— О Боже! — прошептал Руди, заметив открытую крышку подвального люка.
Они прошли по коридору и заглянули в комнату Моны.
— О Боже, — еще раз тихо повторил Руди.
Однако Бет не стала шептать. Она истерично завизжала. Гормок, с лицом, измазанным алой жидкостью, смотрел на них с дикой усмешкой. На кровати, перепачканной кровью, лежала Мона, обнаженная и мертвая… и немного выпотрошенная.
Живот студентки был вспорот от пупка до грудины. Рядом лежали извлеченные внутренние органы, как бы выставленные для ужасной проверки. Вокруг трупа растекалась струйки крови, создававшие жуткое подобие кирлиановской ауры. В руке Гормока находилось что‑то темное и влажное. Ее печень, понял Руди. Он жрет печень Моны!
— Приветствую вас, друзья! — с набитым ртом сказал Гормок.
— Что, во имя Бога, ты делаешь? — взревел Руди.
— Не во имя Бога, — возразил Гормок. — А во имя Нергала. Увы, это моя вечная вина. Я обречен нести свое проклятье. Всем сердцем я стараюсь бороться с адским принуждением, но злобный Нергал приговорил меня к подобным действиям. И когда бы я ни вдыхал божественные пары соли, мне приходится совершать убийство.
— Плохое уравнение!
Руди покачал головой и посмотрел на пилочку для ногтей. Может, мне убить его. Но затем он передумал. Прежде всего, Мона никогда не нравилась ему. Упрямая сучка. Она всегда вела себя, как дешевка. Конечно, он трахал ее пару раз, когда Бет была на работе. Глыба льда в постели. Как будто пялишь холодную рыбу. И потом она постоянно шантажировала его, поэтому он не мог поднять ей плату за съемную комнату.
— Гормок, подожди минуту. Мне нужно поговорить с Бет.
— Конечно! Беседуйте, друзья. А я пока наслажусь своей пищей.
Руди пришлось тащить Бет за руку. Она шла в спальную с бледным лицом.
— Нам нужно бежать отсюда, пока мы можем, — наконец, затараторила она. — Мы должны позвонить в полицию.
— Не драматизируй ситуацию, милая. Он безвредный парень.
— Безвредный?!
Глаза Бет едва не выскочили из ее головы.
— Он ест печень Моны! И ты называешь его безвредным?
Руди уже придумал план, но ему следовало разыграть его по нотам.
— Послушай, Бет, — сказал он убедительным и тихим голосом. — У Моны нет ни родственников, ни друзей. Черт! У нее даже нет парня. Ее никто не будет искать. И она редко ходила в свой университет, поэтому…
— Руди, звони в полицию! Немедленно!
— Ладно, ладно.
Он вскинул руки вверх. Его волосы торчали во все стороны.
— Я уже звоню.
Руди взял телефон и начал набирать номер. Но он звонил не в полицию, а спортивному букмекеру. Какое‑то время он молча слушал ответ, барабаня пальцем по столу. Затем на его лице появилась улыбка.
— Клиппер выиграл в шестом раунде.
Бет перешла на крик.
— Руди, ты сошел с ума! Что с тобой происходит?
— Милая, это только из‑за любви к тебе. Я иду на это ради нас обоих. Мне хочется, чтобы мы однажды поженились, завели детей и все такое.
Бет шмыгнула носом и приподняла голову.
— Правда?
— Конечно, милая, — заверил он ее. — Мне лишь нужно, чтобы ты поверила в меня. Иди в постель. Доверься мне.
Он нежно погладил ее по щеке.
— Я обо всем позабочусь.
***
Руди начал выполнять свое обещание. Сначала он отвел Гормока обратно в подвал. Аломансер улыбался.
— Я теперь насыщен, добрый Руди. Мое проклятие облегчено, и я могу заснуть. Я искренне извиняюсь за любые причиненные беспокойства.
— Все нормально, Гор. Не волнуйся об этом. Со всеми иногда такое случается.
Руди поморщился, вспомнив о печени Моны.
— Тогда до завтра, — сказал аломансер. — Сейчас мне требуется сон. Возможно, я даже увижу добрые сновидения.
— Спокойной ночи, — ответил Руди.
Поднявшись наверх, он запер люк на замок.
Копать могилу было трудно. Тяжелее, чем он ожидал. Но Руди, одетый только в трусы, копал глубоко и обстоятельно. Вставлять органы обратно во вспоротый живот тоже было нелегкой задачей, хотя, если смотреть на все это с другой перспективы… Позже, на маленьком заднем дворе, при свете луны и с трелями сверчков, с холодной травой под ногами и запахом лавра в чистом воздухе, он похоронил капризную Мону.
Однако осталось еще одно дело. Гормок сказал, что он должен был совершать убийство в тот день, когда выполнял ворожбу. Это большая проблема, подумал Руди. Он не хотел позволять Гормоку вспарывать людей и поедать их печени. Но ему требовались его предсказания о результатах следующих игр и боев. Значит…
Он тихо прокрался в подвал. Гормок спал, тихо бормоча какие‑то слова на вавилонском языке. Сейчас все устроим, подумал Руди, поднимая топор.
— Сна больше нет! — вскричал аломансер, цитируя Шекспира. — Макруди убил этот сон!
Кровь текла, как соус на спагетти. Руки и ноги отлетали в стороны. Но другого способа не было. Черт, я оказываю ему услугу. Руди был уверен в этом, отсекая члены ворожея. Рубить пришлось много и долго. Закончив работу, он перевязал обрубки бинтами и шпагатом. Какой насыщенный день, подумал он, поднимаясь наверх.
4.
На следующий утро Бет спустилась в подвал и снова разразилась криком:
— Что ты наделал?!
— Разве я не говорил, что обо всем позабочусь?
— От него остался только торс!
— Да, и теперь он не сможет никому навредить, — ответил Руди. — Теперь ему не нужно волноваться об убийствах. Мы будем кормить его и заботиться о том, чтобы он ни в чем не нуждался.
Бет нахмурилась.
— Что ты имеешь в виду?
Руди решил сменять тему.
— Смотри! — сказал он, помахав пачкой 100–долларовых купюр. — Наш парень снова потрудился. «Вечерний чай» пришел на ипподроме первым. Ставки были тридцать два к одному. Ты можешь этому поверить?
Бет пришла в бешенство, что было вполне ожидаемо.
— Руди! Ты снова играл? Пойми, он убийца! Мы не можем держать такого человека в нашем подвале. Тем более, без рук и ног!
— Все обойдется, золотце.
Руди вложил в ее ладони пухлую пачку денег. Бет вздохнула от изумления.
— Похоже, тут тонн десять…
— Одиннадцать тысяч, — поправил он ее. — Я уже расплатился с Вито. Мы закрыли тему долга.
Глаза Бет были прикованы к деньгам.
— Но ты должна понять, что тут не все так просто.
Он перешел к плохим новостям.
— Имеется одно условие, детка. Помнишь, я говорил тебе, что мы должны заботиться о нем, чтобы он ни в чем не нуждался?
— Какое условие? — спросила Бет.
Условие была таким:
Ранним утром Руди поднес расписание скачек к голове искалеченного Гормока. Другой рукой он сунул под нос аломансера дымившуюся пепельницу.
— «Вечерний чай», добрый Руди, — сказала голова. — В первом заезде.
Руди не стал оспаривать столь странное предсказание. Но ему не давал покоя важный вопрос. И этот вопрос чесался в его голове, как швы на заживавшей ране.
— Эй, Гор? Вчера ты сказал, что должен совершать убийство после ворожбы над солью.
— Да, в тот день, когда я выполняю святую аломансию, — подтвердил Гормок. — Нергал, принц бездны, обрек меня на такие деяния.
— Что случится, если ты не совершишь убийство?
— Тогда мой дар пророчества покинет меня, Навсегда.
Черт, подумал Руди. Вот же дерьмо!
— Если только я не получу замену, — добавила голова Гормока. — А замена заключается в облегчении моей сексуальной страсти до полного опустошения сока, собравшегося в паховой области.
Глаза Руди сузились.
— Ты хочешь сказать…
— Нет! — взвыла Бет, услышав эту новость. — Я на такое не подписываюсь!
— Милая, перестань, — настаивал Руди. — Это единственный способ. Если ты не поможешь ему, он больше не сможет называть победителей.
— Руди, читай по моим губам! Я не собираюсь трахаться с этим чертовым обрубком!
Вот они, женщины, подумал Руди. Ты просишь их о чем‑нибудь малом, и они выкручивают тебя, как тряпку. Пора привлекать тяжелую артиллерию.
— Это ради нашего будущего, золотко. Ради наших детей.
Очевидно, слово «дети» было магическим для Бет. Она надула губки, затем, покраснев, взглянула на него.
— Ради наших детей, — прошептала она. — Я…
Руди обнял ее и пригладил волосы.
— Это единственный способ, милая. Я не просил бы тебя о таком, но иначе никак. Неужели мы не хотим, чтобы наши дети имели все лучшее?
— Наши дети, — тупо повторила она. — Я думаю, ты прав.
Затем она подняла люк и начала спускаться в подвал.
Моя маленькая амазонка, глядя ей вслед, подумал Руди.
Маленькая амазонка сделала все, как надо. Руди, обладая пытливой натурой, решил проконтролировать процесс. Прокравшись вниз, он несколько минут подсматривал в дверную щелочку. Вот и славно, детка. Многие сочли бы его поступок мерзким. Не каждый мужчина смог бы наблюдать за тем, как его невеста занималась сексом с обрубленным «торсом». Бет не тратила время впустую. Несмотря на недовольную гримасу, она выполняла свою миссию с непреклонной решимостью. Она сидела на Гормоке, как хищница на поверженной добыче. И хотя ее расстройство было очевидным, она по ходу, так сказать, проекта постепенно начинала расслабляться.
В тусклом освещении подвала Руди видел, что ее лицо пылало румянцем. Маленькие груди свирепо раскачивались, пока ее компаньон в ответ на знаки внимания болтал какую‑то вавилонскую чушь. Как она делает это, удивлялся Руди. Наверное, не просто трахать искалеченное существо. Фактически, обрубок. Затем у него возник другой вопрос: О чем она сейчас думает?
Это был суровый вопрос! О чем могла думать женщина, хлопая ягодицами по усеченному солевому ворожею? Возможно, Руди пришел к неверному выводу, но единственным ответом, который дал ему внутренний голос, была следующая догадка: