хотелось жить. Мужчина вновь улыбнулся и потрепал сына за волосы.
Радость на лице постепенно затухала, глаза теряли задор и через минуту на диване вновь сидел уставший от рабочего цикла заводчанин. Словно пытаясь вернуть себе положительный настрой, он закрыл глаза, представляя жену. Ее образ со временем тускнел и с каждым гигациклом требовалось все больше усилий, чтобы вспомнить ее лицо. Неизменным оставалось только его отношение к ней и их общему ребенку. Когда руки опускались от физического изнеможения или отчаяния, Коля одним своим возвращал ему силы и настрой.
Мужчина еще раз потрепал сына за волосы со слегка натянутой улыбкой — в тот момент в ней было больше грусти, чем радости.
— Кстати, у нес концентрат закончился, — будто бы между делом отметил парень, все еще сражавшийся с монстром на экране.
— Как? — тут же взбодрился отец. — А ты почему не взял?
— Да я закончил уроки и потом сразу домой, — пытаясь изобразить виноватое чувство, ответил Коля. — А потом вот за игру сел и…
Мужчина поджал губы, смотря на волосатый затылок сына. Сил и желания на новую порцию ругани не было. Он закрыл лицо руками, собираясь с силами.
— Ладно! — сказал он и встал. — Схожу сам. Время еще есть.
— Да! — вдруг крикнул Коля. — Убил гадину!
— Спокойнее. Не кричи.
— На тринадцатый уровень прошел! Сашка до такого еще точно не дошел!
— Сашка, — бездумно повторил за сыном мужчина.
Андрей достал из шкафа картонную коробку и достал оттуда несколько талонов на питание, положил их в сумку и направился к гермодвери. Затем оглядел комнату, борясь с мыслью о том, что надо будет идти в пункт выдачи концентрата. Раздался глубокий вздох.
— Ладно, — разочарованно произнес отец. — Я туда-сюда. Дверь запри.
— Ага! — бездумно отозвался Коля, разглядывая новую картинку на загрузочном экране.
Мужчина несколько секунд рассматривал сына, размышляя о том, стоило ли начинать очередную порцию поучений, но в конце сделал то, к чему уже привык — махнул рукой.
— Скоро вернусь, — негромко сказал отец и вышел.
Коля лишь хмыкнул в ответ, изучая экипировку ликвидатора и отростки, которые тот отсекал бензоножницами. Устав от картинки и отчего-то очень медленной загрузки, парень откинулся на диван и обвел взглядом комнату их жилой ячейки. Диван, стол, кровать, шкаф и два куска материи, почти полностью закрывающие картину на стене. Три ряда плакатов с ликвидаторами на стене напротив. Коля останавливал свой взгляд на каждом из специалистов на несколько секунд и почему-то впился глазами в то пустое место, где мог висеть плакат с биологом. Он по-отцовски поджал губы и нахмурился, размышляя о будущем. В голове мелькали образы заводчан, слесарей, кладовщиков, электриков и прочих печальных жителей гигахруща, которых он видел каждый день. Представив себя на их месте, он поморщился и подумал о научном сотруднике. Их ему еще ни разу не довелось увидеть, потому что жили они на верхних этажах рядом с помещениями НИИ, где-то рядом с партократами. Должно быть, там жилось лучше и интереснее, раз об этом постоянно говорил отец.
— Но он же не видел этого, — вслух размышлял Коля. — Как и туннелей. Хотя биолог явно круче слесаря. Да… Надо найти плакат с биологом.
Телевизор издал резкий звук, возвестивший о начале нового, тринадцатого, уровня, и парень тут же схватил джойстик, готовый уничтожать все живое или почти живое на своем пути. Время за игрой летело незаметно. Палочки на электронных наручных часах гасли и зажигались.
Неожиданное ощущение заставило Колю вздрогнуть и поставить игру на паузу. Он посмотрел на дверь, прислушиваясь к происходящему в коридоре. Несколько секунд парень сидел неподвижно, пытаясь понять, что было источником тревоги. Он слышал спокойные шаги, удары собственного сердца, тихий шум вентиляции…
Внезапно зазвучала протяжная сирена, оповещающая о самосборе и тут же зажглась красная лампа прямо над входом. Коля вскочил на ноги, в два прыжка оказался у гермодвери и запер ее. Сердце в груди беспокойно стучало. В коридоре слышалась беготня, переговоры, закрывающиеся двери, крик.
— Отец! — закричал Коля и бездумно потянулся к замку. Его рука дотронулась до ручки, но в последнее мгновение парень отдернул её. — Нельзя! — самому себе скомандовал он.
Подростка захлестнули эмоции, он пытался побороть страх и волнение. Коля взглянул на часы и попытался вспомнить, как давно ушел его отец, где он мог быть и нужно ли было впустить его обратно, если тот вдруг вернётся.
Издалека вновь послышалась наводящая ужас сирена самосбора. Коля прижался к двери, прислушиваясь к происходящему. Кто-то вновь пробежал мимо. Кажется, стучали по чьей-то двери. Крик. Снова быстрые шаги. Затем тишина. Тишина. Тишина.
А потом возник шепот. Тихий. Еле слышный. Приходящий откуда-то издалека. Приближающийся. Заполняющий весь коридор. Словно там были сотни или тысячи шепчущих людей. Переговаривающихся друг с другом.
Коля прижался к двери, пытаясь разобрать хоть что-нибудь. Сердце тяжело билось в груди, словно пыталось из последних сил пробиться наружу. Тяжелое дыхание мешало понимать происходящее там, за дверью. Отдельные слова тонули в бесконечном ворохе тихих слов бесчисленных людей. Он пытался понять их, но это было так же тяжело, как увидеть капли в текущей из крана воды. От напряжения его лицо сморщилось, губы пересохли.
Вдруг лицо разгладилось, будто главный источник страдания исчез. Бессмысленный шепот стихал, уступая место одному единственному голосу. Тот мерно и тихо вещал через толстую железную дверь. Слова проникали сквозь защитную стенку, успокаивая подростка. Парень впервые в своей жизни слышал его, но почему-то полностью ему доверял. Испуганная гримаса исчезала. Руки перестали дрожать. Но взгляд оставался таким же шальным и беспокойным — уже не из-за самосбора, а того, что говорил ему голос. Он прекрасно знал, что нельзя было делать того, о чем ему вещали из-за гермодвери — объясняли, просили, умоляли, настаивали. Подросток отлично помнил истории отца и отдавал себе отчет в том, чем может обернуться открытая дверь. Беспощадный самосбор мог забрать его в долю секунды. И он сомневался. Слушал. Хмурился. Вздрагивал. Думал. Держал пальцы на ручке замка.
Время летело незаметно и парень не считал, сколько прошло времени с начала самосбора до того момента, когда он щелкнул замком и открыл гермодверь.
2. Нежданные гости
Протяжный сигнал тревоги застал Андрея за семь этажей до собственной жилой ячейки. Услышав сирену, он замер, пытаясь понять, откуда идет звук и тут же бросился вниз по ступеням. Банки с концентратом и консервами, стукаясь друг о друга, гремели в авоське. Перепрыгивая по три-четыре ступени, он быстро миновал три этажа, но остановился на пустой площадке, рассчитывая время. Волнение мешало нормально думать — секунды и минуты путались в голове, и понять, успеет ли он, было невозможно. Мужчина, было, вновь бросился вниз, но остановился и подумал о закрытой на замок гермодвери, за которой прятался его сын. Открывать ее он строго-настрого запретил, и по-хорошему бежать туда не имело смысла. Вдобавок, он бы и не успел. Андрей оглянулся и устремился в ближайший дверной проход, ведущий к жилым блокам.
Под потолком горели красные лампы, заливавшие серые коридоры тревожным светом. Впереди в коридоре и дверном проеме виднелись черные силуэты бегущих людей. Одна за другой закрывались и запирались гермодвери. До ближайшей защищенной точки оставалось меньше минуты, столько же было по ощущениям до начала самосбора. Капли соленого пота бежали по лбу, щекам, касались моментально пересохших от быстрого бега и волнения губ. Рабочие ботинки стучали по бетонному полу, банки бились друг о друга, разнося по коридорам раздражающий стук. На очередном повороте в голове мелькнула мысль бросить эту проклятую авоську, но вместо этого Андрей намотал сетку на руку и прижал ношу в животу.
Он добежал до поворота и к своему счастью увидел открытую дверь, в проеме которой стояла женщина с прижатым к груди ребенком. Та, по всей видимости, сама только что добралась до собственного жилья. Увидев Андрея, она ужаснулась и тут же потянула на себя тяжелую дверь. Пользуясь случаем, он ринулся к ней, схватился за железное полотно, не позволяя женщине закрыть дверь, и протиснулся в узкий проем. Оттолкнув ее весом собственного тела, он закрыл проход и повернул ручку замка. Позади послышался крик ребенка — женщина лежала на полу, опрокинутая незваным гостем. Защищая ребенка рукой, она с ужасом смотрела на незнакомого мужчину. Он несколько раз обернулся, бросая взволнованный взгляд, и ничего не говорил, прислушиваясь к происходящему за толстым металлом. Кто-то пробежал мимо двери. Чуть позже бегом приблизились к их ячейке, шоркнули по двери и убежали дальше.
Мать с ребенком приподнялась и отползла до дивана, не спуская глаз с мужчины. Одной рукой она все так же держала дитя, а второй начала бездумно искать что-то на диване. Нащупав рукой спицу, она схватила ее и направила в сторону пришельца. Кончик ее нелепого оружия дрожал. Перепуганная мать защищала чадо, отчаянно ревущее из-за падения. Андрей вновь взглянул на женщину и удивленно поднял брови.
— Вы чего? — произнес он. — Я только на время тревоги. Сейчас закончится, я уйду.
В подтверждение мужчина поднял руки, показывая отсутствие оружие. Однако конец спицы все еще смотрел на него.
— У меня у самого ребенок там один сидит, — попытался объяснить свой приход Андрей. — Сейчас кончится, я уйду. Он один в ячейке.
Женщина будто не слышала его и продолжала сжимать в руке спицу, направляя ее на нежданного гостя. Затем хозяйка начала медленно приближаться, неуверенно переставляя ноги. Андрей несколько секунд смотрел на перепуганную женщину, затем сделал шаг навстречу, крепко схватил руку женщины, отчего та взвизгнула, вырвал спицу и бросил ее в дальний конец комнаты. Ребенок все это время истошно кричал. Ничего более не говоря, он подошел к двери и вновь сфокусировался на происходящем в коридоре.