К тому времени, когда Вэйнз окончательно поняла, что больше ничего не испытывает к Алтан, их связь длилась около года. Разобравшись с собственными чувствами, она сообщила об этом любовнице, решив, что поступает честно. Она сказала, что не видит смысла в продолжении отношений и предложила расстаться, на что Хайялла после долгого молчания, ответила: «нет».
Они разговаривали, сидя за столиком в ресторане, вокруг были люди, и Вэйнз встала и вышла на улицу, где села в первое попавшееся такси. Её не преследовали.
Она поехала к себе, чтобы забрать необходимые вещи и документы, — Вэйнз хорошо представляла, что за человек Хайялла, и потому решила на некоторое время исчезнуть. Она решила, что для неё будет лучше, если она переедет в другой район, — Энпрáйя — мегаполис с семидесятимиллионным населением, в таком городе легко потеряться. Алтан перебесится, найдёт себе новую пассию и забудет про неё — так думала Вэйнз.
Придётся, конечно, сменить фамилию… — это обойдётся ей в приличную сумму, но у Вэйнз имелись средства на такой случай. «А впрочем, — говорила она себе тогда, — почему бы вообще не убраться из этого муравейника? Почему бы не начать все заново — новую жизнь? Уехать, скажем, в какой-нибудь Аммóрк или Авальтáк или в Тир, купить там скромное жилище — (её сбережений для этого вполне хватало) — и просто жить… Устроиться на легальную работу и ни в коем случае не связываться с местной мафией!» — Так размышляла Вэйнз, глядя в окно такси на проносившиеся мимо залитые светом фонарей улицы столицы.
Машина подъехала к дому. Расплатившись с водителем, Вэйнз попросила её не уезжать, сказав, что спустится через десять минут, и выдала авансом несколько пластиковых монет. Войдя в подъезд и вызвав лифт, Вэйнз поднялась на пятый — самый верхний этаж, где располагалась её квартира. Когда двери лифта открылись, в кабину шагнули громилы Хайяллы…
…Вэйнз умела постоять за себя; она запросто могла сломать противнице челюсть или руку и Хайялла это знала, потому и прислала за ней четырёх здоровенных бандиток. Две громилы вошли внутрь лифта, другие две стояли снаружи, у каждой на руке был кастет. Одна из вошедших — здоровенная мужчина — опустила увесистую лапу ей на плечо и сообщила:
— Не рыпайся, Вэйнз. Босс приказала нам тебя отмудохать, — она поднесла к лицу Вэйнз кулак с кастетом и повертела, — если станешь сопротивляться.
— Спокойно выходишь и идешь, открываешь дверь… — пробасила вторая громила — тоже мужчина. — Мы у тебя подождём босса… Ты же не возражаешь? — с глумливыми нотками поинтересовалась громила. — Вот и хорошо! — тупая гангстерская морда расплылась в идиотской улыбке.
Бандитки вошли вместе с ней в квартиру. Вэйнз усадили посреди единственной комнаты, предварительно отобрав сумочку, комм и элегантный клинок из ультрапластика, с которым Вэйнз никогда не расставалась. Через тридцать минут появилась Хайялла.
— Ну, что же, Вэйнз… — деланно произнесла тогда Хайялла, едва войдя в комнату. — Кажется, мы не договорили… — мужественно красивое лицо андрогина изобразило маску нарочитого сожаления.
— Я тебе сказала всё, что намеревалась сказать, — ответила Вэйнз.
— Да-да… конечно, я тебя услышала, — понимающе покивала головой Хайялла и принялась расхаживать туда-сюда по комнате. Она прошла вперёд, назад, обратно, потом резко остановилась и зло посмотрела на Вэйнз. — Но! — она подняла вверх указательный палец, — кажется, ты не поняла, дорогуша… Здесь я решаю!
Последние слова были сказаны с такой хладнокровной яростью, что присутствовавшие в комнате громилы сделались бледны и неподвижны как статуи. На Вэйнз ярость бывшей любовницы не произвела столь сильного впечатления (память недавней близости мешала в полной мере воспринимать эту ярость в свой адрес), однако, она точно знала, что перед ней крайне жестокий и опасный человек. Хайялла была самовлюбленна, цинична, болезненно обидчива и ревнива. За год, что они были вместе, Вэйнз узнала о ней много такого, от чего другая на её месте пришла бы в ужас. Но Вэйнз не была сентиментальна. То, что представительницы одних преступных кланов время от времени убивали представительниц других преступных кланов, не было для Вэйнз новостью. Она с самого начала хорошо понимала, что за маской очаровательного пафоса Алтан Базилл Хайяллы скрывалось хищное, крайне агрессивное существо, сумевшее подавить и подчинить себе стаю других таких же, не менее агрессивных существ — целый клан — и стать во главе этой стаи. Впрочем, отсутствие сентиментальности не делало Вэйнз подобной Хайялле, и истории совершаемых последней злодейств не могли не повлиять на её решение расстаться. Одно дело — неистово трахаться с очаровательной в своей брутальности мафиози, и совсем другое — любить человека, способного приказать подчинённым головорезам сбросить другого человека живьем в шахту или — предварительно связав и примотав к ногам строительный блок — в канализационный отстойник.
— Алтан, — спокойно сказала Вэйнз, — ты хочешь, чтобы я тебя обманывала? Ты действительно этого хочешь?
Она сидела на ложе — том самом, на котором ещё недавно они страстно отдавались друг другу — и смотрела на остановившуюся посреди комнаты Хайяллу снизу вверх. С момента её появления, громилы стояли по стойке «смирно» — две у входа, одна — у дальнего угла комнаты, служившего кухней и столовой, и четвёртая, старшая — в шаге за спиной босса.
— Оставьте нас! — скомандовала Хайялла громилам. — Живо! Ждите за дверью!
Все четверо безоговорочно подчинились и через минуту они с Вэйнз остались одни.
— Почему? — спросила тогда её Хайялла.
Вэйнз пожала плечами.
— Потому что я тебя не люблю.
Хайялла горько улыбнулась в ответ и… ударила Вэйнз ногой в лицо…
…Удар пришёлся в правую скулу. В глазах у Вэйнз потемнело, и она почувствовала, как заваливается в бок, падает на постель, теряя сознание. Но тут же последовал ещё один удар, приведший е обратно в чувства, и ещё один, и ещё…
…Хайялла методично и со знанием дела избивала её несколько минут к ряду, нанося удары руками и ногами. Била в основном по лицу и рукам, когда Вэйнз инстинктивно закрывала ими лицо, с расчётом не покалечить. За всё это время Хайялла не проронила ни слова, её лицо не выражало никаких эмоций, лишь появился слабый румянец на щеках и несколько капель пота скатились по широкому лбу. Глаза её были безразличны к происходившему, как глаза глубоководной хищной рыбы, пожирающей настигнутую жертву.
Вэйнз умела постоять за себя… но против Хайяллы, бывшей вдвое больше её и состоявшей сплошь из мускулатуры, у неё не было никаких шансов. Хайялла была быстра и сильна — настоящая машина для истязаний и убийств, которую откровенно боялись даже самые отмороженные и безбашенные представительницы преступного мира Энпрáйи. Теперь и Вэйнз представилась возможность окончательно убедиться на собственном опыте в том, что вся пафосная утончённость и изысканность манер бывшей любовницы были не более чем искусной маскировкой, за которой скрывалось жестокое и хладнокровное чудовище.
Когда Хайялла закончила, лицо Вэйнз представляло один большой синяк; правый глаз полностью заплыл, а левый смотрел сквозь узкую щёлку; нос слегка распух, но не был сломан; все зубы были на месте, но при этом некоторые ощутимо шатались; пунцовые гематомы и ссадины покрывали уши, часть шеи и руки Вэйнз.
— Ну, что, как ты? Хорошо себя чувствуешь? — участливо поинтересовалась Хайялла, как будто не она только что превратила лицо Вэйнз в отбивную. — Ничего не болит?
— Пошла ты… — онемевшими губами произнесла Вэйнз, переворачиваясь на бок. — С-сука…
Она сплюнула на постель заполнившую её рот смесь из слюны и крови.
— Ну-ну-ну… Как грубо, милая… — Хайялла с осуждением покачала головой. — Это же такая мелочь!..
— Мелочь?! — Вэйнз с ненавистью посмотрела на Хайяллу единственным глазом.
— Угу, — кивнула та в ответ. — Ты, — назидательно продолжила андрогин после театрально затянутой паузы, — оскорбила меня, Вэйнз… мою любовь… предала меня… — она сделала рукой неопределенный жест, скорчив при этом скорбную мину. — Ты же не думаешь, что уже расплатилась за свое вероломство?
— Я ничего тебе не должна.
— Разве? — Хайялла удивлённо заломила бровь и, наконец, перестала кривляться: — А я вот так не считаю! — прорычала она, шагнув к лежавшей на окровавленном ложе Вэйнз. В руке её блеснуло лезвие ножа — того самого принадлежавшего Вэйнз клинка из ультрапластика, который у неё отняли громилы. Свободной рукой Хайялла грубо схватила Вэйнз за левую косу так, что послышался хруст выдираемых с корнем волос, и рывком приблизила её лицо к клинку…
Глава восемнадцатая. Утро нового дня
Вэйнз проснулась от яркого света. В комнате, где она находилась, вдруг стало слишком светло, послышались чьи-то шаги, и через некоторое время (с ощущением времени творилась какая-то ерунда) что-то коснулось лица Вэйнз… точнее, того, что было у неё на лице.
Она открыла глаза и увидела склонившуюся над ней женщину.
На вид женщина была лет на пятнадцать или двадцать старше её самой. Лицо красивое, но — если внимательно присмотреться — уже начинающее увядать; кожа лица — светло-кофейного цвета — значительно светлее чем у самой Вэйнз, — глаза — голубые с вкраплениями серого, пепельно-стальные волосы стянуты назад к затылку. На женщине розовато-белый костюм с короткими, до середины утончённого предплечья рукавами и треугольным вырезом на шее. Она — врач. «Гэл Тат…» — вспомнила Вэйнз имя «женщины», бывшей на самом деле бесполой. Мысли ещё путались: Вэйнз не могла вспомнить при каких обстоятельствах она оказалась здесь, но главное она помнила…
— Гэл… — с трудом разлепив губы, произнесла она. — Как…
— Всё хорошо, Вэйнз, — произнесла низким, грудным баритоном бесполая и тепло, как-то по-матерински, улыбнулась. — Пришлось повозиться с твоим рубцом… точнее с мышцами лица… но дело сделано. Через декаду снимем регенерационную маску, и сама увидишь.