Молока у утконоса много. Но молочные железы у этих животных развиваются лишь тогда, когда утконосы откладывают яички. В остальное время железы очень малы и совершенно незаметны.
Нет у утконосов и сосков. Во время кормления мамаша ложится на спину, а утконосики вскарабкиваются на родительницу и начинают слегка нажимать на голые участки кожи — так называемое млечное поле. На этом млечном поле находятся очень крупные поры и сквозь них, как сквозь ситечко, выступают капельки молока, которые и слизывают малыши.
Утконосов в зоопарках очень мало, а наблюдать за ними в природе крайне трудно: они пугливы, при малейшем подозрительном звуке немедленно прячутся в зарослях или опускаются на дно (обычно утконосы остаются под водой не больше минуты, но при испуге могут не подниматься на поверхность и 5 минут). Поэтому людям далеко еще не все известно об утконосах. Неизвестно, например, для чего у самцов-утконосов на передних ногах шпоры, в которых проходит канал, соединяющийся с ядовитой железой? Причем яд, вырабатываемый этой железой, довольно сильный. Если речь идет о защите, то у утконосов не так уж много врагов (а до появления человека и сопутствующих ему животных было и того меньше). И потом — почему защищаться должны только самцы? Разве самки — они и поменьше (самцы достигают 65 сантиметров, самки — не более 60) и послабее — не нуждаются в защите? А шпоры почему-то есть только у самцов.
Или другой пример: у новорожденных утконосиков имеются зубы. Для чего они им? И почему у повзрослевших эти зубы исчезают?
Есть и другие загадки. Так что, хотя спор об утконосе закончился давно, вопросы все-таки остались.
Семейство Ехидны. И внешне, и по некоторым повадкам зверек этот похож на нашего всем известного ежа: у него острые и твердые иглы, при опасности он свертывается в клубок, как и еж, он плохо видит, но обладает прекрасным слухом и обонянием. И все-таки и ехидна и еж состоят в таком отдаленном родстве, которое только возможно для существ, принадлежащих к одному классу. Если же говорить о ближайших родственниках ехидны, то ее двоюродным братом можно назвать утконоса.
По странной случайности это было установлено в тот же самый день, когда было доказано, что утконосы — яйцекладущие млекопитающие. Именно в этот день, 2 сентября 1884 года, известный немецкий ученый Вильгельм Гааке, изучая в Австралии ехидн, обнаружил у них сумку на брюшке, а в сумке — яйцо! Еще одно яйценосное млекопитающее! Это тоже была сенсация, хотя и не такая, какую произвел утконос.
Ехидна почему-то вообще интересовала людей меньше, чем утконос. Даже отнеслись к ней с некоторой небрежностью и имя дали совершенно неподходящее. Ехиднами в Древней Греции называли гадюк, затем — видимо, по ассоциации со змеями — это имя (научное) получил один из видов угря. И вдруг совершенно безобидный зверь тоже получает имя ядовитой змеи! У ехидн, как и у утконосов, самцы имеют на передних ногах шпоры, но звери никогда не пользуются этим оружием. Защищаются ехидны иначе — свертываются в клубок, выставляют длинные, до 6 сантиметров, острые и твердые иглы. Иногда ехидна сильными передними лапами быстро вырывает небольшую наклонную ямку, куда засовывает голову и переднюю часть туловища, обращая в сторону врага спину со вздыбленными иглами. Если же враг, почему-либо не убоявшийся этих колючек, попытается извлечь ехидну из земли, ему придется затратить очень много усилий: этот зверек обладает большой силой. В природе врагов у ехидны практически нет, люди же преследуют ее редко: шкура ехидны ценности не представляет, мясо употребляют лишь местные жители, да и то не считают его первосортным. Поэтому ехидна не пуглива. Однако увидеть ее нелегко: ехидна активна в темное время суток, хотя может отыскивать добычу еще и до захода солнца и после его восхода.
В отличие от утконоса, ехидна совершенно на связана с водой, хотя и предпочитает заросшие, сырые низины. Там она бродит, низко опустив голову, обнюхивает или исследует длинным тонким языком попадающиеся на пути предметы, переворачивает камни, сдвигает стволы упавших деревьев, разрывает муравейники.
Пища ехидны — насекомые, мелкие моллюски, иногда черви. Добыча чуть покрупнее ей уже не «по зубам». Дело в том, что голова ехидны, как и голова утконоса, оканчивается длинным клювом. Но у утконоса он плоский и способен буквально распахиваться, а у ехидны он вытянут в трубочку, сквозь отверстие которой можно просунуть лишь длинный — до 25 сантиметров — язык и втянуть прилипшую к нему мелкую живность. Еды ехидне нужно много. Вот и бродит она без отдыха по своему участку (радиус его примерно километра полтора). Впрочем, иногда ехидна совершает и 10-15-километровые переходы. А почему бы и не попутешествовать ей? Животное это свободное, и даже родительские обязанности не удерживают ехидну на месте: малыш всегда с ней в сумке. Правда, как он туда попадает — непонятно: ни ртом, ни лапами ехидна не может дотянуться до сумки, чтобы положить туда малыша.
Некоторые ученые утверждают, что сумка у ехидны образуется лишь после появления детеныша. Происходит это так: самка откладывает яйцо на землю, из него появляется крошечный, голенький, беспомощный малыш, который тем не менее способен доползти до брюшка мамаши и крепко уцепиться за ее шерстку. С этого момента вокруг малыша начинают образовываться кожистые складки, которые в конечном итоге превращаются в сумку.
Это, безусловно, достаточно убедительное объяснение того, как малыш попадает в сумку. Но как же быть со свидетельством Вильгельма Гааке, который первый доказал, что ехидны, как и утконосы, — тоже яйцекладущие животные, при этом яйцо ехидны Гааке отыскал именно в ее сумке? И не он один находил яйца в сумках ехидн. Поэтому вопрос: яйцо или появившийся из него малыш попадает в сумку — до сих пор остается открытым. Остается открытым и вопрос, каким образом это происходит.
Но так или иначе, малыш оказывается в сумке и живет в ней примерно два с половиной месяца. У ехидны, как и у утконоса, нет сосков, и малыш утыкается носиком в млечное поле, выдавливает из сетчатого участка кожи капельки молока и слизывает их. За два с половиной месяца маленькая ехидночка вырастает до 9-10 сантиметров (новорожденный имеет не более сантиметра в длину) и весит уже 300–400 граммов. А главное — малыш покрывается иглами, и мамаше, наверное, уже не только тяжело, но и очень неудобно таскать его. Тогда она отыскивает подходящую ямку (или роет такую сама) и пересаживает туда своего потомка. Время от времени мамаша приходит к ямке и подкармливает детеныша. Это длится довольно долго, и за время сидения в ямке детеныш удваивает свой вес. Но вот однажды мамаша придет к своему детенышу и не застанет его на месте. Однако она не испугается, не побежит его искать — она поймет: детеныш уже вырос и начал самостоятельную жизнь… А то, что он не попрощался с мамашей, — что ж, это бывает не только у ехидн…
Так живет австралийская ехидна, так живет и тасманийская — более крупная, чем австралийская, но с меньшим количеством игл и более густой шерстью. Так живут и проехидны — обитатели Новой Гвинеи, отличающиеся от ехидн более изогнутым клювом и более высокими ногами.
Сумчатые
Для того чтоб быть в этом отряде, надо иметь сумку. Так, по крайней мере, можно предположить, если исходить из названия отряда. Но, оказывается, сумка есть не у всех сумчатых. И наоборот — наличие сумки еще не дает права быть зачисленным в этот отряд. Примером может служить ехидна: сумка у нее есть, а в отряд сумчатых этот зверь не входит. Впрочем, животное, имеющее сумку и не входящее в отряд сумчатых, — такое же исключение, как отсутствие сумки у представителя отряда сумчатых. Тем не менее, кроме сумки, представитель отряда должен иметь еще какие-то характерные черты или признаки. Для зоологов-систематиков такими признаками являются строение зубов и нижние челюсти.
Благодаря этим признакам в один отряд объединены такие различные по внешности и по образу жизни животные, как, например, сумчатые мыши (некоторые из них величиной не более 5 сантиметров) и гигантские трехметровые кенгуру. Всего же в отряде около 200 видов. Все они, за исключением американских опоссумов, жители Австралии, Новой Гвинеи и близлежащих островов.
Семейство Хищные сумчатые. В это семейство входят, помимо других животных, и самые маленькие сумчатые — сумчатые мыши.
Мыши, даже если они такие необычные, что имеют сумки, все равно не могут быть хищными. И действительно — все 30 с лишним известных сейчас ученым видов сумчатых мышей питаются насекомыми и другими беспозвоночными. Однако хищнические наклонности у них все-таки есть: сумчатые мыши нападают на домовых мышей и даже на крыс, появившихся в Австралии вместе с европейцами — переселенцами, и уничтожают их в больших количествах. Правда, не все — многие сумчатые мыши живут в пустынях или полупустынях, в лесах или в горах и там с домовыми мышами не сталкиваются. Но другие, живущие вблизи человека, оказывают ему немалую услугу, истребляя вредных грызунов.
Сумчатые мыши очень разнообразны. Среди них есть и крошечные, чуть более 4 сантиметров в длину, и величиной с белку. Одни действительно похожи на наших крыс или мышей, другие — на тушканчиков, третьи — крошечные копии кенгуру — даже передвигаются только на задних лапках.
И сумки у них разные: у одних это действительно сумки, у других только кожистые складки, ограничивающие млечное поле сверху и снизу. У некоторых сумки имеются постоянно, у большинства появляются лишь во время выкармливания потомства.
Когда первые европейцы-колонисты стали заселять Австралию, они, естественно, в первую очередь обращали внимание на наиболее заметных, крупных животных. Но некоторые мелкие зверушки сами заставили обратить на себя внимание. Например, кистехвостая крыса тафа (у нее действительно хвост заканчивается кисточкой).
С тафой европейцы познакомились очень скоро, и знакомство это было отнюдь не из приятных. Смелая, ловкая, быстрая, прекрасно лазающая по деревьям тафа — прожорливый и кровожадный хищник. Будучи величиной с белку, она отважно нападает на зверей и болели крупных, чем сама. А уж тем, кто помельче и послабее, от нее нет никакой пощады. Та