[17], в то время как понятия сословного устройства фиксируются в особых законах или традиции, имеющей силу закона. В результате такой фиксации каждое новое поколение вступает в уже стратифицированный мир, где ему приходится искать себе место в сложившейся классовой или сословной системе.
Высший, средний и низший классы современного рыночного общества существуют и воспроизводятся потому, что люди, более или менее рационально определившие свою классовую принадлежность, непрерывно ее подтверждают: работают и зарабатывают так же, как представители своего класса, покупают товары, которые покупают члены их класса, селятся там, где живут их соклассники, вступают в браки с членами своего класса, рожают детей столько, сколько полагается семьям данного класса. Они ведут себя «так, как надо», чтобы оставаться в своем классе и, может быть, если повезет, перейти на более высокую ступеньку потребительской иерархии.
Если понятия современных классов относительно ясны концептуально[18], то с сословиями такой ясности нет. Более того, априори считается, что сословное устройство архаично, не специфизирует актуальную социальную реальность и что изучение сословий есть скорее задача историков и правоведов, а не социологов. Я, напротив, считаю, что современное сословное деление применительно прежде всего к России не менее, а может быть, и более актуально, чем классовое, и что нерефлектируемая принадлежность к сословиям определяет социальное поведение в гораздо большей степени, чем принято считать.
Чаще всего подразумевается, что сословные принципы устройства социальной структуры со становлением рыночной экономики и демократии были в основном замещены классовыми, для которых характерны равенство граждан перед законом и преимущественно экономические отношения, поэтому изучение сословий имеет только исторический интерес. Тем не менее сословные формы организации социальной жизни (например, аристократия) процветают и в современных обществах, сосуществуя с классовой структурой, демократиями и рыночными отношениями. Во многом к функциональным останкам сословной стратификации можно отнести современный институт профессии и профессиональной общности.
Сословие социальная группа, которая занимает определенное положение в иерархической структуре общества в соответствии со своими правами, обязанностями и привилегиями, закрепленными в законе и (или) передаваемыми по наследству[19]. Такое определение сословия с различными вариациями переходит из текста в текст уже много лет и может считаться общепринятым. Сословная структура общества предполагает неравенство граждан перед законом, традиционное или введенное внешним образом. Неравенство в первую очередь заключается в том, что сословия имеют различающиеся права и обязанности перед государством и несут разные государственные повинности. Отдельные явно или неявно иерархизированные сословия связаны между собой в социальную структуру сословного общества отношениями служения и откупа (дани, оброка, подати, ренты и пр.). Сословная принадлежность часто наследуется, причем форма наследования иногда архаична (по праву рождения), а иногда вполне современна, когда дети врачей или военных тоже становятся врачами или военными. В современных обществах наследственный принцип формирования сословий соблюдается нежестко, и членом сословия можно стать, заняв соответствующую должность, купив сословный статус, получив его в дар от суверена и т. д.
Сословия воспроизводятся, в частности, потому, что люди с рождения социализируются в системе взаимного служения и обслуживания, традиционной или рационально введенной государством. Они не мыслят себе устройство социального мира по-другому они не только сами нерефлексивно кому-нибудь служат, но и воспринимают служение других себе как естественное поведение. Добросовестное служение вознаграждается жалуется сувереном, а размер жалованья (содержания) должен быть пропорционален общепринятой в данном обществе значимости служения. Иное в сословном обществе несправедливо[20]. Рыночное поведение (не служение или обслуживание, а работа ради потребления) для членов такого общества выходит за границы их картины мира и воспринимается как маргинальное. В сословном обществе, согласно принципам его устройства, не может быть богатых и бедных (в современном смысле этих понятий), ведь ресурсы распределяются «по заслугам» перед сувереном или «так, как положено». Стремление к богатству (к наживе) или демонстрация благосостояния, не соответствующего сословному статусу, обычно считаются аморальными и негативно санкционируются, в отличие от самоограничения в потреблении, которое иногда культивируется как сословный идеал.
Само понятие труда ради заработка чуждо сословному устройству, в котором вместо рыночной оплаты по труду и доходов от бизнеса доминируют институты довольствия, жалованья, сословной ренты, гонорара, пенсии, пайки и другие формы распределения ресурсов сообразно сословной принадлежности и статусу в сословии. Чем выше статус сословия и статус человека в сословии, тем больше ресурсов ему «положено» согласно принципам сословной социальной справедливости. Продажа труда и получение дохода в ходе рыночных операций-спекуляций, в отличие от ренты с сословного статуса, не может считаться в сословном устройстве легитимным ресурсом, принадлежащим тому, кому он принадлежит по стечению обстоятельств или по результатам труда. Этот ресурс «надо делить» между всеми членами сословного общества, причем пропорции деления определяются критериями сословной (социальной) справедливости. Деление ресурсов составляет содержание общественной жизни в сословном обществе, в отличие от классового общества, экономика которого основана на конверсии ресурсов в капиталы и их расширенном воспроизводстве.
Внешними признаками принадлежности к современному сословию часто является наличие у его членов разных символов сословности: удостоверений личности, особых украшений, наград и знаков различия, часов определенной марки, униформы или, напротив, дизайнерской одежды, прически, способа передвижения (марки и номера автомашины, в частности), места компактного обитания. Кроме того, для сословий характерны специфические правила поведения: сословная мораль (моральный кодекс) и институты контроля за соблюдением сословных норм.
Классовое расслоение на богатых и бедных (в промежутке средний класс) в общем случае мало соотносится с делением сословий на высшие / низшие или служивые / обслуживающие. Во внесословных обществах обычны ситуации, когда аристократы бедны, а богатые безродны, в то время как в обществах, где доминирует сословное мироустройство, члены высших сословий более обеспечены ресурсами, чем члены низших, хотя богатых и бедных (в классовом смысле этого слова) в них нет по определению.
В архаичном сословном устройстве (если исходить из некоей его простейшей модели) нельзя рассматривать общество как противопоставленное государству, так как в нем нет ни государства в современном смысле этого понятия, ни общества. Это некое синкретическое единство, в котором современный исследователь только аналитически может выделять протогосударственные и протообщественные институты.
Социальное положение человека в такой системе более или менее однозначно определяется указанием на его сословие по происхождению, профессию или какой-либо другой значимый признак. Члены высших сословий обычно относительно состоятельны, в то время как обделенные происходят из низших сословий или безродны. Синкретичность исчезает при дифференциации социальных отношений и возникновении собственно государства и собственно общества. Тогда для определения статуса человека уже недостаточно указать на его происхождение или профессию. В частности, в разделенном обществе знатные могут быть и бедными, а принадлежащие к низшим стратам богатыми. Классовая структура общества (разделение на богатых и бедных) становится в таком обществе не менее значимым фактором, чем происхождение и родство. Сословия в таком дифференцированном обществе формируются в том числе социальными институтами образования и занятости. Неоднозначность и многомерность социального расслоения стимулируют формирование собственно политических институтов и идеологий, необходимых для согласования интересов сословных и имущественных групп. Власть разделяется на ветви, возникают выборы как институт и различные конфликтующие идеологии[21].
В докапиталистических обществах, как представляется, сословная (иногда кастовая, отличающаяся от сословной нормами наследования статуса) стратификация была доминирующей, если не единственной. С развитием рынков сословная система вытесняется классовой стратификацией (конечно, не полностью). При этом вытеснении система сословной социализации оказывается нефункциональной и по инерции продуцирует членов уже не существующих сословий. Поэтому возникает множество людей, обладающих навыками и знаниями, на которые нет спроса, и амбициями, которые негде удовлетворить. Если люди не могут определить свое положение (классовое или сословное) в социальной структуре, то возникает аномия, социальная патология, впервые описанная Э. Дюркгеймом. Аномия проявляется в первую очередь в том, что люди не могут отождествить себя ни с одной из актуальных социальных групп, у них нет для этого понятий. Понятий для определения своего положения в новой классовой структуре еще нет, и люди, лишенные групповой определенности, маргинализуются. Они сами не знают, чего им надо, и потому пребывают в состоянии социальной и психологической депрессии, чреватой аутоагрессией или просто агрессией. Люди, социализированные в сословном мироустройстве, но не желающие вписаться в классовые различения и не готовые работать ради более высокого уровня потребления, в классовом обществе обречены на маргинальность, если при этом не являются членами сословия, сохраняющего значимое место в социальной системе благодаря монополии на ресурс. Персонажи, сохраняющие вопреки жизненным обстоятельствам сословную определенность, считают, что им как членам сословия (может быть, уже не существующего) что-то «положено