– Чего ты торопишься? – прервала его Бао-чай. – Еще не все собрались.
Не успела она окончить фразу, как вошла Ли Вань.
– Как замечательно, что вы хотите создать поэтическое общество! – воскликнула она. – Я с удовольствием возглавила бы его. Сознаюсь, у меня еще весной возникла подобная мысль, но так как я не умею писать стихов, то решила зря не подымать шума! Я никому об этом не сказала, а затем и вовсе позабыла. Если третья сестра согласна принять мою помощь, я всецело к ее услугам.
– Раз уж мы решили создать поэтическое общество – значит, мы все поэты, – заметила Дай-юй, – и для того чтобы все выглядело оригинально, нам надо отказаться от таких обращений друг к другу, как «сестра», «сестрица», «дядя», «тетя».
– Совершенно верно, – поддержала ее Ли Вань. – Разве не будет интереснее, если все мы выберем себе псевдонимы? Я, например, решила взять себе псевдоним «Крестьянка из деревушки Благоухающего риса». Пусть никто больше не берет этот псевдоним.
– А я буду «Обитательницей кабинета Осенней свежести», – подхватила Тань-чунь.
– Обитательница, хозяйка – все это звучит некрасиво, – возразил Бао-юй, – да и слишком избито и скучно. Ведь здесь растет множество утунов и бананов, хорошо бы о них упомянуть в псевдониме.
– Придумала, придумала! – засмеялась Тань-чунь. – Я больше всего люблю бананы, и пусть меня называют «Гостья из-под Банана».
– Замечательно! Прекрасно! – закричали все.
– Что ж, давайте скорее ее поджарим и будем пить вино! – воскликнула Дай-юй.
Никто не понял, на что она намекает.
– Ведь у Чжуан-цзы говорится: «Листья бананов скрывают оленя», – объяснила Дай-юй. – Она назвала себя «Гостьей из-под Банана»! Разве это не значит, что она сравнивает себя с оленем? Хватайте ее, сделаем из нее вяленую оленину!
Все рассмеялись, а Тань-чунь улыбнулась и сказала:
– Опять ты решила меня уколоть! Ну подожди, я для тебя тоже придумала замечательное и очень подходящее прозвище, – а затем, обращаясь к остальным, продолжала: – Когда-то Э-хуан и Нюй-ин окропили своими слезами бамбук, и после этого он стал пятнистым. Доныне такой бамбук называют «Сянфэй». Сестрица Линь живет в «павильоне реки Сяосян» и любит плакать, так что скоро, наверное, и тот бамбук, который растет у нее во дворе, тоже станет пятнистым. Вот и давайте Линь Дай-юй называть «Феей реки Сяосян».
Все захлопали в ладоши, громко выражая свое восхищение. Дай-юй опустила голову и в ответ не произнесла ни слова.
– А я придумала хороший псевдоним для сестры Сюэ Бао-чай, – сказала Ли Вань, – и всего из трех слов.
– Какой? – с интересом спросили ее.
– Жалую ее титулом «Царевны Душистых трав», – с улыбкой ответила Ли Вань. – Как вы считаете, подойдет?
– Великолепно! – первой отозвалась Тань-чунь.
– А я? – нетерпеливо спросил Бао-юй. – Придумайте и для меня псевдоним.
– Для тебя уже давно готово – «Занятый бездельник», – засмеялась Бао-чай.
– Пожалуй, называйся своим старым прозвищем – «Повелитель Цветов Красного грота», – предложила Ли Вань.
– К чему вспоминать старое? – возразил Бао-юй. – Ведь все это было в детстве.
– Я придумала для тебя другое прозвище! – заявила Бао-чай. – Правда, оно немного грубовато, но вполне к тебе подойдет. Ведь в Поднебесной труднее всего добиться богатства и знатности и получить возможность бездельничать. Эти два понятия, как мне казалось прежде, невозможно объединить, но, как ни странно, в тебе они сочетаются, поэтому мы будем называть тебя «Богатый и знатный бездельник». Согласен?
– Где уж мне! – с улыбкой произнес Бао-юй. – А впрочем, можете называть как угодно!
– Зачем давать прозвища, ничем не обоснованные? – вмешалась Дай-юй. – Ведь он живет во «дворе Наслаждения розами», и разве плохо было бы назвать его «Княжич, Наслаждающийся розами»?
– Неплохо, – согласились все.
– А как же мы назовем вторую барышню Ин-чунь и четвертую барышню Си-чунь? – поинтересовалась Ли Вань.
– Зачем нам псевдоним? – поспешно спросила Ин-чунь. – Ведь мы не умеем писать стихи.
– Это, конечно, так, но псевдонимы взять все же не мешает, – заметила Тань-чунь.
– Она живет на «острове Водяных каштанов», так что будем называть ее «Властительницей острова Водяных каштанов», – предложила Бао-чай. – А четвертая барышня Си-чунь живет в «павильоне Благоухающего лотоса», и для нее самым подходящим было бы прозвище «Обитательница павильона Благоухающего лотоса».
– Вот и хорошо, – заключила Ли Вань. – Поскольку я старше вас всех, вы должны прислушиваться к моим советам и делать все, что я говорю. Нас в обществе семь человек, но я, вторая барышня и четвертая барышня не умеем сочинять стихи, так что нам троим придется сделать некоторые уступки. Мы втроем будем играть роль распорядителей.
– Мы уже приняли псевдонимы, а ты по-прежнему называешь их барышнями, – с улыбкой заметила Тань-чунь. – К чему тогда было придумывать все эти прозвища? Давайте уговоримся за это штрафовать.
– Когда окончательно создадим общество, тогда и составим уложение о штрафах, – согласилась Ли Вань и затем продолжала: – Собираться будем у меня, так как там просторнее, чем у других. Сама я, правда, не умею сочинять стихи, но вы – поэты, и если вы не гнушаетесь присутствием среди вас простых невежественных людей, позвольте мне распоряжаться устройством угощений. Может быть, и я, принимая участие в собраниях вашего общества, приобрету тонкий поэтический вкус. Но одна я все же не сумею распоряжаться всеми делами общества, мне нужны две помощницы. Я хотела бы, чтобы это были «Властительница острова Водяных каштанов и «Обитательница павильона Благоухающего лотоса». Первая будет назначать темы для стихов и задавать рифмы, вторая – вести необходимые записи и следить за порядком. Однако это не значит, что нам вовсе возбраняется сочинять стихи. Если попадутся сравнительно простая тема или легкие рифмы, мы тоже, возможно, кое-что сочиним. Но остальные должны сочинять стихи обязательно. Если вы согласны со мной, можно считать, что общество создано, если же нет, я не посмею навязывать свое мнение и не буду вступать в общество.
Ин-чунь и Си-чунь были равнодушны к стихам, кроме того, присутствие таких талантов, как Сюэ Бао-чай и Линь Дай-юй, смущало их, поэтому они с радостью согласились на предложение Ли Вань.
– Ты права! – заметили они.
Тань-чунь и остальные девушки сразу догадались, что они имеют в виду, и согласились с предложением Ли Вань.
– Ну ладно, – сказала в заключение Тань-чунь. – Только мне кажется смешным, что я придумала этот план, а вы втроем будете мною распоряжаться!
– А теперь пойдем в «деревушку Благоухающего риса», – предложил Бао-юй.
– Опять торопишься! – упрекнула его Ли Вань. – Сейчас мы только договариваемся. Придется подождать, пока я приглашу.
– Надо решить еще, как часто мы будем собираться, – напомнила Бао-чай.
– Собираться слишком часто неинтересно, – заметила Тань-чунь. – Я думаю, два-три раза в месяц вполне достаточно.
– Верно, – поддержала ее Бао-чай. – Но только уж если день собрания намечен, все должны являться – ни дождь, ни ветер не могут служить препятствием. Помимо этого, если на кого-нибудь вдруг найдет вдохновение, он может потребовать дополнительного созыва общества или же пригласить всех к себе – мне кажется, это вполне допустимо и даже будет живее и интереснее.
– Да, это еще лучше, – согласились все.
– Мысль создать общество подала я – мне и принадлежит право первой устроить угощение, – заявила Тань-чунь, – иначе у меня все настроение пропадет.
– Раз так, завтра можешь устраивать открытие нашего общества, – сказала Ли Вань. – Согласна?
– Лучше всего это сделать сегодня, даже сейчас, – возразила Тань-чунь. – Ты назначишь тему для стихов, «Властительница острова Водяных каштанов» задаст рифмы, а «Обитательница павильона Благоухающего лотоса» будет следить за порядком.
– А мне кажется, что назначать тему и задавать рифмы по усмотрению одного человека несправедливо, – заметила Ин-чунь. – Лучше всего делать это по жребию.
– Только что, когда я направлялась сюда, в сад принесли два горшка с очень красивой белой бегонией, – сказала Ли Вань. – Почему бы нам не воспеть ее?
– Цветы никто не видел, как же можно сочинять о них стихи! – запротестовала Ин-чунь.
– Но мы же знаем, что это белая бегония, – возразила Бао-чай. – Неужели для того, чтобы писать о ней стихи, нужно сначала ее видеть? Ведь древние слагали стихи в те моменты, когда приходило вдохновение, и если б они вздумали писать только о том, что находилось у них перед глазами, у нас не было бы так много замечательных стихов.
– В таком случае я задам рифмы, – уступила Ин-чунь.
Она подошла к книжной полке, взяла томик стихов и раскрыла его наугад – оказалось, это семисловные уставные стихи. Она показала всем открытую страницу и сообщила, что стихи следует писать семисловные. Поставив затем книгу на место, она обратилась к одной из служанок:
– Назови первое слово, которое придет тебе в голову.
Девушка стояла в дверях, опершись на косяк, и не задумываясь назвала «дверь».
– Итак, «дверь», – объявила Ин-чунь, – тринадцатая рифма. Значит, начинаем со слова «дверь».
Затем она потребовала шкатулку с карточками рифм, вытащила из нее тринадцатый ящичек и велела той же служанке вынуть из него четыре карточки. Попались слова «полный», «свой», «темный», «ночь».
– Рифмовать такие слова, как «дверь» и «полный», очень трудно, – заметил Бао-юй.
Между тем Ши-шу приготовила четыре кисти и четыре листа бумаги и подала каждому. Все задумались над своими стихотворениями, только одна Дай-юй как ни в чем не бывало продолжала играть листьями утуна, любоваться осенним пейзажем и шутить со служанками.
Тань-чунь приказала одной из служанок зажечь благовонную палочку «аромат сладостного сна». Эта палочка длиною в три вершка, толщиною с обыкновенный фитиль сгорала довольно быстро, и за это время нужно было написать стихотворение; кто не успеет, подвергается штрафу.