История уже не раз доказала: возрождение великой России возможно только на основе национальных традиций. Нельзя запрещать русским называться «русскими». Дискуссии о том, кто мы – русские или «россияне», – надуманны и безосновательны. Это две взаимосвязанные ипостаси. Россияне – граждане страны, налогоплательщики, избиратели. А русские – носители культуры, обычаев. Если человек становится плохим русским, утрачивает культурные корни, он неизбежно станет плохим россиянином, плохим гражданином. Потому что родина для него будет там, где ниже налоги. Мы платим по царским долгам – значит, есть все основания четко объявить: сегодняшняя Россия – правопреемница великой Российской империи. До 1917 года Россия была единой, и ее границы никто не оспаривал. Провозглашение правопреемственности от 1917 года не означает немедленного пересмотра нынешних реалий. Но это позволило бы преодолеть безгосударственный статус разделенного русского народа и иначе бы представило проблемы Приднестровья, Южной Осетии, Абхазии, Крыма, русинов в Закарпатье и комплекс отношений с Прибалтикой. Можно сослаться на успешный опыт ФРГ, которая почти полвека после войны никогда не пропускала в государственные документы формулировки о признании окончательного разделения немецкой нации.
– Не боитесь, что Россию обвинят в агрессивных имперских амбициях?
– Недавно я выступала на тему соборной сущности Российской империи на крупном тихоокеанском форуме. Подошел пожилой англосакс из Австралии, поцеловал руку и сказал: «Браво, мне смертельно надоели те русские, которые презирают собственную историю!». Россия изначально складывалась как империя в отличие от моноэтнических государств Европы, была соборной империей и, опять же, в отличие от стран Европы, никогда не имела колоний. Это историческое достижение русского мира. Все земли и народы в России имели равные права. Национальная культура этнических меньшинств не подавлялась, а поддерживалась.
Соборная империя обеспечила этносам защиту, помогла сохранять самобытность. Не случайно во время Великой смуты, когда Запад в лице поляков бесчинствовал в кремлевских соборах, старейшины казанских татар, которые еще помнили покорение Казани Иваном Грозным, тем не менее, собрали деньги на ополчение и послали Минину и Пожарскому. Вспомните факты: во всех английских колониях – будь то Индия или Южная Африка – практиковался расизм, имелись вагоны, парки, скамейки с табличками «только для белых». А что сделали англосаксы с американскими индейцами? Разделение народов на «цивилизованных» и «варваров» было характерным для европейского менталитета. Даже «интернационалист» Энгельс ненавидел за «реакционность» русский народ, да и в целом славян не жаловал, о чем не стеснялся даже писать! Закономерно, что именно в Европе появилась и расцвела нацистская идеология, согласно которой «неполноценные» народы либо уничтожались, либо должны были стать рабами.
России и русскому миру есть чем гордиться в области политической культуры. На протяжении истории у нас практиковались разные формы народного самоуправления – новгородское вече, земские собрания, сельские сходы. У нас никогда не было работорговли, как в США. В православной России не преследовали иноверцев, у нас никогда не было религиозных войн – в отличие от Европы. Мы не сбрасывали ни на кого атомной бомбы, в России испокон православием воспитывалось гуманное отношение к поверженному противнику.
– Как, на ваш взгляд, должны строиться отношения России с русским зарубежьем? Что Россия может и должна дать диаспоре, и наоборот?
– Я рада, что меня, хоть я и не просилась, включили в Попечительский совет недавно учрежденного президентом нашей страны фонда «Русский мир», который будет заниматься поддержанием русского языка и культуры в зарубежье. Русские школы в странах Балтии могут исчезнуть не только потому, что их притесняют, но и из-за банального отсутствия преподавателей, которых там некому готовить. Общины за рубежом – причем не только русские, но и тех народов, которые жили в составе СССР, – тянутся к русской цивилизации. Им нужна литература, телепередачи на русском, специальные русскоязычные интернет-ресурсы. Многие страны успешно работают со своими зарубежными общинами, а Россия пока не использует этот резерв. Известно: еврейская, армянская и греческая общины в США очень многое делают для того, чтобы Вашингтон проводил дружественную политику в отношении стран, являющихся для эмигрантов «материнскими». Русское зарубежье очень неоднородно. Есть несколько волн эмиграции, которые с разных позиций критикуют Россию. Не все могут и хотят различать грань между государственным устройством (которое может меняться) и Отечеством, землей предков, которое неизменно. Но сейчас заметны ростки консолидации русской иммиграции разных волн: несправедливое унижение России со стороны Запада вызывает протест. Одно дело – когда сам критикуешь свою страну, другое дело – когда набрасываются чужие, те, которые и сами небезгрешны.
В Библии сказано: время разбрасывать камни и обниматься, время собирать камни и уклоняться от объятий. России достаточно всего лишь уклоняться от объятий Запада.
Об особой ответственности историков
То, что не удалось немцам за две мировые войны в XX веке, сегодня осуществили англосаксы, правда, другими методами. Геополитические амбиции держав остались прежними, считает знаменитый российский историк и политолог Наталия Нарочницкая, доктор исторических наук, глава Европейского института демократии и сотрудничества (Париж). С ней корреспондент «Экспресс-недели» встретилась в Вильнюсе.
– Только что закончилась вильнюсская конференция «Первая мировая война. Общая история. Общая память», в которой вы участвовали. Зачем нам сегодня ворошить такое далекое прошлое?
– Зачем нам изучать историю Первой мировой войны? Для того, чтобы понять сегодняшний день, потому что те геополитические, силовые линии, которые направляли амбиции тогдашних держав, можно проследить и сегодня. Не говоря уже о том, что все, что не удалось немцам за два масштабных «Дранг нах остен» XX века, прекрасно осуществили сегодня – совсем другими методами – англосаксы.
Нам надо изучать эти события и для того, чтобы Первая мировая встала перед нами в правильном историческом сознании. Должен восторжествовать принцип историзма, потому что не секрет: в последние десятилетия историкам, оперирующим недавно открывшимися фактами, стало свойственно переносить на сознание и мотивацию действий политических деятелей прошлого сегодняшнее мировоззрение, сегодняшние политические воззрения, а это искажение принципов историзма. Отношение сегодняшнего человека к событиям прошлого очень сильно влияет на толкование, казалось бы, бесспорных фактов, поэтому мы должны пытаться ставить себя на место тех людей, пытаться понять, как они мыслили: что для них было добро, что зло. И тогда мы возвратим историческому исследованию гуманистический аспект, который в XX веке уступил место сухому рационалистическому изложению фактов.
Эта конференция возвращает истории гуманистический человеческий аспект. Мы уже изучили все факты, которые дали нам представление о самой летописи военных действий, политических актов, договоренностей держав, решений. Но мы должны изучать письма, дневники, воссоздавать живые образы людей, и тогда это погрузит нас в дух той эпохи, что гораздо больше приблизит к пониманию истины, чем сухое изложение фактов. Это возродит и древнее отношение к истории, в которой не меньшее внимание, нежели фактам, уделялось характеру, поведению, бытописанию нравов. Первая мировая война была колоссальной катастрофой, она и сегодня играет огромную роль в общественном сознании.
– Сегодня история используется в качестве мощного политического инструмента, ее переписывают и трактуют в интересах политической выгоды. А вообще возможен объективный взгляд на историю?
– То, что я сегодня услышала на форуме, свидетельствует о том, что наша историческая память постепенно освобождается от излишней политизации, от давления современных стереотипов и клише на наше историческое сознание. И это говорит о том, что мы взрослеем как нация, что мы способны к изучению истории без гнева и пристрастия.
Мой опыт работы в западноевропейской среде экспертов-историков и серьезных журналистов, которые освещают дискуссии на исторические темы, говорит о том, что в каждой стране было, есть и всегда будет некое разделение на историю для историков, историю для преподавания и историю, которую преподносят в погоне за сенсацией СМИ. Было бы хорошо, чтобы они сближались и не очень сильно отличались. Французский социолог, член Госсовета Франции Оливье Форкат прямо заявляет, что они не подвергают своих школьников тяжелому испытанию раздвоением национального самосознания, не делают акцент на несостоятельности Франции между двумя мировыми войнами.
Он говорит, что «мы научены горьким опытом, когда после Версальской конференции французская интеллигенция топтала и уничижала себя, коря этой несостоятельностью, что довело нацию до исторической апатии, посеяло пораженческие настроения и вывело на авансцену политической жизни пораженческие круги, а в конечном итоге привело к драме – историческому парадоксу, когда выдающийся военачальник Первой мировой войны, герой Верденского сражения маршал Петен вдруг стал капитулянтом Виши. (В июне 1940 года, после разгрома Франции во Второй мировой войне Петен обеспечил полную поддержку Гитлеру, возглавив коллаборационистское правительство (режим Виши)». Такого, говорит Оливье Форкат, допускать нельзя.
Но нельзя допускать и искажения истории. Бережное, спокойное отношение к истории наступает тогда, когда национальное самосознание преодолевает период самоутверждения, а интеллектуальный культурный потенциал нации идет уже не на обличения, а на созидание исторической концепции будущего. Если мы будем идти по этому пути, то всегда найдем общий язык. Будем вместе оплакивать тех наших предков, которые остались верными присяге, отечеству, армии – в конце концов, тем клятвам, которые даются Господу во время причастия, предков, отдававших жизнь за метафизические ценности: честь, долг, отечество, верность. Сейчас либеральная трактовка личности вульгарно внушает, что в мире нет таких ценностей, за которые стоило бы отдавать жизнь. Это путь к уничтожению всей человеческой культуры, потому что способность к самопожертвованию за идеалы всегда отличала человека от животного. И история как раз есть питомник мировоззрения человека и кузница его идеалов.