зволили забрать вещи из гардероба. Впрочем, все вещи просматривались, любые документы изымались сразу же. Артур свой паспорт выложил после посещения больницы, так что забирать было нечего.
На фургонах без окон, цвета серого металлика, ярко выделялись красные полосы со словом «Полиция». Увидев это слово, Артур вздохнул с облегчением: к счастью, он попал не в руки террористов. По костюмам бойцов было непонятно, кто они такие. Мелкие нашивки Артур заметил, но разглядеть их не смог.
После десяти минут поездки всех задержанных, включая Артура, вывели из фургона. Они оказались в крупном гараже, куда прибывали другие фургоны с гостями клуба. Прибывших выстраивали в колонны по одному и выводили через широкие двери.
После гаража люди оказались в коридоре, перекрытом стальной решёткой с решётчатой дверью. Дежурный в окошке справа, также закрытом решёткой, заставлял выворачивать карманы, чтобы забрать все вещи из карманов, сумки, а ещё часы и ремни.
«Как в клубе», — пронеслось в голове у Артура, но он тут же отогнал нелепую мысль.
Вдоль ряда трясущихся от страха людей ходил огромный конвоир в костюме раскраски хаки и с автоматом на плече. Он поглядывал на всех грозным взглядом, словно вызывая на драку. Разумеется, все отводили глаза. Ещё двое конвоиров стояли позади, и двое полицейских — впереди, за решёткой. Все с оружием.
Медленно, по одному, очередь продвигалась вперёд. Каждого, кто проходил за дверь, там встречал ещё один человек в форме, с пистолетом в кобуре, и куда-то уводил. Потом он возвращался и ждал следующего. Позади в очередь вставали новые и новые люди, заходившие из гаража.
Прошло с четверть часа, прежде чем очередь дошла до Артура. Он выложил все вещи, вывернул карманы, вытащил из джинсов ремень, и дежурный, оглядев его, буркнул:
— Проходите.
Огромный мужик в последний раз зыркнул на Артура и отвернулся. На решётке загорелась зелёная лампочка, дверь открылась, и Артур прошёл вперёд.
— Прошу следовать за мной, — холодно, но вежливо обратился к нему полицейский, который до этого уводил всех в неизвестном направлении.
За углом к ним присоединился полицейский с автоматом. Артур шёл по коридорам, и у него дрожали ноги. Было страшно и хотелось в туалет.
— Простите, — осмелился спросить он, — а нельзя мне сходить в туалет?
— Нет, — ответил тот, что шёл впереди. — Подожди пока.
Они дошли до лифта и поднялись на два этажа. Здесь уже не было решёток, только отполированные до зеркального блеска деревянные полы и выкрашенные в персиковый цвет стены. Конвой сопроводил Артура до широких дверей, после чего один из них ушёл, а второй, с автоматом, остался. По коридору ходили люди в форме, мужчины и женщины в чёрных брюках и пиджаках. Время шло, никто не обращал на них внимания, и Артур мало-помалу успокаивался. Однако в туалет ещё хотелось.
Вдруг двери открылись, и девушка в белой блузке и чёрной юбке сказала, что можно заходить.
Артур оказался в просторном помещении, половину которого занимал полукруглый стол. За ним сидели трое мужчин в тёмной форме с погонами. Один был молодым и поглядывал на Артура с лёгкой усмешкой, второй — заплывший жиром боров лет пятидесяти, голова у которого, казалось, утопала в плечах. На столе перед ним стояли две тарелки: на одной лежали грецкие орехи, на другой — скорлупа. Жирдяй поигрывал стальными щипцами для орехов, без тени улыбки глядя на вошедшего. Артур тут же вспомнил, что хотел в туалет.
Третьим был скучающего вида тонкий мужчина в очках и с залысинами. Он подпирал одной рукой щёку, а пальцами второй отбивал ритм по столешнице. На Артура он глянул мельком и тут же опустил взгляд. Девушка, пригласившая их, будто бы исчезла, но на самом деле она отошла в тёмный угол комнаты и сидела там за крохотным столиком. Вошедший следом за Артуром конвоир закрыл двери и встал у выхода.
Стол располагался вогнутой стороной к Артуру; тут же, почти сразу у дверей, стоял деревянный стул. Маленький и неудобный даже с виду, почти как в банке. А когда Артур уселся на него, то понял, что стул ещё и шатается из-за того, что ножка или две были вкручены не полностью. Поскольку в наступившей тишине стук ножек раздавался очень громко, Артур приложил все усилия, чтобы держать стул в равновесии.
Жирдяй взял с тарелки орех и медленно раздавил его щипцами. Хруст скорлупы вызывал неприятные ассоциации.
— Назовите ваши фамилию, имя и отчество, — медленно произнёс он хриплым голосом.
Глава 5
— Бессонов Артур Сергеевич, — быстро и сипло ответил Артур.
— Дата вашего рождения?
— Двадцать пятого сентября две тысячи тридцать третьего.
— Адрес регистрации?
— Промышленная, пять. Госрегистрация.
У Артура не было собственного жилья, как и у большинства рабочих. Квартира матери перешла в собственность государства, ведь дом, в котором они жили, не был оборудовал капсулами сна, и потому должен был пойти под снос. Продавать квартиры в таком доме нельзя. По программе «Эффективное жильё» все дома должны быть оборудованы капсулами сна — остальные сносились. Артуру, едва открывшему тогда свой счёт в «Сомниуме», начислили небольшую компенсацию, но значительной роли она не сыграла. Работать, чтобы выжить, приходилось на пределе сил.
Люди, не имевшие своего жилья, вставали на учёт в государственном центре регистрации, который, в теории, должен был предоставить жильё в том случае, если гражданин окажется в безвыходной ситуации. Правда, что это должна быть за ситуация, Артур не представлял.
Толстяк и молодой офицер стали по очереди задавать вопросы — о месте работы, образовании и проблемах с законом, которых, к счастью, не было. Толстяк всё это время колол и поедал орехи. Сперва то, как ловко он управлялся с щипцами, внушало ужас, но это чувство быстро притупилось.
— Как вы себя чувствуете, Артур Сергеевич? — участливо поинтересовался молодой офицер, улыбаясь.
— Хорошо, — солгал Артур. — Спасибо.
— Правда?
— Ну... Мне бы в туалет сходить.
— Ах, вот оно что. Увы, с туалетом придётся подождать. А больше вас ничего не беспокоит?
— Беспокоит, конечно, — нервно улыбнулся Артур. — При мне только что убили человека, а теперь допрашивают в полиции. Конечно, беспокоит...
— Вы знали убитого? — резко спросил жирдяй.
— Нет. В первый раз его видел.
— А девушку?
— Какую девушку?
— Не прикидывайся идиотом, — разозлился жирный. — Девку, шлюху эту!
— Которая с ним стояла, что ли? — переспросил Артур. — Нет, тоже не знаю.
— Тогда почему вы выбрали именно её? — спросил молодой.
— Выбрал? В смысле... А, это. Не знаю, она мне просто понравилась. Когда на планшете выбирал. Фотография у неё там хорошая...
— Ну-ну, — вставил толстяк.
— Почему вы пришли в «Чёрный бархат» именно сегодня? — продолжал спрашивать молодой.
— Мне врач назначил.
— Врач назначил посещение клуба, значит? И что же это за врач?
— Психиатр. — Артур почувствовал, что краснеет. — Я думал, у вас есть доступ к этой информации.
— То есть, вы состоите на учёте у психиатра?
— Нет, не состою. Раньше состоял, из-за того что мать лечилась. Но с учёта меня сняли! А тут по предписанию банка пошёл. На осмотр.
— А из-за чего банк вас направил к психиатру?
— Хотели проверить, всё ли со мной в порядке. Я же состоял на учёте раньше, вот они и решили... Ну, проверить.
— И они сделали это просто так? — Молодой офицер смотрел на Артура так, словно тот был либо откровенным лжецом, либо умственно отсталым. — Вспомнили о вашем лечении у психиатров через десять лет безо всякой причины?
— Нет, — признал Артур. — У меня сильно снизился кредит, вот они и подумали, что тут что-то не то... Постойте, — вдруг осенило его, — я же не говорил, что меня сняли с учёта десять лет назад. Так вы, стало быть, знаете об этом?
— Молчать! — рявкнул жирный, побагровев. — Тебе слова не давали!
— А почему вы стали снижать свой кредит? — не смущаясь ни вопроса Артура, ни выкрика второго офицера, спросил молодой.
— Просто так. Не знаю, если честно. Хотелось узнать, могу ли я снизить долг. До каких цифр.
— Зачем?
— Не знаю, говорю же.
К страху Артура стало примешиваться раздражение. Как бы ни пугала текущая ситуация, но он понимал теперь, что ничего нового он своим мучителям сказать не может. Они всё знали, но продолжали издеваться над ним. Эта мысль откликнулась злобой где-то в области сердца.
— Вы же знаете, что человек без кредита в банке «Сомниум» не является полноценным гражданином государства? — продолжил спрашивать молодой офицер.
— Да, — согласился Артур. — Знаю. Но речь шла не о том, чтобы совсем избавляться от кредита. Да это и невозможно.
— Тогда зачем же вы снижали свой кредит?
— Да не знаю я, — повторил Артур уже громче. — Не знаю. Просто так.
— Ты на нас голос-то не повышай! — снова рявкнул жирдяй.
— Да я не повышаю...
— Пререкаться ещё будешь, скотина!
— Капитан, остыньте, — обратился к нему молодой, поморщившись.
Жирный глянул на него, но ничего не сказал. А Артур в эту минуту заметил, что форма молодого офицера немного отличалась от формы остальных. Что до последнего офицера, то он до сих пор не сказал ни слова. Разговор его словно и не интересовал.
— Значит, — снова обратился молодой к Артуру, — вы не можете сказать, почему захотели начать экономить?
— Нет, — покачал головой Артур. — Я не знаю. Просто проснулся в одно утро и понял, что хочу попробовать.
— Вот как. Что ж, ладно, у нас будут и другие вопросы...
Артура спрашивали про работу, про начальство, про посещение служб в церкви, спрашивали о матери, об учёте у психиатров, о младшем брате, о соседях. Иногда вопросы повторялись, видимо, чтобы сбить Артура с толку и заставить его случайно проболтаться, если он лжёт. Но Артур говорил правду, поэтому отвечал быстро, без заминки, и ни разу ни в чём не ошибся. Потом последовали вопросы о случившемся — что именно видел Артур, где он сидел, что почувствовал.