Я подбежал к Маше, она была без сознания. Лопата отпечаталась у неё на лице, из носа текла кровь, на лбу нарастала шишка, и, думаю, под глазами тоже будут синяки. Хорошо, что лопата не была повёрнута ребром, иначе Маша могла сама себя убить. Из всех событий я понял, что Маша не может долго оставаться без приключений.
Я посмотрел на садовника — он стоял бледный, глаз его дёргался и икал. Я мысленно попросил его помочь мне. Я взял Машу на руки и понёс к лекарю, а Дюк открывал мне все двери, которые попадались на нашем пути, пока я нёс девушку.
Он мысленно со мной общался и просил у меня прощения. Я также мысленно ответил ему, что он ни в чём не виноват, что тут только моя вина.
Когда я принёс Машу к лекарю, начал ему объяснил, что произошло, он начал смеяться. Но вот мне сейчас не до смеха было. Он осмотрел девушку и сказал, что у неё небольшое сотрясение и что будут синяки под глазами и шишка на лбу. Также Кристиан сказал, если наносить мазь каждые два часа в течение трёх дней, то всё пройдёт. И также нужно пить отвар, чтобы состояние Маши улучшилось.
Кристиан хотел оставить девушку в лечебном крыле, но я отказался. Я сказал, что сам буду ухаживать за ней. Я забрал Машу и понёс её в комнату. Док пошёл со мной и дал мне мазь и отвар.
Девушка всё это время была без сознания. Я начал беспокоиться, почему так долго не приходит в себя? Но Кристиан сказал, что ввёл её в лечебный сон. Может, оно и к лучшему.
Когда Док ушёл, я нанёс мазь на лицо девушки и лёг с ней рядом на свободный край кровати. Я рассматривал девушку и не заметил, как уснул.
Проснулся от ощущения, что на меня смотрят. Открыл глаза и встретился со взглядом Маши.
— Привет. — сказал я.
— Привет. Ты что здесь делаешь?
— А ты не помнишь? — хотя откуда ей помнить, она же была без сознания. — Что помнишь последнее?
— Помню, как хотела погладить маленького бычка, но он начал бузить и побежал за мной, а я от него. Когда я выбежала из-за угла замка, увидела садовника и побежала к нему за помощью. А потом посмотрела назад, а потом вперёд, и бум, а дальше темнота.
— Гром просто хотел поиграть с тобой. Он не бодается.
— Кто? — переспросила Маша, не понимая, о ком я говорю. Видимо, она хорошо приложилась к лопате или лопата к ней.
— Гром — это тот бычок, от которого ты убегала, прежде чем произошёл «бум». Тебе док прописал постельный режим.
— И надолго постельный режим? А то ведь я ещё не всё успела посмотреть. — с задумчивым видом спросила девушка.
Вот же бесстрашная Машка. Сотрясение, синяки, а ей хоть бы хны. Не бережёт себя.
— На неделю. — вру, конечно. Кристиан сказал, что через три дня ей станет уже лучше. Но я хотел, чтобы она подольше побыла в комнате, так у меня будет возможность сблизиться с ней и начать привыкать друг к другу.
— Тебе нужно выпить отвар и намазать лицо мазью, тогда синяки пройдут за три дня. И надо мазать каждые два часа. Давай я помогу? — я подошёл к Маше и помог ей принять сидячее положение, и дал ей отвар, она поморщилась.
— Что-то болит или невкусно?
— И то, и другое. Нос болит, и голова, и отвар горький.
— Ещё бы не болело после такого удара об лопату. До этого только Мартин ходил и оглядывался, чтобы не наткнуться на тебя. Теперь и Дюк тоже будет лишний раз оглядываться по сторонам. — со смехом сказал я.
— Я же не специально. — грустно ответила Маша.
— Я знаю. Прости меня, на самом деле это я во всём виноват. Если бы я тебе раньше рассказал про огненных драконов и сам показал территорию замка, всего этого не было бы. — на мои слова Маша удивлённо подняла свою бровь, но тут же вернула её на место, поморщившись. Видимо, даже бровь было больно приподнять.
— Давай я помогу тебе намазать лицо мазью? — предложил я.
— Я сама могу. — какая же она упрямая! Всегда всё хочет сделать сама. Машка встала с кровати, но покачнулась и чуть не упала лицом на пол. Я вовремя её поймал и уложил обратно. Всё, моё терпение лопнуло.
— Маша, может, хватит быть такой упрямой? Сколько можно-то! И что случится, если я тебе помогу? — реально уже достала со своей самостоятельностью. Только вот ей она всегда выходит боком.
— Я не упрямая. Просто не привыкла, что мне кто-то в чём-то помогает. Я всегда всё делала сама.
— А ты привыкай, что есть люди, которые могут помочь. — и больше не стал ничего говорить, взял мазь и аккуратными движениями нанёс на лоб и на её синяки. Кстати, синяки стали уже чёрного цвета. Маша снова поморщилась. Вроде бы аккуратно наносил мазь.
— Больно?
— Нет. На самом деле у меня голова болит и хочу в туалет.
— Давай я помогу тебе дойти. — она уже хотела возразить, но, увидев, что я настроен решительно, ничего не сказала.
Я завёл её в ванную комнату и стал ждать, пока она сделает свои дела.
— Может, ты выйдешь? Я не могу сходить в туалет при тебе.
— А что тут такого? Естественная нужда, как и у всех. Чего стесняться. — я действительно не понимал её.
— Извини, конечно. Но ты мне не муж и даже не парень, чтобы я ходила в туалет при тебе.
— Я просто переживаю, вдруг у тебя закружится голова и ты упадёшь и ударишься обо что-нибудь.
— У меня не кружится голова. Правда, всё будет хорошо, я потом позову тебя. Выйди уже, я больше не могу терпеть.
— Хорошо, я уже ухожу. — она начала злиться, видимо, ей сильно хочется в туалет, и я вышел.
Через пару минут Маша вышла из ванной комнаты, и я помог ей вернуться в кровать.
— Ты хочешь кушать?
— Немного. — ага, так и поверил, немного она хочет. Это совершенно не про Машу.
— Я тогда пойду и распоряжусь, чтобы обед принесли сюда. А ты, пожалуйста, только никуда не ходи. Просто лежи. — на мою просьбу она посмотрела на меня как на чудака.
— Куда мне идти-то? — зная Машу, найдёт куда. С какой скоростью она ищёт приключения на свою красивую попу, с неё не станет.
— Да тут я буду, честно слово. — надеюсь, подумал я.
Я пошёл на кухню, чтобы отдать распоряжение о том, чтобы обед накрыли в комнате Маши на нас двоих. Но не успел дойти до кухни, встретил управляющего и передал ему своё распоряжение. А сам направился обратно в комнату девушки.
Как ни странно, Маша выполнила мою просьбу, когда я вернулся к ней в комнату, она лежала в своей кровати. Неужели она хоть раз прислушалась к моим словам? Это было хорошим знаком, который говорил о том, что ещё не всё потеряно.
— А у тебя нет дел? — спросила Маша, когда я вернулся к ней в комнату.
— Ну почему же, есть, конечно. И сейчас самое важное для меня дело, чтобы моя гостья поправилась. Но первым делом, я должен тебя накормить. — да, Маша, ты просто не знаешь, что из всех моих дел ты сейчас на первом месте. И от нас обоих зависит слишком многое.
Нам принесли обед и поставили всё на стол. Я помог Маше перебраться из кровати в кресло.
— Зачем столько много еды?
— Мало ли, вдруг у тебя аппетит проснётся.
— А ты что со мной обедать будешь?
— Да, а ты что, против?
— Нет. Просто ладно, неважно. — девушка утверждала, что несильно голодна, но в итоге съела всё, что было на столе. Хорошо, что я успел поесть, иначе мне бы ничего не досталось.
— Маша, десерту не желаешь?
— Нет, я больше не могу. — сказала она, тяжело вздохнула. Ещё бы столько съесть-то!
Я помог девушке лечь в кровать и сам лёг рядом.
— Ты так и будешь здесь со мной? И спать, и есть, и в туалет водить, может, и мыть тоже будешь?
— Ага, помыть тебя я, кстати, тоже не против. Тебя что-то смущает?
— Как-то всё это странно.
— Ничего здесь нет страшного. Ты получила травму из-за меня, по идее. Поэтому просто хочу загладить свою вину.
— Ясно. Просто я не привыкла, что со стороны мужчины ко мне было столько внимания уделено. — хотелось спросить, что же это за мужчины были у неё такие? Но не стал. Мы взрослые люди, и я прекрасно понимаю, что у неё были мужчины до меня. Но как только подумаю о том, что они прикасались к ней, хочется их убить, внутри всё скручивает от ревности.
Посмотрел на Машу, а она уже уснула. Я аккуратно намазал её синяки и шишку и лёг. От пропадания во мне магии мой организм стал слабее. Раньше я никогда столько не спал. А сейчас, как только закрыл глаза, сразу уснул.
Глава 8Маша
Сплю, ем, хожу в туалет, принимаю душ, и все эти действия сопровождаются заботой со стороны Даниэля на протяжении трёх дней. Он ухаживает за мной так, будто я его жена или девушка, что непривычно для меня. Даже мой жених не проявлял такой заботы, когда я заболела обычным ОРВИ.
Даниэль все эти дня спал со мной, и я уже привыкла к тому, что он рядом. Да и вообще, он, походу, поселился у меня в комнате. У меня даже начались к нему появились какие-то чувства.
На четвёртый день все синяки на моём лице прошли, и шишка тоже. Помню, когда я в первый день увидела себя в зеркале, под глазами были черные синяки, я была похожа на панду. А рог на голове больше напоминал единорога. Самой тогда у зеркала стало смешно.
Честно говоря, я уже устала сидеть в комнате, хочется на свежий воздух. Чувствую себя на удивление прекрасно, хотя, как говорил Даниэль, Кристиан сказал, что постельный режим должен продолжаться неделю. Не понимаю, почему так долго, если я себя уже хорошо чувствую и с утра так заманчиво ярко светило солнышко.
Когда нам с Даниэлем принесли завтрак в мою комнату. За завтраком я не выдержала и спросила у Даниэля.
— Даниэль, может, прогуляемся по территории?
— У тебя ещё постельный режим. Вдруг ты на прогулке в обморок упадёшь? Давай пока останемся тут, не хочу рисковать. — какой он заботливый.
— Я правда чувствую себя хорошо. Голова не кружится. Я не могу больше сидеть в четырёх стенах. Хочу на свежий воздух. Ну пожалуйста, Даниэль. — Дан задумался.
— Хорошо. Но сначала сходим к Кристиану, если он разрешит, то прогуляемся, а если нет, то вернёмся в комнату. Согласна?