Тут вошла Си-жэнь.
– Вы здесь, второй господин? – воскликнула она. – Бабушка зовет вас… Я так и думала, что вас нужно искать здесь.
Услышав голос Си-жэнь, Дай-юй поднялась и пригласила ее сесть. Глаза ее были красными от слез. Бао-юй заметил это и попытался ее успокоить:
– Сестрица, я говорил глупости, не расстраивайся! Подумай над моими словами, и ты поймешь, что тебе нужно заботиться о здоровье – это прежде всего! Я пойду к бабушке, потом приду. А ты пока отдохни!
С этими словами он встал и вышел. Си-жэнь, оставшаяся в комнате, потихоньку спросила у Дай-юй:
– Что случилось?
– Бао-юй расстроился из-за второй сестры Ин-чунь, – ответила Дай-юй, – а у меня просто зачесались глаза, и я их растерла. Так что, видишь, ничего не случилось.
Си-жэнь промолчала и поспешила вслед за Бао-юем.
Когда Бао-юй пришел к матушке Цзя, она спала. Ему пришлось вернуться во «двор Наслаждения розами», и он тоже лег отдохнуть.
После полудня Бао-юй проснулся.
Почувствовав скуку, он взял первую попавшуюся под руку книгу и стал читать. Си-жэнь поспешила заварить для него чай.
Случилось так, что в руки Бао-юя попалась книга «Древние напевы». Он раскрыл ее наугад и увидел стихотворение, в котором были такие слова:
За чашей вина нам хочется петь и смеяться,
Не думать о том, что мало живет человек…
Стихотворение принадлежало Цао Мын-дэ[26]. Бао-юя словно что-то укололо в самое сердце. От отложил книгу и взял другую. Это оказались сочинения времен династии Цзинь.
Перевернув несколько страниц, Бао-юй отшвырнул от себя книгу, подпер голову руками и глубоко задумался.
– Ты почему больше не читаешь? – спросила его Си-жэнь.
Бао-юй ничего не ответил, взял у нее чашку с чаем и отпил глоток. Си-жэнь не догадывалась, что с ним происходит, и молча стояла рядом. Неожиданно Бао-юй приподнялся с места и пробормотал:
– Душа бродит за пределами тела!..
Си-жэнь хотелось смеяться, но спросить Бао-юя, что он имеет в виду, она не решилась и стала уговаривать:
– Если тебе эти книги не нравятся, пойди в сад погуляй. А то, гляди, заболеешь от скуки…
Бао-юй машинально кивнул ей и вышел.
Гуляя по саду, он подошел к «беседке Струящихся ароматов», но увидел там полное запустение. Тогда он направился во «двор Душистых трав». Оттуда по-прежнему доносилось благоухание цветов. Так как двери и окна были заперты, Бао-юй повернулся и зашагал в направлении «павильона Благоухающего лотоса». Еще издали он увидел у «отмели Осоки» нескольких девушек, которые стояли, опершись о перила. Их служанки, присев на корточки, что-то искали на земле.
Потихоньку пробравшись за склон искусственной горки, Бао-юй прислушался.
– Посмотрим, клюнет или нет! – проговорила одна из девушек, и Бао-юю показалось, что это голос Ли Вэнь.
– Уплыла! – послышался в ответ другой голос. – Я знала, что не клюнет!
Это уже был голос Тань-чунь.
– Подожди, сестра, не двигайся, – послышался третий голос. – Она сейчас приплывет.
– Приплыла! – раздался возглас.
Это крикнули Ли Ци и Сю-янь.
Бао-юй не мог больше вытерпеть, поднял камешек и бросил в воду. Послышался всплеск. Девушки вздрогнули.
– Кто это? Так напугал нас!..
Бао-юй выбежал из-за склона и воскликнул:
– Здорово! Сами развлекаетесь, а мне ничего не сказали!
– Так я и знала! Это брат Бао-юй! – воскликнула Тань-чунь. – Ну, плати за вспугнутую рыбу! Только собралась клевать, а ты ее напугал!..
– Вы играете, а меня не позвали! – улыбнулся Бао-юй. – Это я должен вас наказать!
Все засмеялись.
– Давайте ловить рыбу по очереди, – предложил Бао-юй. – Загадаем: кто поймает, тот будет счастлив в этом году, кто не поймает – тому не повезет. Ну, кто первый?
Тань-чунь предложила Ли Вэнь, но та отказалась.
– В таком случае я буду первой, – заявила Тань-чунь и, обернувшись к Бао-юю, добавила: – Если ты вновь распугаешь рыбу, берегись!
– Я пугал не рыбу, а вас, – ответил Бао-юй. – Лови, сколько тебе хочется!
Тань-чунь закинула удочку. Вскоре поплавок задрожал и ушел под воду. Девушка дернула удилище, и на берегу оказалась трепещущая рыбка. Ши-шу подхватила ее и пустила в кувшин со свежей водой.
Тань-чунь передала удочку Ли Вэнь. Та забросила ее и, как только дрогнул поплавок, выдернула. Крючок был пуст. Девушка забросила вновь, но едва дрогнула леска, опять выдернула ее. На крючке ничего не оказалось. Ли Вэнь подобрала крючок и осмотрела его – он был согнут.
– Теперь я не удивляюсь, что ничего не ловится! – воскликнула она.
Она приказала Су-юнь выправить крючок, нанизать нового червяка и поправить тростниковый поплавок. Вслед за тем она вновь закинула удочку. Поплавок вскоре погрузился под воду, и девушка, дернув удилище кверху, вытащила двухвершкового карася.
– Теперь пусть удит брат Бао-юй, – предложила Ли Вэнь.
– Нет, сначала сестры Ли Ци и Син Сю-янь, – возразил Бао-юй. – Я после них.
Сю-янь ничего не ответила, но Ли Ци сказала:
– Все же пусть попробует брат Бао-юй!
Пока они разговаривали, на воде послышались всплески, и Тань-чунь воскликнула:
– Хватит препираться! Глядите, вся рыба ушла в сторону, где стоит сестрица Ли Ци! Пусть она и удит…
Ли Ци приняла удочку и действительно, как только закинула, поймала рыбешку. Затем удочку взяла Син Сю-янь и тоже поймала рыбу. Потом удочка попала снова в руки Тань-чунь, которая протянула ее Бао-юю.
– Что ж, придется мне быть Цзян Тай-гуном![27] – воскликнул Бао-юй и, встав на камень у самой воды, забросил удочку.
Он даже не подумал, что рыбы, заметив на воде тень, скроются. Он напрасно надеялся, что леска дрогнет. Только одна рыбка плеснулась поблизости, но Бао-юй спугнул ее, качнув удилище.
– Я нетерпелив, – сказал раздосадованный Бао-юй, – а она медлительна. Как же быть? Милая рыбка, ну приди поскорее! Выручи меня!
Это было произнесено с такой мольбой в голосе, что девушки невольно рассмеялись. В этот же момент поплавок дрогнул. Вне себя от радости, Бао-юй с силой дернул удилище. Оно ударилось о камень и сломалось, леска порвалась, а крючок отлетел. Девушки так и покатились со смеху.
– Никогда не видела таких неуклюжих людей, как ты! – заметила сквозь смех Тань-чунь.
В это время прибежала запыхавшаяся Шэ-юэ.
– Второй господин, старая госпожа проснулась и зовет вас к себе сейчас же! – крикнула она.
Бао-юй и девушки встревожились.
– Зачем старая госпожа зовет второго господина? – осведомилась у служанки Тань-чунь.
– Не знаю, – ответила Шэ-юэ. – Слышала только, что случилось что-то, поэтому мне велели позвать Бао-юя. Кроме того, послали служанку за второй госпожой Фын-цзе. Хотят о чем-то спросить их обоих.
Бао-юй остолбенел от страха.
– Наверное, опять с какой-нибудь служанкой несчастье!
– Раз не знаешь, в чем дело, иди скорее к бабушке, – проговорила Тань-чунь. – Услышишь что-нибудь, сообщи нам через Шэ-юэ!
Затем Тань-чунь, Ли Вэнь, Ли Ци и Сю-янь удалились.
Когда Бао-юй предстал перед матушкой Цзя, она играла в домино с госпожой Ван. Бао-юй понял, что ничего особенного не произошло, и почти успокоился.
Заметив Бао-юя, матушка Цзя спросила:
– Ты не помнишь, как ты чувствовал себя во время болезни в позапрошлом году, когда тебя исцелили монах и даос?
– В тот момент, когда началась болезнь, я почувствовал, словно меня кто-то ударил палкой по затылку, – немного подумав, ответил Бао-юй. – От боли у меня потемнело в глазах, и мне показалось, будто у всех, кто находился в комнате, лица черные, зубы оскалены, что все это злые демоны, которые избивают меня. Когда же я лег, я почувствовал, словно голову мне сдавило железными обручами, и от боли я перестал понимать, что творится кругом. Потом я пришел в себя, и мне почудилось, что в комнату полилось какое-то золотистое сияние, и когда оно достигло моей постели, демоны убежали. Головная боль прекратилась, на душе стало легко и свободно.
– А ведь и там было нечто подобное, – сказала матушка Цзя госпоже Ван.
В этот момент вошла Фын-цзе. Она приветствовала матушку Цзя и госпожу Ван, затем спросила:
– О чем вы хотели спросить меня, бабушка?
– Ты помнишь, как в позапрошлом году подвергалась наваждению? – обратилась к ней матушка Цзя.
– Не очень хорошо, – ответила Фын-цзе. – Помню только, что я перестала владеть собой, меня словно кто-то подталкивал и требовал, чтобы я убивала людей. Я хватала все, что мне попадалось под руки, и пыталась убить всех, кого видела перед собой. Я выбилась из сил, но остановиться никак не могла.
– А что ты чувствовала, когда начала поправляться? – снова спросила матушка Цзя.
– Когда начала поправляться, мне почудилось, что откуда-то из пространства чей-то голос обращается ко мне, – ответила Фын-цзе, – но что именно мне было сказано, я не запомнила.
– Судя по всему, это наделала она, – сказала матушка Цзя. – С ними произошло то же, что с женой хозяина ломбарда. Какая негодяйка та женщина! А наш Бао-юй считал ее своей приемной матерью! Слава богу, что монах и даос спасли мальчику жизнь. А мы так и не наградили их.
– Что это вы, бабушка, вспомнили о нашей болезни? – поинтересовалась Фын-цзе.
– Спроси мою невестку, – ответила матушка Цзя, – мне лень рассказывать.
– Только что приходил мой муж и рассказывал, что приемная мать Бао-юя оказалась негодяйкой и колдуньей, – рассказала госпожа Ван. – Сейчас ее разоблачили и забрали в «приказ парчовых одежд»[28], а оттуда передали в ведомство наказаний, где присудили к смертной казни. Несколько дней назад один человек донес на нее. Человека этого звали как-то вроде Пань Сань-бао. Он продал свой дом владельцу ломбарда. Тот и так заплатил за дом в несколько раз больше, чем он стоил, а Пань Сань-бао требовал еще денег. Хозяин ломбарда отказался дать их. Тогда Пань Сань-бао подкупил эту негодяйку. Надо сказать, что она часто бывала в ломбарде, и все женщины из семьи хозяина ломбарда были с ней в хороших отношениях. Она сотворила заклинание, напустила бесов на жену хозяина, и та перевернула вверх ногами весь дом. После этого старуха явилась к хозяину ломбарда и сказала, что может излечить его жену. Она сожгла немного бумажных денег, фигурки лошадей, и больная действительно поправилась. За это негодяйка взяла с родственников той женщины несколько лян серебра. Но она не подумала, что Будда всевидящ и все ее деяния раскроются. В тот день она очень торопилась и обронила платок, связанный узелком, а слуги хозяина ломбарда подобрали его. В этом узелке оказалось множество человеческих фигурок, вырезанных из бумаги, и четыре каких-то необычайно пахучих пилюли. Пока слуги с удивлением рассматривали находку, старуха пришла искать свой узелок. Ее задержали. При обыске у нее обнаруж