Миляга
Никогда вы стену в залу не втащите. Как вы полагаете, Основа?
Основа
Пусть кто-нибудь из нас изобразит стену, вымазав себя штукатуркой, глиной или известкой; это и будет значить, что он стена; пальцы пусть он держит вот так, и через эту щель Пирам и Фисба будут перешептываться между собой.
Айва
Если можно это устроить, все в порядке. А теперь все садитесь и читайте свои роли. Пирам, вам начинать. Как только вы свое скажете, уходите за этот куст; пусть так же делают и остальные, сообразно своим ролям.
Входит Пек и, становится позади их.
Пек
Что за народ посконного изделья
Близ ложа королевы разорался?
Как, представленье? Зрителем я буду,
А если будет повод, и актером.
Айва
Говори, Пирам. Фисба, выходи вперед.
Основа
"О Фисба, цветик нежный и отвратный..."
Айва
Ароматный, ароматный.
Основа
"... Цветик нежный, ароматный.
В твоем дыханье, о дражайший друг...
Но голос - чу! Постой же тут немного,
Пока опять не появлюсь я вдруг".
Уходит.
Пек
Нелепей я не видывал Пирама!
Уходит.
Дудка
Теперь мне говорить?
Айва
Ясное дело; ведь вы должны понимать, что он только пошел посмотреть, что там за шум, и сейчас же вернется назад.
Дудка
"Блистательный Пирам лилейной белизны,
Алей тех роз, что над кустом победно рдеют,
Могучий юноша, о жемчуг без цены,
Вернейший из коней, что в скачке не слабеет,
Тебя я жду, Пирам, у гроба Нуна".
{Нин - легендарный царь древнего
Вавилона. Дудка искажает его имя.}
Айва
У гроба Нина, милейший! Но этого вы не должны пока еще говорить; это будет ответ ваш на слова Пирама. Вы сразу выкладываете всю вашу роль, вместе с концами чужих реплик. Пирам, идите же: вы прозевали свою реплику; после "не слабеет".
Входят Пек и Основа с ослиной головой.
Дудка
О! - "...Вернейший из коней, что в скачке не слабеет".
Основа
"Будь я красивей всех, я был бы все ж твоим!"
Айва
О ужас! О чудеса! Тут нечистая сила! Молитесь, господа, бегите, господа! На помощь!
Уходят Айва, Миляга, Дудка,
Рыльце и Заморыш.
Пек
Сейчас по топям, по кустам терновым,
По пням вас погоню кругами,
То вепрем, то медведем безголовым,
То псом, то вдруг метнусь, как пламя.
Полаем, хрюкнем, порычим, пожжем
Медведем, вепрем, псом или огнем.
Уходит.
Основа
Зачем они удирают? Все это плутни, чтобы испугать меня.
Возвращается Рыльце.
Рыльце
О Основа! Во что ты превратился? Что я на тебе вижу?
Основа
А что вам видеть? Собственную свою ослиную голову вы видите, наверно!
Уходит Рыльце.
Входит Айва.
Айва
Помилуй тебя бог, Основа, помилуй тебя бог! Ты околдован!
Уходит.
Основа
Я вижу насквозь их плутни: все это для того, чтобы сделать из меня осла; чтобы испугать меня... Как бы не так! Я и с места не сдвинусь, пускай их делают, что хотят! Я буду разгуливать взад и вперед, буду петь, пусть видят, что я нисколько не испугался.
(Поет)
"Ты, красноклювый, черный дрозд,
Скворец, чье сладко пенье,
И королек, что мил и прост,
Хоть куцо оперенье".
Титания
(пробуждаясь)
На ложе роз не ангела ль я слышу?
Основа
(поет)
"Щегленок, зяблик, воробей,
Кукушка с песней грубой,
Та песнь - никто не спорит с ней,
Разжать не смея губы".
И в самом деле, как тягаться с этой дурацкой птицей, и кто посмеет обозвать эту птицу лгуньей, хотя бы она вечно кричала свое "ку-ку"?
Титания
О милый смертный, спой еще, молю:
Как в пение твое мой слух влюблен,
Так покорен мой взор твоим обличьем.
Твою я мощь и доблесть возлюбя,
Спешу поклясться, что люблю тебя.
Основа
Мне думается, сударыня, смысла в этом было бы мало. Но, по правде сказать, здравый смысл и любовь не очень-то в наше время ладят между собой. Жаль только, что какие-нибудь добрые люди не постараются друг с другом их подружить. Вот! Я при случае и пошутить сумею.
Титания
Ты столь же мудр, как и прекрасен, милый.
Основа
И это тоже не совсем так. Но найдись у меня достаточно ума, чтобы выбраться из этого леса, мне бы этого вполне хватило.
Титания
Не рвись уйти из глубины лесной:
Желай иль нет - ты будешь здесь со мной.
Узнай - я дух высокого значенья.
Тепло всегда мои живит владенья.
Тебя люблю я, близ меня живи ты.
Тебе даю я слуг из фейной свиты.
Пусть жемчуг ищут для тебя в волнах
И пеньем сон твой нежат на цветах,
А ты, от грубой плотскости свободен,
Стань чрез меня с воздушным духом сходен.
Эй, Мотылек! Горчичное Зерно!
Горошек мой Душистый! Паутинка!
Входят Душистый Горошек, Паутинка, Мотылек и Горчичное Зерно.
1-й эльф
Здесь!
2-й эльф
Здесь я!
3-й эльф
Здесь я!
4-й эльф
Здесь!
Все четверо
Куда лететь?
Титания
Приветливы и милы будьте с гостем;
Его игрой, прыжками веселите,
Его вы фигой, персиком кормите
И виноградным соком напоите.
У диких пчел вы меду украдите,
Им восковые лапки оборвите,
Как факелы, о светлячков зажгите,
При свете их вы спать его ведите.
У бабочек вы крылья отнимите
И ими луч вы лунный заслоните.
Все эльфы, головы пред ним клоните!
1-й эльф
Привет мой смертному!
2-й эльф
Привет!
3-й эльф
Привет!
Основа
Прошу от всего сердца вашего снисхожденья. Молю ваши милости звать мне свои имена.
1-й эльф
Паутинка.
Основа
Я очень надеюсь поближе познакомиться с вами, любезная госпожа Паутинка. Если я пораню палец, я осмелюсь к вам обратиться. - Ваше имя, почтеннейший господин?
Душистый Горошек
Душистый Горошек.
Основа
Прошу вас передать поклон госпоже Горошине, вашей матушке господину Стручку, вашему батюшке. Добрейший господин Душистый Горошек, я надеюсь также и с вами поближе познакомиться. - А ваше имя, сударь, не разрешите ли узнать?
Горчичное Зерно
Горчичное Зерно.
Основа
Милейший господин Горчичное Зерно, мне хорошо известны ваши страданья: этот подлый великан, ростбиф, пожрал множество лиц из вашей семьи. Клянусь вам, ваши родственники не раз заставляли мои глаза омываться влагой. Надеюсь поближе познакомиться с вами, милейший господин Горчичное Зерно.
Титания
Его сведите в мой приют укромный.
Луна глядит в слезах... Когда ж луна
Льет слезы, льет их каждый цветик скромный
О чистоте, что силой сметена.
Пусть смолкнет милый. Мир и тишина...
Уходят.
СЦЕНА 2
Другая часть леса.
Входит Оберон.
Оберон
Узнать бы мне, проснулась ли? Кто первым
Ей ухитрился на глаза попасть?
К кому должна в ней возгореться страсть?
Вот мой посол. Ну, сумасбродный дух,
Что за ночь нового в лесу случилось?
Входит Пек.
Пек
Царица наша с чудищем слюбилась!
Пока, в тени священной павильона,
Она дремала, нежась в грезе сонной,
Мастеровых ватага, что до поту
Принуждена в Афинах несть работу,
Собралась там готовить представленье,
Чтоб герцогу доставить развлеченье.
Из этих дурней толстокожий самый,
Что в пьесе их изображал Пирама,
Со сцены скрылся в заросли дремучей.
Ему я тут же, подстерегши случай,
Всадил на плечи голову осла.
И вновь на сцену (Фисба там ждала)
Мой вышел мим. Как диких уток стая,
Когда стрелок в них целит, подползая,
Как сонмище крикливое ворон,
Заслышав выстрел, рвется в небосклон
И машет крыльями в разброде диком,
Так от него метнулись парни с криком,
Кто кувырком, чуть я ускорю шаг,
Кто призывал афинян с криком: "Враг!"
Тупая трусость, дух круша им хилый,
Бездушное на них же натравила:
И шип и терн, одежды им порвав,
Срывали с них то шапку, то рукав.
Руководил я скачкой исступленной;
На месте лишь прелестник превращенный
Застрял... Титания пробуждена
И вмиг в осла она уж влюблена!
Оберон
Все вышло лучше, чем я думать мог.
А юноше в глаза любовный сок
Впустил ты, как тебе я приказал?
Пек
Исполнил. Спящим я его застал.
Афинянка спала с ним тут же рядом:
Проснувшись, с нею встретился он взглядом.
Входят Гермия и Деметрий.
Оберон
Молчи! Тот юноша - он к нам идет.
Пек
Та женщина... Мужчина же не тот.
Деметрий
О! Отвергать того, кто любит так...
Столь злых речей лишь злейший стоит враг.
Гермия
Я лишь браню тебя; боюсь понять я,
Что от меня ты заслужил проклятья.
Когда Лизандр убит рукой твоею,
Ступивши в кровь, в нее нырни по шею
Дай смерть и мне!
Дню не было верней светило,
Чем мне - Лизандр. Покинул ли бы милый
Меня во сне? Скорей поверю в весть,
Что шар земной просверлен и пролезть
Луна стремится в гости к антиподам,
Чтоб брату-солнцу досадить приходом.
Все ясно мне: тобой убит он, спящий.
О взор убийцы, темный и мертвящий!
Деметрий
Взор мертвеца... Да, вами я убит,
Пронзен клинком безжалостных обид.
А взор убийцы - он ясней Венеры,
Что светит нам из озаренной сферы.
Гермия
Вся эта лесть не облегчит мне мук.
Где мой Лизандр? Верни его мне, друг!
Деметрий
Костяк его я б отдал песьей стае.
Гермия
Прочь, смрадный пес! Во мне довел до края
Девичью кротость ты... Убит он, да?