хмыкнул:
— Отчего ж не домогаешься?
— Я себя не на помойке нашел. — Юра с достоинством приосанился в кресле, одернул пиджак. — Я считаю, что на работе надо работать, а не шашни крутить. Где любовь, там расслабуха. Расслабуха в нашем деле — это кича. Ради Светы довести себя до цугундера вообще непростительная глупость, не находишь?
Макс был всецело согласен, что обменять свободу на поросенка — дурость несусветная.
— Поэтому наплевать, что она обо мне думает. Света ничего не решает, вот и пускай пишет что хочет, ведь у нас свободная страна! Но главное, я женат на красивой женщине, которую люблю.
Макс не мог не признать, что это самый веский аргумент не в пользу Светы.
— Вернемся к нашим баранам. Есть еще один крупный заповедник терпил, называется Живой Журнал. Это такой синтез социальной сети и средства массовой информации. Когда клерку становится особенно скучно, он заводит подобие дневника, в котором пишет о своем, личном, только для всеобщего обозрения.
— На фига? — опешил Макс.
— Поделиться с другими, а на самом деле похвастаться. Дураки падки на тщеславие.
— На хвастуна не нужен нож, ему немного подпоешь, и делай с ним что хошь, — пробормотал мошенник.
— Вот-вот, Окуджава рулит! Пока живут на свете хвастуны, мы прославлять судьбу свою должны. — Юра тоже смотрел детский фильм про кота, лису и деревянного мальчика. — Что бы мы делали без хвастунов. Что бы хвастуны делали без Интернета! Если бумажный дневник можно показать лишь избранным, то электронный доступен всем. Лохам, бывает, так хочется заявить о себе, что они рассказывают поистине чудовищный интим, в котором лет двадцать назад не признались бы ни за какие коврижки. Общество меняется, брателло, глобализация и открытость выходят на первый план. Как следствие, появляется доступ к массовым сплетням, они главная ценность Живого Журнала, если умеешь отделять злаки от плевел. Информацию можно проверять и перепроверять. К счастью, в Сети хватает перекрестных ссылок, не говоря о пользе поисковых сайтов. Научился работать с поисковиком, библиотеки с подшивками газет не нужны. Достоинство Интернета в том, что информация не пропадает. Она всегда доступна на сохраненных страницах и в цитатах. Поэтому, если ты что-то написал в Сети, вырубить это можно лишь тотальной ядерной войной. Так я нарыл замечательный компромат на товарища Везоялка.
— Кстати, о нем, — опомнился Макс. — Ближе к телу!
На экране возникла фотография сосредоточенного мужчины в годах. Он был коротко, по-военному стрижен, держался с важностью, смотрел в объектив уверенным взглядом заслуженного управленца. Неизбежные на чиновничьей работе излишества сделали его лицо похожим на начавший сдуваться шарик.
— Вот он, дон Хон Гиль Дон, наш герой и дракон, — потыкал пальцем в нос чиновника Юра. — Великий и ужасный разрушитель исторического центра Петербурга, король эстакад и распильщик бюджетного бабла, вольный каменщик и унылый подкаблучник, любитель жэжэ-срача и спонсор нетрадиционно ориентированных хакеров.
— А что там с хакерами не того? Ты вчера о них как-то вскользь упомянул.
— Ща, брателло, конкретизируем!
Юра запустил Total Commander, отыскал нужную папку, ткнул в файл Понаехали. jpg. На фотографии предстали шестеро мужчин, выстроившихся в ряд с самым развязным видом. За их спинами Макс распознал здание Киевского вокзала.
— Видишь, наш орел в центре?
— Его хрен спутаешь. А рядом кто?
— Вот этот милитаристски одетый крепыш с усиками есть руководитель и основатель хакерской группы «Трындец». Ему бы кожаную фуражку на голову, и можно засылать в бар «Голубая устрица», там за своего примут без вопросов. Погоняло у этого черта — Атаман Батька, причем именно в такой последовательности. Очень обижается и поправляет, когда его назовут Батька Атаман.
— Обиженных под шконку кладут, — заметил Макс.
— Не то слово, что с ними делают… Вот Батька развлекается в компании двух девок со страпонами. — Юра открыл картинку Группа1.jpg и стал пролистывать альбом. — Зацени, брателло! Вот он и вот… Жуть вообще! И вот… вот в таком виде… боже-караул… вот в такой позе, теперь так его дрючат. Вот это, я понимаю, трындец!
У Макса глаза полезли на лоб.
— Он что, пидор?
— Ты сам-то подумай над тем, что видишь. Как минимум очень мощный латентный гомосексуалист, который, возможно, еще боится заниматься сексом с мужчинами, поэтому использует проституток со страпоном. Может быть, теперь и до мужиков дорос, но бездоказательно утверждать не буду.
— Слов нет. Где взял?
— Скачал с порносайта по наводке недоброжелателя Батьки Атамана. Лежат в свободном доступе, даже регистрации не требуют, только надо знать, где искать. Это по поводу хвастовства и социальных сетей. Говорят, снимал вот этот его камрад. — Юра открыл вокзальную картинку, ткнул пальцем в крайнего толстячка с кучерявой гривой и бычьими глазами. — Пользователь Бру-га-га.
— Точно пидор, — скривился Макс. — Что у них за кликухи такие бесячьи?
— Они и есть бесы, каких свет не видел. Разве нормальный человек будет взламывать сайты и гадить на них ради удовольствия? Наш чиновник тоже, по ходу действия, из этих… петушиной масти. Иначе бы к ним не прибился, я думаю. Говорят, они периодически собираются в Москве на съезд хакеров и бухают всем блаткомитетом на чьей-нибудь хате. Что происходит потом, можно только догадываться.
— Вот банда пидорасов! — только и сказал Макс.
Верещагин был сражен открывшейся картиной изнанки виртуальной жизни. Он подозревал, что в Интернете многое нечисто, но до такой степени… Когда порок афишируется и участники оргий рассчитывают на нормальное к ним отношение в реальной жизни — это нонсенс.
— Погоди, если они все такие хакеры, разве не понимают, что их можно вычислить?
— Понимают, наверное, — пожал плечами Юра. — Умом понимают, но сердцу не прикажешь. Желание похвалиться своими достижениями пересиливает здравый смысл. На хвастуна не нужен нож, он сам выроет себе яму, с удовольствием в нее провалится и, достигнув дна, начнет копать.
— Необъятная какая-то дурость.
— Грех не срубить на этом бабла, когда лохи сами в руки идут. Они табунами бродят по Интернету и орут: «Вот мы! Берите нас за жабры!»
— Возможно, они мазохисты.
— Я думаю, они эксгибиционисты. Только не у всех хватает смелости носить плащ на голое тело и распахивать его перед тетками. Вот они и отрываются в Сети. Судя по количеству домашней порнухи, скрытых эксгибиционистов в мире богато. Брателло, есть шанс подсократить их количество!
— Только если в проруби топить, — заметил Макс. — Извращенцы, они как серийные убийцы — сами остановиться не могут, будут только развиваться. А значит, на наш век хватит. Лох не мамонт, не вымрет.
— Стратегически мыслишь. — Юра с уважением посмотрел на него, а Макс подумал, что надо срочно купить и освоить компьютер. Удивительное было рядом, только руку протяни. Юра, должно быть, заметил перемену в его лице, потому что ухмыльнулся, как сытый кот. — Пидоры в судьбе нашего золотого петушка не главное. Они просто средство морального давления. Если Везоялк заартачится, мы ему напомним, в чьей компании он куролесил. Даже если он сам под хвост не баловался, все равно законтачился, бухая с пидорами. Будем давить на это. Но то, что он запомоился, — не главный пролет. Главное — бюджетные деньги, о движении которых он проболтался в Сети, хоть и намеками.
— Прямо для всех?
— Ты недооцениваешь глупость двадцать первого века, брателло. Ты динозавр, застрявший в девяностых. За десять лет общество изменилось до неузнаваемости.
— Показывай, — сказал Макс.
Не отвлекаясь, они просидели до темноты. Юра открывал сохраненные страницы, выбирал нужные места, подробно объяснял, к чему относятся многозначительные реплики клиента и как одни факты с другими связаны. Это была обстоятельная аналитическая работа. Макс не привык к таким объемам информации, но, увлеченный докладом, не заметил, как спустились сумерки.
— Наш человек! — сказал он, поднялся с кресла и отошел к подсвеченному желтыми уличными фонарями окну.
— Впечатлился?
— Выглядит логично.
Макс не сказал, что показанное выглядит действительно складно, но соответствует ли истинному положению дел, непонятно. По крайней мере, попробовать развести лоха было можно. Пусть не все правильно, пусть Везоялк изрядно приврал, чтобы произвести впечатление на виртуального собеседника, однако лишнего он наговорил ощутимо много. Распухшая от новых знаний голова гудела и клонилась к земле. На улице дул сырой весенний ветер. За окном мотались голые ветки, похожие на систему кровеносных сосудов. Верещагин смотрел на них, и ему хотелось спать.
— Вопросы, дополнения, пожелания имеются?
Макс вернулся к столу. Юра неподвижно сидел в кресле, озаряемый тусклым экраном. Если бы не ноутбук, подельника было бы уже не разглядеть.