– Валентин Сафронов, – выставил он руку перед молодым солдатом и жестом направил его в другую сторону позади себя, где уже находились и пытались отдышаться сержант помкомвзвода и два красноармейца.
Повертев головой в направлении тропы, в обе ее стороны, по которой следовали солдаты, и убедившись, что никто из них не отстал, не потерялся и не сбился с пути, он обратился к тем, кого оставил возле себя:
– Товарищ сержант, проследуйте назад с бойцами, – кивнул взводный на Валентина и стоявших рядом с ним солдат, – осмотрите местность. Кого найдете, отправляйте по тропе сюда. Увидите раненых, посылайте вестового. А я в ответ пошлю к вам санитаров. Столкнетесь с противником – в бой постарайтесь не вступать. Проведите разведку и назад.
– Есть! – ответил ему помкомвзвода, вытирая рукавом ватника пот со лба, стекавший из-под шапки.
– Пулеметчики и красноармеец Сафронов со снайперской винтовкой пойдут с вами на всякий случай, – произнес младший лейтенант и жестом указал на остальных.
Только после этих слов Валентин обратил внимание, что солдаты возле него являлись бойцами расчета с ручным пулеметом в руках у одного из них и коробкой с запасными дисковыми магазинами у второго. Сержант держал в руках автомат. Имеющаяся у группы из четырех бойцов огневая мощь немного успокоила молодого солдата и вселила чувство уверенности.
– За мной! – негромко крикнул помкомвзвода и первым направился в обратном направлении, где уже была протоптана сотнями ног хорошо различимая на мерзлой лесной земле тропинка.
Валентин двигался последним в цепи. Перед ним шли пулеметчики. Сержант возглавлял их группу, а потому был впереди и задавал темп движения, периодически останавливался и, вглядываясь в лесную чащу, прислушивался к доносившимся звукам, среди которых отчетливо различались лишь пушечные выстрелы, пулеметные очереди, редкие хлопки винтовочной пальбы и далекие разрывы снарядов.
– Наши? – задал ему вопрос один из пулеметчиков, когда вся группа в очередной раз остановилась, чтобы осмотреться и сориентироваться в лесу.
– Нет, – ответил сержант и вскинул перед собой автомат в направлении донесшегося шума от ломающихся веток и учащенного дыхания кого-то, кто приближался к ним.
Из-за деревьев на них вышли два шатающихся от усталости солдата, один из которых помогал идти второму, по виду раненному и сильно хромавшему, при этом опиравшемуся на товарища.
– Туда, по тропе! – крикнул им сержант и указал рукой на отчетливо видимую свежую тропу.
– Из второй роты, – произнес старший пулеметного расчета, провожая глазами встреченных ими бойцов.
– Может, помочь? – предложил ему Валентин.
– Отставить! Сами дойдут! – оборвал его сержант, жестом указав на направление движения.
Через пару минут они встретили в лесу еще одного солдата, растерянно метавшегося между деревьями, пытавшегося определить нужное направление движения.
– Из нашей роты, – снова опознал потерявшегося бойца пулеметчик.
– Красноармеец Бобров! – выпалил тот, вытягиваясь по стойке «смирно», с испугом и одновременно радостью в глазах представляясь сержанту, которого явно узнал в лицо.
– С нами пойдешь, – ответил ему тот и добавил: – А то так и будешь блудить.
Солдат послушно примкнул к его группе и занял место за Валентином, все время до этого следовавшим в авангарде.
Еще через несколько минут они достигли довольно широкой поляны, одна сторона которой как раз вела к тому самому пахотному полю, где меньше часа назад состоялся первый в жизни Валентина и большинства его товарищей бой. На противоположной ее части виднелась проселочная дорога, терявшаяся где-то среди деревьев, а за ней снова располагался лесной массив.
– Куда дальше-то? – задал вопрос пулеметчик, но не получил ответа, потому как сержант жестом приказал остановиться.
Только теперь стало понятно почему. Издалека доносился нарастающий гул ревущего от натуги мотора, смешиваемый с глухим лязгом металла. Все пятеро начали всматриваться в том направлении, пытаясь увидеть источник появления звука.
– Наши? – снова задал вопрос пулеметчик, поправляя тяжелое оружие, что нес все время на плече, придерживая рукой за деревянный приклад.
– Не похоже, – ответил сержант, одновременно жестом указывая всем на необходимость скрыться за лесной растительностью.
Менее чем через минуту на проселочной дороге появился раскачивающийся при передвижении по неровностям немецкий танк. Он полз, изрыгая серо-белые дымовые клубы отработанного топлива. За его башней виднелись каски солдат десанта, сидевших на броне и державших в руках наготове оружие.
– Ложись! – крикнул сержант и упал на землю за кустарником, чтобы не быть замеченным гитлеровцами, которые должны были проследовать на расстоянии около пары сотен метров от его группы.
Неожиданно танк остановился. Пехотинцы спрыгнули с него и скрылись где-то позади его бронированного корпуса. Башня начала вращаться, поворачиваясь в направлении леса и через короткий промежуток времени огрызнулась несколькими громкими пулеметными очередями.
– Видать заметили кого-то! – взволнованно прохрипел сержант и повернулся к остальным, убеждаясь, что все его подчиненные выполнили команду «ложись», а потому не будут обнаружены вражескими танкистами.
Немецкая боевая машина несколько секунд стояла неподвижно на одном месте. Огня она больше не вела. Наконец ее башня начала поворачиваться в исходное положение, а пехотинцы стали занимать места на броне. Как только все они вскарабкались на него, танк взревел двигателем и снова двинулся вперед по проселочной дороге.
– Там еще один! – выкрикнул взволнованным голосом пулеметчик.
Валентин оторвал от земли голову. Сквозь ветви кустарника и за стволом гнилого поваленного дерева он разглядел еще один танк. Выдерживая дистанцию в сотню метров, он двигался по дороге вдоль леса. На нем также сидели несколько человек десанта.
– Притаиться! Огонь не открывать! – произнес сержант, обращаясь к солдатам.
В ответ на его слова Валентин вжался в мерзлую землю. Но отвести взор и прильнуть лицом к земле он себя заставить никак не мог. Любопытство одолевало его в эту минуту. Так близко врага он еще никогда не видел. Даже в минувшем бою бронетехника противника находилась дальше от него, чем сейчас. Немецкий танк вот-вот должен был проследовать мимо, на противоположной части поляны, всего в сотне метров. С такого расстояния его можно было отлично рассмотреть, увидеть пехотинцев на его броне, разглядеть детали корпуса, башни, элементы подвески и гусеницы.
– Сафронов! – прикрикнул сержант на молодого солдата, призывая его тем самым к маскировке, опасаясь, что из-за своего любопытства может выдать всю группу советских бойцов.
Валентин послушно и быстро опустил лицо вниз, почти положив голову на землю, и тут откуда-то справа от себя, со стороны леса, услышал нарастающий рев еще одного мотора, лязг металла и разносящийся по округе треск ломающихся стволов деревьев. Неожиданно появившийся новый громкий звук привлек не только его внимание – сержант и остальные бойцы машинально повернули головы вправо. Всех одолевало любопытство. Валентину достался самый лучший вид для обзора новой картины. Просвет между двумя деревьями позволил ему первым увидеть появление уже замеченной ранее во время боя тридцатьчетверки. Ревя мотором, лязгая гусеницами, подминая под себя тонкие стволы молодых березок, она выползла на край поляны, туда, куда уходила и терялась в лесу та самая проселочная дорога, по которой шли сейчас немецкие танки. Спрятанная для маскировки под массой воткнутых за поручни веток башня начала вращаться, наводя орудие на гитлеровские машины. Те в свою очередь заметили появление противника, но среагировали на его действия довольно поздно. Головной танк резко остановился, дернулся пару раз и замер на месте. Пехота с его брони посыпалась вниз и в стороны, спасаясь от скорого очевидного боевого столкновения двух стальных монстров. Башня начала вращаться, а ствол пушки пополз вверх – за броней работал наводчик.
Через пару секунд первой открыла огонь по врагу тридцатьчетверка. Валентин и его товарищи едва успели согласно военной науке открыть рты и заложить уши ладонями, спасая барабанные перепонки. Хлопок выстрела сорвал оставшуюся и еще не опавшую с деревьев листву. Деревья справа и слева качнулись от резко возникшего потока воздуха. Выпущенный снаряд за доли секунды преодолел расстояние в пять сотен метров и с громким металлическим звуком вспорол металл брони немецкого танка, левую сторону которого немного подбросило вверх, а от борта полетели в стороны искры, обдавая яркой вспышкой пространство рядом.
Валентин дернулся всем телом от неожиданности. Танковая дуэль развернулась прямо на его глазах. От момента, когда он и его товарищи заметили появление Т-34 среди деревьев справа от себя, и до первого выстрела прошло не более десяти секунд. Все произошло на их глазах крайне быстро. Времени на отход на безопасное расстояние не оставалось. Всей группе солдат, отправленной командиром взвода на разведку, пришлось невольно стать свидетелями встречного танкового боя.
Тридцатьчетверка метким выстрелом поразила цель. Немецкий танк не успел ей чем-либо ответить. Его двигатель взревел, танк дернулся и начал движение назад. Неожиданно впереди отвалился фрагмент из нескольких звеньев гусеницы, а корпус боевой машины стало разворачивать под углом, подставляя под очередной удар левый борт машины.
Танковая пушка Т-34 снова с резким и громким хлопком ударила по немецкой машине. Борт немецкого танка молниеносно пропорол бронебойный снаряд. От кормы ввысь брызнули искры пламени, которое взметнулось столбом в небо, будто изнутри кто-то зажег боевую машину. Люки на бортах и крыше башни распахнулись один за другим. Немецкие танкисты в страхе предпринимали отчаянные попытки быстро покинуть загоревшийся от метких выстрелов тридцатьчетверки стальной корпус, рискуя сгинуть в объявшем его пламени.
Глядя на них, Валентина словно толкнул кто-то изнутри. Он схватился за винтовку, решив открыть огонь по спасающимся бегством гитлеровцам, но тут же опомнился и снова прижал ладони к ушам, поняв, что бой танков еще не окончен и раскаты пушечных выстрелов могут вот-вот повториться. На его глазах вторая немецкая боевая машина начала выкатываться вперед, навстречу только что стрелявшему танку Т-34. Ее орудие уже смотрело на цель. Гром ее работы не заставил себя долго ждать. Стрелок по всему знал свое дело. Снаряд попал точно в цель. От наклонного борта тридцатьчетверки отлетели вверх и в стороны снопы искр.