Через секунду я раскрыл сумку из которой показалось любопытная мордочка мантикоры. Ну как мордочка, фиолетовая будка с тремя парами глаз и пастью полной зубов. И если животные вызвало у княгини умиление, то её супруг невольно потянулся к эфесу палаша.
— Спокойнее, князь, — произнес я, останавливая хозяина дома. — Фубля не конфликтна и даже разумна.
— А её можно погладить? — с детским азартом в глазах произнесла княгиня.
— Если угостите острым перцем то, думаю, да.
— А что за странный цвет глаз? И почему их шесть? — не унималась княжна.
— Когда-то давно, когда мы ещё учились в академии, Фубля сожрала октарин — магический камень, который называют восьмым цветом магии. На тот момент он был единственным. И теперь ее глаза проявляют невидимое, — произнёс я и поднял голову. — Скажите, князь, кроме присутствующих кто ещё был приглашен на эту встречу?
— А с чего такой вопрос? — поднял бровь Лука Драганович.
— За вашей спиной стоит человек и он скрыт куполом невидимости. И я даже не знаю, что думать.
Все одновременно развернулись. Впрочем, таинственный лазутчик меня прекрасно услышал и, поняв, что его раскрыли, бросился на князя. Лука Драганович увидел витиеватый нож и исключительно на рефлексах и опыте попытался встретить его палашом. Но нож рассек его саблю почти без сопротивления.
Кстати о ноже. Я его узнал. Почти невесомое, но смертоносное оружие производства моих гоблинов, которое отобрал Александр, и которое ко мне так и не вернулось, сейчас нависло над безоружным князем. И я понял, что если не вмешаюсь, то просить руки Виктория придётся не у боевого воеводы, а у его безутешной вдовы. Но чтобы помешать убийце, мне требовалось время.
— Фубля!!! — на эмоциях прокричал я, хотя в этом не было никакой нужды.
Наша ментальная связь позволяла общаться без костыля в виде слов. Да, мыслеобразы позволяли отдавать лишь простые команды, но иного сейчас и не требовалось.
Фубля встала на задние лапы и раскрыв крылья зарычала. Простая психологическая атака заставила нападавшего переключиться. Но, к его чести, убийца и не подумал отступать. Вместо этого он по-воровски перекинул нож из ладони в ладонь и пнув князя в лицо, попер уже на мантикору.
— Назад, — прокричал я, продублировав слова ментальным приказом.
Этих пары секунд оказалось вполне достаточно, чтобы разбить ампулу с чернилами и подхватить их. Вязкая тушь превратилась в летучую мышь и устремилась в лицо убийцы. Тот в очередной раз удивил и разрубил ее прямо в воздухе. А в следующую секунду на его вооруженной руке сомкнулась пасть мантикоры. Но вместо того чтобы вскрикнуть от боли, наемник ловко перекинул нож в свободную ладонь и пырнул моим клинком мою же мантикору!
Великолепный клинок гремленской работы легко кромсал и сталь и бетон. Представив какие раны он нанесет Фубле, мне стало страшно. Действуя наверняка, я нарисовал над пустым фреймом руну оцепенения, но она не прошла. Несмотря на то что я уже давно шагнул за сотню, скрывший лицо противник был явно сильнее. А значит, нужно было действовать наверняка и перестать обращать внимание на последствия.
Подхватив властью над чернилами кровь убийцы, я собрал ее в шар. Не щадя эфира, я превращал жалкие миллилитры крови врага в руны, что сложившись над головой убийцы гарантировано не только обездвижить его, но и полностью опустошить ядро. Несмотря на то что враг пришёл за нашими головами, убивать такого ценного пленника я не собирался.
Его второй удар в мягкое подбрюшье мантикоры слился с свистом ее хвоста. Жало Фубли ударило в броню и определённо противник нанес бы и третий и даже четвёртый удар, но я оказался быстрее.
Оцепенение сработало словно электрошок. Раскрывшегося в боевом танце убийцу вытянуло в струну. Рухнув прямо на стеклянный столик с угощениями, несостоявшийся убийца разбил его. С ним было покончено. Завязанные на его собственную кровь руны продержатся пока у убийцы есть манна. И если их не снять, его магическое ядро пойдёт в разнос. А дальше два варианта: либо быстрая и мучительная смерть либо абсолютная магическое инвалидность.
— Ты как, милая? — произнёс я переворачивая раненую подругу.
Увидев фиолетовое подбрюшье, я вторая скрипел зубами. Созданный из тысяч лезвий клинок превратил внутренности в фарш. Не уверен, что кто-то справится с такими ранами. Разве что Мара. Но богиня смерти далеко, значит придётся второй раз наплевать на запреты и вновь прикоснуться к магии крови.
— Сейчас, Фубля. Подожди, — успокаивающе произнес я и схватил с пола нож для масла.
Серебряный и абсолютно тупой, но из-за того, что на гремленском ноже была кровь Фубли его использовать было нельзя. Пытаясь не думать о грядущей боли я со всего размаха загнал нож в собственное бедро. Почему не бедро убийцы? Фубля — соткана из моих страхов. Как Александр она тоже часть меня. А по тому и донором могу быть только я.
Подхватив магией уже собственную кровь я попытался абстрагироваться от происходящего. Растворяясь в магии, я собственной кровью замазывал раны мантикоры. Рисовал прямо так, по поверхности. И только потратив все запасы эфира, спустя пару минут мне наконец удалось залатать мою лиловую спутницу.
Вышло не идеально. Определённо останутся шрамы, но по крайней мере Фубля будет жить. С этими мыслями я, наконец, закончил лечение и, стараясь не обращать внимание на воткнутый в ногу нож, облокотился спиной на диван.
— Что это за… — сотрясал кулаками тесть, — как убийца попал ко мне в дом⁈
Кричал он. Причём определенно кричал на графа Войновича.
— Никола, как это понимать?
— Лука я… — растерянно произнес Викин крёстный.
— Опасность миновала, — произнес я. борясь с обмороком. — Чуть позже, князь, вы сможете его допросить. И ещё маленькая просьба: пригласите врача. А когда он закончит, я сниму с него печать оцепенения и вы…
Но договорить мне не позволили. Шесть почти слитных выстрелов ударили по перепонкам, феерверк ожег сетчатку, а потеря крови и магическое истощение окончательно уложили меня поспать.
Глава 3
Сознание вернулось ещё ночью. Но ещё до того, как я открыл глаза, вернулись и воспоминания. Подскочив на кровати, я встретиться глазами с Викторией. В свете ночной лампы она была особенно прекрасна. Романтический момент был смазан испугом в припухших от слёз глазах.
— Что случилось? Болит? Где? — тут же подключилась она.
— Нет. Я же не пострадал. Наверное… — произнёс я, ощупав себя.
Ничего не болело, и не найдя у себя порезов, я улыбнулся.
— Всё хорошо. Просто небольшое магическое истощение. Где Фубля? — вновь всполошился я.
Но Вместо ответа девушка стрельнула глазами мне за спину, где свесив на подушку язык, сопела фиолетовая мантикора.
— Удивительное животное, — негромко произнесла моя сербочка. — Перенесла столько ран и чудесным образом исцелилась!
— Я её исцелил. Правда не полностью. Потратил последние силы, перегрузил ядро и поэтому вырубился. Но всё равно, она не могла исцелиться полностью! — произнёс я, запустив пальцы в фиолетовое подбрюшье мантикоры.
Как и ожидалось, я нашёл рубцы. Но и только! Даже магическое зрение говорило мне, что Фубля не только жива, но и здорова!
— Не знаю, — пожала плечами Вика. — Когда ты потерял сознание, она оскалила пасть и минут двадцать никого не подпускала. Чтобы помочь тебе, крёстный даже предлагал ее застрелить.
— Он что, бессмертный? — я посмотрел на девушку исподлобья. — За Фублю я бы его…
Продолжать не стал. Всё-таки он крестный моей избранницы. Но Если бы это действительно произошло, я бы заживо снял с него кожу и засыпал раны щелочью. Или придумал бы что-нибудь ещё интереснее.
— Я ему так и сказала.
— Кстати, — произнёс я, припомнив последние секунды. — Перед тем как отключиться, я слышал стрельбу. У нападавшего был напарник?
— Нет. Невидимка освободился и дядя застрелил его.
— Освободился? — не поверил я своим ушам. — Этого не может быть! Я повесил на него печать оцепенения и завязал ее на его же ядро! Он просто не мог освободиться без посторонней помощи.
— Ну… — Вика неопределённо пожала плечами. — Может быть у него был какой-то амулет.
— Он бы сработал в момент накладывания печати. Ты сама видела, как он освободился?
— Нет. Но… Что ты хочешь сказать? — впервые за очень долгое время я увидел, как она подозрительно прищуривает глаза. — Или ты думаешь, что крестный соврал?
— Конечно, нет!
Не моргнув глазом, соврал я. На душе скребли кошки, я не мог поступить иначе. Всё-таки Никола не только Викин крёстный, но и правая рука Луки Драгановича. Однако, он же и является начальником безопасности воеводы. По сути проникновение убийцы в личные покои князя — это его косяк. И, когда с большим трудом мне удалось не только спасти отца Вики, но и взять нападавшего живым, он просто берет и расстреливает убийцу. Причем я отчётливо слышал шесть выстрелов! То есть граф Войнович нет просто хотел вывести убийцу из строя, он действовал наверняка. И этот факт тяжёлой гирей опустился на весы моей паранойи.
— Наверное, ты права и у нападавшего действительно был какой-то оберег. Кстати, выяснили кто он?
— Да!!! — оживились девушка. — Практически сразу! Это был Пятница — вудуист из ренегатов. Они наёмники и находятся в чёрном списке практически всех государств, но когда нужно убрать кого-то особенного, никто не стесняется просить их об услуге.
— И, как я понимаю, заказчиком может быть кто угодно, — догадался я.
— Угу, — пожала плечами Виктория.
— Ладно, время уже позднее, а завтра длинный день, — зевая произнёс я. — Давай ложиться спать.
Вика кивнула и, подойдя к двери, погасила свет. Почему она не попрощалась, я понял спустя несколько секунд. Дверь даже не скрипнула и повернувшись я увидел как в неярком свете луны белое домашнее платье Виктории опало на паркет.
— Стой, — произнёс я, почувствовуя дыхание прижавшейся ко мне девушки. — Ты собираешься ночевать здесь?