— Ага, — кивнул я, — в запасе.
— О, это хорошо! — улыбнулся водитель, — теперь можно и для себя пожить, так?
— Вы тоже служили? — предположил я.
— Ну, можно и так сказать, — вздохнул водила.
— Плен? — догадался я.
— Ага… — кивнул он; откровенный мужик. Обычно такое стараются скрывать. Не то, чтобы из-за этого могли быть какие-нибудь неприятности. Скорее, этого просто стесняются, — в двадцать втором, в самом начале попал.
— Повезло, — заметил я.
— Да как… — вздохнул водитель, — хотя, наверно, повезло, конечно. Жизнь есть жизнь. Ценить надо.
— Семья есть? — спросил я.
— Неа, — он помотал головой и грустно вздохнул, — жена была. Но не дождалась из плена. В Польше осталась. Нашла там хахаля какого-то. А вы в наших краях как? Успели повоевать или не застали уже?
— Успел, — кивнул я, — к сожалению.
— Понимаю…
Помолчали.
— Тут какими судьбами? — я решил продолжить разговор. Раньше, до того, как побывал на другой стороне, я бы не стал говорить. Зачем, когда всё ясно? А теперь этот немолодой, битый жизнью мужик вдруг вызвал у меня сочувствие.
— Да ребята позвали, — вздохнул он, — сейчас ведь без образования нормального сложно зарабатывать. А тут деньги нормальные. Правда, соображать надо. Людей чувствовать. Я вот курсы по психологии закончил. В долги влез, чтобы оплатить. Но окупается вроде.
— Хорошие курсы, — одобрил я, — толковые.
Действительно, мужик сразу почуял, что со мной сработает откровенность. И повёл себя соответствующим образом.
Водитель рассмеялся.
— Думаете, я на вас отрабатываю полученные знания, да? — спросил он.
— А разве не так? — улыбнулся я.
Он вздохнул.
— Так, наверное… было. Вы уж не обижайтесь, но есть в вас что-то такое… пугающее. Я сначала подумал, что понял вас. И вроде всё шло как надо. Но вы, наверное, слишком многое повидали. Даже по нашим меркам. В общем, иногда заработок не главное. Так что не держите зла, ладно?
— Не буду, — пообещал я и добавил после небольшой паузы, — сами-то откуда? Какой город?
— Одесса, — ответил мужик.
— Хороший город. Бывал там.
— После войны в Николаеве на восстановлении работал. Вот там сейчас по-настоящему хорошо. Красиво. Старались, на совесть строили.
— Будет возможность обязательно побываю, — пообещал я, — остаться решили, чтобы родной город не покидать? Но всё равно в Москву переехали?
— Ну а какие варианты были? В Польшу репатриироваться, в автономию? Так я вроде не совсем западенец…
Ещё несколько лет назад я бы, наверное, прочитал целую лекцию по этногенезу и психологической войне. Но теперь это показалось лишним и совершенно неуместным.
— Дальше что думаете? — вместо этого спросил я.
Водила вздохнул.
— Отучиться попробую. Вроде не дурак. И денег должно хватить. А там — кто знает? Может, и семью заведу. Детей хочу. Очень.
— Семья — это очень хорошо. Это правильно, — кивнул я.
— Скажите, а у вас… кто-то был на нашей стороне? — неожиданно спросил водитель.
— Был, — вздохнул я, — у многих так. Это обычно для гражданской.
— И то правда…
— Почему вы спросили?
— У меня брат двоюродный. Донецкий — он. Вот он в плен и взял. Представляете, как бывает? — он грустно ухмыльнулся, — и хорошо, что он попался, а то бы я не сдался ни за что. Страшно было, рассказывали много всякого… а с вашими не пересекались? Там, в смысле?
— Пересекался, — ответил я.
— Тоже в плен взяли?
— Нет, погиб он. «Солнцепёком» накрыло, — ответил я, покачав головой. И зачем-то добавил: — а потом я его с того света вытащил.
Водила внимательно посмотрел на меня. Я почти физически ощущал, как он цепенеет от страха.
Остаток дороги мы молчали.
Самолёт попался совсем новый. Отечественный МС-21-400. Узкофюзеляжный, с одним проходом — но в бизнес-классе были установлены кресла-коконы, которые раскладывались в полноценные кровати. Как на старых европейских и американских самолётах. Так что в полёте я отлично отдохнул и выспался.
Это было очень кстати: мы прилетели утром, и до вечера мне нужно было себя чем-то занять. Часто туристы при смене часового пояса совершают распространённую ошибку и укладываются спасть в гостинице сразу по прилёту, не давая возможности организму адаптироваться к новым световым реалиями.
Но я к их числу не относился. Поэтому, заселившись в гостиницу и приняв душ, я отправился гулять по городу.
Погода стояла жаркая. Можно было взять машину и поехать на Шамору купаться, но вместо этого я просто бесцельно шатался по улицам, наслаждаясь новым городом.
В центре было довольно много туристов, в основном, из Китая, но попадались и корейцы. Стараясь уйти подальше от популярных мест, я забрался на сопку, где обнаружил отличный панорамный ресторан с морской едой. Пока ждал заказ, позвонил Алине, в Москве как раз наступило утро.
Дома было всё спокойно. Выделенная охрана бдела.
Так, незаметно, прошёл день. Когда солнце клонилось к закату, я вызвал беспилотник и поехал к дому Ивана.
Его адрес, конечно, мне был известен. Ему выделили служебную квартир, в десяти минутах ходьбы от части, в военном поселении за городом. Я добрался туда всего за двадцать минут. Говорят, раньше здесь были жуткие пробки. Но за последнюю пару лет построили какое-то нереальное количество новых дорог, развязок, эстакад и многоэтажных парковок, что сильно улучшило дорожную ситуацию.
Поглядев на часы, я отпустил машину и направился ко входу в комплекс.
Военный городок ничем не отличался от обычных кампаундов комфорт- и бизнес-класса. Аккуратная огороженная территория, вежливые консьержи и охранники на входах. Пришлось показать корочку, чтобы попасть внутрь.
Во дворе, на хорошо оборудованных площадках, резвились дети. Рядом, в скверике, на лавочках устроились офицерские жёны с колясками. Приветливо кивнув им, я направился к нужному корпусу.
Ваня появился ровно через пятнадцать минут после окончания рабочего дня в части. Я опасался, что он мог оказаться на дежурстве или в командировке. У меня не было возможности уточнить такие детали заранее до отлёта — это привлекло бы ненужное внимание. Так что пришлось рискнуть.
Увидев меня, Ваня сбился с шага, но не остановился.
— Какими судьбами? — спросил он, когда подошёл.
— Да вот, — ответил я, протягивая ладонь, — решил заглянуть на огонёк.
Он посмотрел на мою руку. Но потом всё-таки ответил на пожатие.
— В командировке тут, что ли? — предположил Иван.
— Нет, частная поездка, — ответил я, и добавил, кивнув на его погоны, — вижу, старлея получил. Поздравляю!
— Вроде как положено уже, — ответил Ваня, чуть смутившись, — спасибо.
— Поговорить надо, — сказал я.
Ваня обречённо вздохнул.
— Точно надо?
— Да, — кивнул я, — теперь точно. Кое-что случилось.
— Ладно. Где говорить будем? Поднимешься или пойдём погуляем?
— Лучше погуляем.
— Хорошо. Тогда я переоденусь быстренько. На спортплощадку сходим, лады?
— Договорились, — кивнул я.
Через пару минут Ваня вернулся в спортивных шортах и майке.
Спортплощадка находилась в глубине парка. Сейчас, в жару и среди недели, тут было совсем мало народу — то, что нужно для конфиденциального разговора.
Мы остановились возле скамьи для пресса. Ваня посмотрел на меня с тоской. Помял ладони, как перед разминкой.
— Ну вот. Пришли, вроде, — сказал он.
— Я знаю, что ты не всё забыл, — сходу начал я.
— Я никогда не говорил, что всё, — Ваня пожал плечами.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
Он обречённо вздохнул.
— Откуда?
— Ты плохо шифроваться умеешь, — честно ответил я, — это сильно тебя изменило.
— Почему не сдал?
— Уверен, ты не опасен, — сказал я, — а скелеты в шкафу… в моей работе не бывает людей без них.
— Всё так, — вздохнул Ваня, — но, если бы я рассказал, твои коллеги никогда бы меня не выпустили. Никогда. А, может, додумались бы использовать…
— Ты прав. Скорее всего, так и было бы, — кивнул я, и напомнил: — но я больше не в конторе.
— У вас бывших не бывает.
— И это тоже верно. Но не тогда, когда дело личное. Алину пытались атаковать.
Ваня посмотрел мне в глаза.
— Она в порядке? И малыш?
— Да, с ними всё хорошо.
— Кто это был?
— Какая-то зубастая тварь, замаскированная под человека, — ответил я.
— Зубы острые, треугольные такие, как у акулы? — уточнил Ваня.
— Угу.
— Где она сейчас?
— Думаю, в морге конторской судмедэкспертизы, — я пожал плечами, — они зажали результаты вскрытия. Я не смог надавить.
— Она… мертва? — Ваня посмотрел на меня с недоверием.
— Ну, да, — ответил я, — правда, умирать сразу не захотела. Я сначала думал, что шею ей сломал — но она каким-то образом восстановилась и пыталась снова атаковать.
Ваня смотрел на меня со смесью страха и уважения.
— Ты встречал таких? — спросил я.
— Такого, — ответил Ваня, — одного. Хотя уверен, что есть и другие. Мы с ним договорились.
— Объясни.
Ваня почесал затылок. Вздохнул. Помялся. Но потом всё-таки ответил.
— Все почему-то решили, что приклады — это просто такой ритуал. Даже учёные, с которыми я говорил, не пытались понять на самом деле. Просто принимали это как данность того мира… а это — не так. Та штуковина, куда нас посадили, она была очень… — он пошевелил ладонью, подбирая подходящее слово, — просчитана. Практична. Понимаешь, люди, даже те, кому вроде бы по долгу службы нужно видеть дальше своего носа, сфокусированы на содержимом миров. Нашего и того, где ты был. Из разговоров с учёными я понял, что они представляют себе мультивселенную как мешок с относительно изолированными шариками, вмещающими привычные нам пространства со звёздами и галактиками. Они изучают свойства материальных объектов, не понимая их настоящую природу.
— А ты вдруг понял? — я поднял бровь.
— Серёг, я совсем не тот лейтенант, которым был, когда попал в приклад… кстати, ты знаешь, сколько я продержался после того, как ты пропал?